Освоил и другие нужные в крестьянском хозяйстве ремесла. По староверским заветам Евстигней не пил, не курил и жену выбрал под стать себе - крепкую, работящую. В 1916 году забрали Евстигнея в армию. Попал служить он в береговую охрану возле Владивостока, но ненадолго: началась революция, царя свергли. Не мог понять Евстигней, что же происходит. Да и не пытался особо понимать, потому что думка вертелась в голове одна: как бы скорей вернуться домой да взяться за хозяйство. Вскоре артиллерийский дивизион, где служил Гаврилов, сам собой распался. Морячки-артиллеристы подались по домам. Кто - делать революцию, кто - защищать свою землю от интервентов. Вернулся и Евстигней в родной Тарбагатай. Здесь на сельском сходе записался в дружину самообороны. Дружинники поочередно стерегли село от лихих людей. Однажды налетел какой-то отряд, всю ночь шла перестрелка, а утром, отступая, партизаны подожгли четыре крайних дома. Сгорели дома - осиротели люди. Тогда на сельском сходе решили пригласить в село со станции Бочкарево роту японских солдат и раздать оружие дружине самообороны. Так и простояли японцы в селе до осени 1920 года. Не раз приходилось отбивать село от налетов партизан и даже выдерживать настоящую осаду села партизанскими отрядами. А потом дружинники вместе с японцами сами совершали набеги на соседние села, грабили их жителей. Гаврилов, как и все, не остался в стороне. Закончилась гражданская война, на Дальнем Востоке установилась советская власть. Затаились тарбагатайцы, боясь расправы за свои прегрешения. А вскоре появились чекисты, арестовали старосту села и его подручных - командиров отряда самообороны. Увезли всех в село Александровское, и больше односельчан никто не видел. Так пропал отец Гаврилова. Все хозяйство легло на плечи Евстигнея. А было оно немалым. Выписывал Гаврилов газеты и, читая их от корки до корки, понимал, что советская власть всерьез взялась за сельских богачей и ставит задачу - разорить их как можно скорее. В жизни так и происходило. С 1927 года сельхозналог стал повышаться все больше. Тогда Евстигней принял решение потихоньку свертывать свое хозяйство. Уменьшил посев до 16 гектаров, продал двух лошадей, трех коров. Через два года и вовсе продал оставшийся скот, а посев сократил до четырех гектаров. Устроился охотником в Охотсоюз, набрал продуктов и ушел в тайгу. Вернулся в декабре из тайги - дома плачущая жена с ребятишками. Сельсовет требует хлебосдачу, а хлеба нет. Последний батрак, который должен был обмолотить снопы, ушел от него. Утром пришли сельсоветчики с требованием выполнить хлебопоставки. Напрасно Евстигней убеждал их, что теперь он не хлебороб, а охотник и что хлеб надо еще обмолотить. Но того, что есть, не хватит, чтобы уплатить налог. «Мы ничего не знаем. Если не сдашь хлеб - лишим имущества», - заявил председатель. В мае 1929 года Гаврилова привлекли к ответственности за невывоз хлебных излишков, осудили на год тюрьмы и штраф наложили в полторы тысячи рублей. В погашение штрафа вывезли все имущество, а заключение отменили. Недолго прожил после этого Евстигней в родном селе. Началась коллективизация, а вместе с ней и ликвидация кулачества. На сельском собрании бедняков был составлен список на раскулачивание, в который попал и Гаврилов. 30 апреля 1931 года он был арестован за то, то противился вступлению в колхоз и когда-то жил зажиточно. Через девять дней Гаврилова лишили дома и выслали всей семьей в спецпоселок Стойба Селемджинского района. После окончания срока ему разрешили поселиться в поселке. Он устроился кузнецом на руднике имени Ворошилова. Но и там его достали сталинские репрессии. Евстигней Гаврилов снова был арестован (теперь уже по обвинению в участии в правотроцкистской организации) и приговорен к расстрелу. 28 марта 1938 года приговор был исполнен. Так закончилась судьба хлебороба.

Возрастная категория материалов: 18+