Но сидеть не хотелось. Где еще увидишь такую чудесную вышивку на скатерти, на шторах, на полотенцах? А ковер два на два метра - это же настоящее произведение искусства! Ходили, трогали, щупали, цокали языками. Набравшись наглости, напросились заглянуть в спальню... Кровать застелена белоснежным покрывалом, а по полю раскиданы цветы - яркие, сочные, необычных цветовых сочетаний. Да и не раскиданы, а соединены причудливым орнаментом в один общий хорошо продуманный рисунок. - У меня такие же и простыни! - гордо заявила Дорофеева. Расстилать постель мы уже не потребовали. Всякому любопытству (даже журналистскому) должен быть предел. Дом у Дорофеевой небольшой, обычный, крестьянский. Тысячу раз приходилось в таких бывать. Все как у всех. Телевизор, правда, редкий. Потому что старинный - черно-белый. Образца середины семидесятых годов. А новый, цветной, Валентине Ивановне не на что купить. - Сейчас пенсию подняли, - говорит она, - две тысячи стала получать. - Живность какую-нибудь держите? - Нет, только кошку да собаку. Одна я теперь живу. Дети разъехались кто куда: в Москву, в Белоруссию, в Ростов. Шестеро у меня их, соколиков: четыре дочки и два сына... Муж умер восемь лет назад. Я всю жизнь работала дояркой. Теперь порой очень болят руки. Ведь только тут я шесть лет аппаратом пользовалась, а в Белоруссии все мы коров доили руками... Тяжело мне сейчас вести хозяйство. Единственная отдушина - вышивкой занимаюсь. Родители ее жили в Смоленске. Собралась мама осенью рожать, а тут грянула война. Отца забрали на фронт, а семью эвакуировали аж в ленинские места - в Сибирь, под Шушенское, в село Тигрицкое. Там Валя и родилась. Помнит, как братья и сестры ходили зимой по полю и собирали мерзлую картошку. Хорошо помнит, как в начале лета сорок пятого года вернулся отец. Ребятишки сидели дома и выглядывали в окна. Мама строго-настрого приказала не выходить за дверь, а сама пошла встречать грузовик с солдатами: вдруг свой приедет. И он приехал! Валя никогда не видела отца, а тут поняла, что это он. Поскольку шел рядом с мамой, вид у него был веселый, а на его руке висели два огромных калача. Правда, шел он на костылях. Мама, Пелагея Антоновна, научила Валю вышивать и вязать в семь лет. Остальные четверо детей заниматься этим видом творчества отказались. У самой Валентины Ивановны дела обстоят еще хуже. Никто из ее шестерых детей не захотел перенять секреты материнского мастерства. Она снабдила дочерей и сыновей своими вышивками. У всех дома красуются предметы маминого искусства. Кроме дочки, что живет в Москве. Та отказалась. Шибко столичная стала. Правда, в этом году приезжала мать навестить. А вот Галю из Белоруссии не видела уже семь лет, Тому из Ростова - десять. Сыновья из Райчихинска и Свободного о матери не забывают. Дочь Светлана вообще рядышком - тут же, в Михайловке живет. Правда, сейчас безработная - некуда в селе устроиться. А Валентина Ивановна носки вяжет односельчанам на продажу. Как-то они же ее и отругали: "Что так мало берешь за труд?" Теперь не по 35 платят, а по полтиннику за пару крепких, красивых и теплых носков. А еще народный умелец - золотые руки ходит в Китай и получает в день 80 рублей. За прополку лука, или за другую какую-нибудь работу. - Как, в Китай? - не поняли мы. - Вам же далеко до границы! Оказывается, так местные жители называют небольшую трудовую колонию граждан КНР, что живут сразу за селом. Почему-то у них работа кипит. Почему у нас не то? - Они, если видят, что человек плохо работает, - объясняет Валентина Ивановна, - прогоняют лентяя. Но если завтра он явится, покается - возьмут опять. Прошлый год платили по полтиннику, теперь подняли цену до восьмидесяти. Это хорошо, что есть китайцы. А то мы тут вообще бы перемерзли и с голоду умерли. Приходили к ней однажды китайцы домой. Посмотрели на ее работы, поудивлялись, большие пальцы поднимали вверх, говорили на ломаном русском: "Карашо! Карасиво!" Но ничего не купили. Из Талакана, из Свободного писали ей, делали предложения: вышлите свои работы, а мы купим и деньги пришлем. Но боится обмана труженица с больными руками. Выслать вышлет, а где гарантия, что деньги будут? В Белоруссии, где она жила до 1985 года, у Валентины Ивановны ежегодно брали работы на выставки. Здесь никому до нее нет дела... А перебралась она на край света не от хорошей жизни. Первый муж умер - куда деваться с шестерыми? А у второго - трое своих! Вот и двинули сюда всей большой семьей по переселению. - До полуночи, бывает, сижу, потом часочка два-три посплю, а проснусь - начинаю вышивать. Как хорошо становится на душе! Денег на нитки нет, так старые свитера распускаю. Прошу односельчан приносить то, что им не нужно. Вышиваю крестом и гладью. Рисунок где подсмотрю, где сама придумаю... Два раза по просьбе директора нашей школы пыталась обучать детей своему мастерству. Не хотят, бросают. Хотя три девочки из Арсентьевки научились хорошо вышивать. Покидаем гостеприимную хозяйку. Машина мчится в Благовещенск, а в памяти - искусная работа Валентины Ивановны, ее неспешный грудной голос, ее погрубевшие от постоянной работы руки.

Возрастная категория материалов: 18+