Но для Сейко и ее семьи война не закончилась в этот день, потому что ее отец не вернулся домой: военнопленный Торао Хамада работал вместе с другими пленными японцами в России, в Амурской области. Ему так и не суждено было увидеть ни двух старших девочек, ни младшую дочь (жена вынашивала ребенка, когда Торао уходил на войну). Крошечный клочок земли на холме среди русских берез стал последним его пристанищем. И только спустя десятилетия дочери Кита и Сейко смогли отдать последний поклон его праху: в субботу, 28 августа, они в составе японской делегации посетили мемориал бывшим военнопленным в Свободном. Сейко Хамада уже приезжала в Россию в 1998 году и узнала, что ее отец умер в госпитале в Куйбышевке-Восточной, а похоронен на холме близ Михайло-Чесноковской. Привычных нам названий - Белогорск, Свободный - японцы не знают, а постоянно упоминают лишь те, которые, видимо, называли в конце сороковых репатриированные соотечественники. Эти названия передаются из поколения в поколение. И клуб, который занимается вопросами установления мест захоронений бывших военнопленных и поддерживает связи с Россией, называется понятным японцам русским именем "Михаил". Такое же название получил и клуб российско-японских отношений, созданный при Свободненском медицинском училище. Именно сюда приехала с визитом японская делегация в составе восьми человек, среди которых трое бывших военнопленных и родственники похороненных в России. Главным событием дня для всех стало посещение мемориального кладбища бывших японских военнопленных, а точнее - памятника. Впервые он появился здесь в 1992 году, но вскоре был варварски уничтожен. Накануне приезда гостей городская администрация восстановила памятник по фотографиям. По пологому склону мы идем среди сосен и берез по едва угадываемой дорожке к скромному обелиску 136 похороненным японским военнопленным. На нем надпись по-русски: "Мир и вечный покой вашему праху". В карауле застыли мальчишки в форме клуба юных моряков. Японцы вывешивают государственный флаг, к подножию памятника кладут цветы, сыплют горсть риса и устанавливают свечи. Кто-то привез любимые японские сладости: рисовое печенье, конфеты из бобов. Все выстраиваются полукругом, и высокий худощавый старик начинает молитву. Японцы слушают, благоговейно сложив ладони и склонив головы. Вперед выходит Кита Хамада, начинает читать испещренный иероглифами листок. Уже через несколько слов ее речь сливается в непрерывный горестный плач и причитания. Без перевода понятна безутешность женщины, которая рассказывает отцу, как тяжело было матери растить троих детей одной, как страдала семья, как ждала его домой. Сейко с рыданиями обнимает памятник, словно к груди отца, склоняет к нему голову... Сестры Кита и Сейко тепло благодарят свободненцев, разделивших с ними эти минуты, говорят, что очень тронуты, что теперь их сердцам стало легче. 3 сентября, в день окончания войны с милитаристской Японией (и в 60-й день рождения Сейко Хамада), у памятника вновь соберутся свободненцы. Главные слова, которые здесь прозвучат, будут, конечно, о мире. Он необходим, чтобы никто из нас больше не страдал.