К новому сезону в репертуаре коллектива достаточно свежих спектаклей, которые, возможно, не каждый даже самый преданный театру зритель посмотрел. Но говорить о сверстанном на сезон плане воздержимся по одной простой причине. Причине, располагающей думать о хорошем. Возможно, наконец-то у нашего театра появится главный режиссер. А он по должности имеет полное право корректировать репертуарный план. Читатели "Амурки" уже знакомы с этим человеком. Жетинев Игорь Валерьевич - так зовут "нового потенциального". Имеет два образования - актерское и режиссерское, много работал в центре России и Москве в частности. В свое время прошел режиссерскую стажировку в театре имени Гоголя. С ним и поговорил наш корреспондент. Причем беседовали мы не столько о персоналиях, сколько, о месте режиссера в театре, о судьбах самого искусства. - Игорь Валерьевич, у вас нешуточный и житейский, и творческий опыт. Вы переходили из театра в театр, то актером, то режиссером. Никогда вам не хотелось где-то остановиться надолго, может, навсегда? Ведь накопленный опыт, наверное, требует обобщения. - Есть время разбрасывать камни, но и приходит черед их собирать. - А поиск - вообще дело нормальное. Ведь, придя в новый для себя театр, неизменно сталкиваешься с новым для себя коллективом, в котором вызрели некие внутренние отношения, свой порядок вещей, своя эстетика. Так что умение что-то достойно делать (и ни в одном случае, а на каждом новом месте), согласитесь, говорит о профессионализме. Впрочем, был период, когда я исполнял обязанности главного режиссера. Но тогда посчитал, что еще недостаточно готов для этой роли. Это ведь иной уровень ответственности. Если становиться главрежем, надо прийти к этому с накопленным багажом осознанно. - Вы были приглашены в Амурский драматический на конкретную постановку. Как это соотносилось с вашими творческими планами? - У любого режиссера в голове обычно некий список "творческих пожеланий и предпочтений". Есть таковой и у меня. В этом "списке" Островский занимает не последнее место. Так что желание и возможности для их реализации как бы сошлись в одной точке - в Благовещенске. Взяв экземпляр пьесы, я сел в поезд, идущий на Дальний Восток, и стал читать. И уже через сутки запаниковал: понял, что представление о "Волках и овцах" было неверным, что пьеса-то "плохая", она как бы водевильная. Стал разбираться и постепенно пришел к выводу, что пьеса, может, и "не плохая", но она совершенно не про то, что мне показалось в начале знакомства с ней. Слава богу, дорога на Восток длинная, я стал в уме выстраивать материал, вертел-крутил его так и сяк. И когда приехал в Благовещенск, знал вполне четко и конкретно, про что и как я буду ставить спектакль. Но это далеко от общепринятого привычного взгляда на эту пьесу. Дело постановки литературного материала на сцене таково, что порой и не знаешь вначале, чем все закончится. - Можете что-либо небанальное сказать о драматурге Островском? - Только банальное. Понятно, что это величайший национальный драматург. Но дело-то в другом. Сейчас, начав копаться в конфликте выбранной пьесы, понимаешь, насколько современны эти конфликты! Там ничего не надо "дотягивать", осовременивать. На первой же репетиции актеры спросили меня: как вы будете ставить - современно или так, как наваял автор? Я вообще этого не понимаю! Что нового у нас произошло за полтораста лет? Люди те же, страсти те же, причины и мотивы поступков аналогичны и понятны. Двадцать лет назад не знаю, как можно было говорить зрителю со сцены про векселя, долги, подлоги, но сегодня - это явь, реальность, всем понятная и очевидная. Так что материала великого драматурга хватит надолго. Выходит, как это ни банально прозвучит, Островский - это наше все! - Игорь Валерьевич, не каждому нравится сентенция о том, что для режиссера оригинальный драматургический материал - лишь повод для постановки. При этом подразумевается, что на линии драматург - режиссер последний есть главное и наиважнейшее. Мне такой подход, эта "вольница" не по вкусу в принципе, а вам? - Когда-то я знакомился с работами Мейерхольда, адепта советской режиссуры, очень вольно относившегося к "литературному носителю". И был на его стороне. Но вот как бывает - берешь пьесу, ни слова из нее не изымаешь, ни полслова не вносишь, а в итоге спектакль получается неинтересным. В другом случае берешь пьесу очевидно малоинтересную по материалу, ставишь ее на сцене, и спектакль... получается. От чего это зависит? Драматург свою задачу выполнил - написал литературный материал. Режиссер должен сделать сценический текст. И тут вопрос сохранения литературной основы и вопрос глубины копания в этой основе не главные. Важно из этой основы выжать как можно больше. Было бы что выжимать, как говорится. Между прочим, классика, в том числе и пьесы Островского, потому и выжили, и остались, что в них много заложено. При испытании на прочность, "на разрыв" этот материал может выдержать нешуточную нагрузку. Не в том смысле, что его следует резать, купировать, а в том, что там много заложено, с запасом, что ли. - О том, каким получился спектакль, надеюсь, мы с вами поговорим позднее. А пока откройтесь, сами вы каким хотели его поставить? - Таким, как получилось. Я не лукавлю. Составная часть режиссуры состоит в умении вне зависимости от наличия возможности выбора и мастерства актеров максимально добиться реализации идеи. В этом смысле мне самому любопытно и важно, чтобы мне рассказали, каким получился спектакль. А пока могу заверить: готов подписаться под всем, что зритель увидит на сцене. - Как вам работалось с коллективом Амурского драматического? - Нормально. Обычно я не очень-то бываю занят анализом на тему "как работалось". Прихожу, работаю и вижу ситуацию. Просто есть определенные обстоятельства, в которых надо решать поставленную задачу. - Вам есть с чем сравнивать. В чем проще, а в чем сложнее работать с нашими актерами? - С амурскими проще. Когда начинаешь работать с очень именитыми актерами, сталкиваешься с тем, что каким-либо образом "давить" на них, влиять крайне сложно. В Москве вообще сложно. Там десятки театров, и актер запросто может перебежать из одного в другой. Плохой спектакль знаменитого московского театра - это сплошь и рядом. Кому-то из этих знаменитостей мешает излишний апломб, а кого-то вымотала гонка за зарплатой, и на творчество сил уже не хватает. А вообще, профессия режиссера, знание режиссера нарабатываются годами. И предела совершенству нет. Профессия предполагает умение общаться с людьми, умение строить ситуацию, прогнозировать ее или провоцировать. И еще много чего такого. - Есть в нашем театре тот творческий материал, с которым вам хотелось бы работать и работать? Это тем более любопытно услышать от вас. Ведь вы-то человек у нас новый и глаз у вас, что называется, "незамыленный". - Хороший творческий потенциал здесь есть, безусловно. Хотя очевидно, что не хватает в труппе возрастных актеров, нет яркого героя. С молодежью проблема. Особенно "по мужской направляющей". Так что очевидны некие пустоты в труппе или, я бы так сказал, вакансии. Даже в больших театрах сталкиваешься с той же ситуацией. Берешь пьесу для постановки, начинаешь делать расклад, понимаешь, что ничего не сходится: не можешь по ролям найти исполнителей. - Что бы вы еще поставили на нашей сцене в охотку? Может, из того материала, что уже ставили на других сценах. - Повторять неинтересно. Я "родил", и пусть живет мое дитя, сколь ему отпущено. Есть много того, что я хотел бы сделать впервые для себя. В Амурском драматическом надо что-то ставить, рассчитывая на молодежь. Чтобы этот зритель через пару-тройку лет стал тем "средним звеном", что поддерживает театр. Если не давать молодежи шанс, она не вырастет. Здесь очень неплохой подбор актрис среднего возраста. Надо ставить из расчета на них. Кроме классики, скажем Чехова, остается в репертуаре "брешь эксперимента", связанная с современной русской пьесой. Местный зритель не приучен к, условно говоря, изыску, эксперименту. Так что зрителя надо образовывать, воспитывать, подтягивая его культурный уровень. Я не про маты и натурализмы, чего на театральных сценах страны в избытке, а про действительно очень условные вещи - пьесы, вырастающие в очень условные спектакли. - Игорь Валерьевич, можно спросить прямо: в принципе вы готовы работать главным режиссером Амурского драматического? - Да. Вместе с тем я понимаю: ехать работать в Благовещенск - значит настраивать себя на годы огромного труда. Отсюда ведь не выбраться для отдохновения души на разовую постановку в соседний город. И вообще, тут много важных составляющих, и бытовая в их числе. Словом, нужен увесистый якорь. Иначе ты постоянно будешь хотя бы в мыслях переносить себя в другие территории, перебирать варианты. О ситуации я стараюсь говорить честно. И вообще, в жизни надо стараться все делать честно.

Возрастная категория материалов: 18+