Выдерживая минутные интервалы, строем шли труженики колес: от малолетних побирушек до торговцев средствами «от моли и перхоти». Распахивающиеся двери впускают пару мужиков с испитыми лицами. Чинно остановившись у входа в вагон, они спели под гитару куплет с припевом о тех, кто остался «в земле холодной навек лежать». Попросили для фонда погибших в «горячих точках» - народ реагировал вяло. За время поездки кто только ни шел между рядами сидений: чернявая девчонка лет десяти, заунывно играющая на гармонике, беззубый старик, пытавшийся что-то петь. Попрошаек сменяли продавцы всякой всячины, предлагающие ширпотреб - от скатертей до сухофруктов. Видно, что для этих людей электрички - образ жизни, где очень четко выстроена иерархия. Попрошайки чередуются с продавцами - пока работает один, другой никоим образом не перебивает. В электричках ездит в основном «бедный класс», посему дохода у тружеников стальных магистралей особого нет, как и у основной России. Тут как в лакмусовой бумажке или в маленьком зеркале отражается наша жизнь, тревожно стучащая на стыках судеб. Письмо от владыки - От вокзала до лавры ходу минут семь, не больше, - просветила нас соседка по вагону, попутно объяснив дорогу. Главным маяком была последняя ключевая фраза: «По крестам да куполам сориентируетесь...» Сергиев Посад, небольшой стотысячный городишко, встретил нас манящим запахом жареных чебуреков, пестрыми торговыми палатками, сугробами и нечищеными тротуарами. Полтора часа неспешной езды, и никакой столичной суеты с толкотней - все чинно, неспешно, даже как-то вразвалочку. Навстречу попадались уже другие лица - более открытые, спокойные и улыбчивые. Лавра открылась неожиданно: синие купола соборов, золотые маковки церквей, строгие кресты, устремленные в небо. Вся лавра обнесена белой монастырской стеной. Увиденное заставило замедлить шаг, потом и вовсе остановиться - величественная красота завораживала, спутывала мысли, а рука сама снимала шапку. Попасть в лавру можно, только минуя подземный туннель под шумной автострадой, у входа в который две бабы с целлофановыми кульками в руках просили подаяние. Навстречу шел седобородый священник, у которого я попросил благословения. Размашисто осенив меня крестным знамением, батюшка поспешил дальше. - Ну, Андрюха, нам повезет, - уверил я фотокора. В канцелярии монастыря тускло мигали компьютерные мониторы, три женщины с покрытыми головами бойко стучали по клавиатуре. Прочитав письмо от архиепископа Благовещенского и Тындинского Гавриила, написанное настоятелю лавры владыке Феогносту с просьбой «принять подателей сего письма», то есть нас, грешных журналистов, нам любезно предложили присесть. После телефонного разговора с благочинным лавры, поведав о просьбе, мол, дальневосточный владыка хлопочет о своих журналистах, сотрудница канцелярии велела нам идти в странноприимный дом. В святых стенах диктофон не работал Монастырская гостиница - двухэтажное здание со скрипучей деревянной лестницей, ведущей на второй этаж. Номера - небольшие по размеру и скромные по интерьеру. Три узких кровати застланы простенькими одеялами, стол, шкаф, три стула. В углу икона Божией Матери. В гостинице разрешается останавливаться только мужчинам -монастырь-то мужской. Пока мы ждали, когда уберут номер, стали невольными свидетелями разговора трех горничных. Женщины скорбели о недавней смерти своей знакомой. - Я грешница великая, так страшно умирать. Боюсь, что Господь не простит. Одна надежда, что после смерти за меня в лавре молиться будут. Может, отмолят, - рассуждала немолодая женщина. Время катилось за полдень, когда нам в паломническом центре лавры выделили молодого человека по имени Виктор. «По лавре сопроводить...» - так отрекомендовался наш сопровождающий. Виктор родом из Воронежа, в лавре работает гидом уже три года, на большинство наших вопросов он уклончиво отвечал: «Это не для прессы...» Шла среда первой недели поста, паломников в лавре было немного. Черными птицами на белом покрывале марта ходил монашествующий люд со скорбными, но светлыми лицами. На куполах церквей и соборов тяжелыми стаями сидели многочисленные голуби и галки. Видно, что птиц здесь никто не гонит - и они совсем не боятся людей, подлетая к ним очень близко. Выйдя на Соборную площадь, я попытался включить диктофон, чтобы записать рассказ Виктора о лавре, но всегда безупречно работающая японская штучка впервые отказалась «писать». Кассета остановилась как вкопанная, растерянно моргая красным «глазом» индикатора. - Знать, Богу это неугодно, - уверенно заключил наш провожающий. (Кстати, когда мы покинули лавру, диктофон заработал, как ни в чем не бывало.) Встреча со святителем Первым делом мы вошли в Успенский собор. Взгляд споткнулся о серебряную раку с мощами, к которой неторопливо прикладывались молящиеся. - Это Святителя Иннокентия мощи, он в ваших краях служил, - пояснил Виктор. Вот так перво-наперво мы и встретились с нашим святителем, жившим в Благовещенске и несшим свет православия в наш окраинный край. Воистину, чуден твой промысел, Господи! Мы затеплили свечу у святых мощей и попросили у амурского первосвятителя отеческой молитвы о исхоженной им вдоль и поперек дальневосточной земле. Монастырская жизнь в лавре посильна далеко не каждому. Подъем в пять часов утра, начинается день с молебна преподобному Сергию Радонежскому. С этого самого часа и до девяти вечера в Троицком соборе лавры непрерывно служится литургия. В главной обители России проживает примерно двести монахов, около сотни монашествующих живет в ближайших скитах, самый крупный из них именуется Черниговским. Средний возраст братии сорок лет, но есть старые монахи, давно перешагнувшие восьмидесятилетний рубеж. Ключевым словом в монастыре является послушание. Здесь не знают слов «не хочу» или «не могу», у каждого есть свое послушание. Минимум собственного «эго», максимум служения ближним. Примерно таков девиз монашеской жизни. У мощей основателя лавры, преподобного Сергия Радонежского, всегда большая очередь желающих приложиться к этой святыне. У раки с мощами преподобного горит множество лампад, и круглосуточно, годами, десятилетиями и веками читается несмолкаемая молитва. Единожды прерывалось ее чтение - с 1919 по 1946 годы. Во время тотального безбожества лавра была закрыта. Блаженная Аннушка Небольшого росточка, необычайно подвижная, она темной стрелой мчалась по монастырскому двору. На вид ей можно дать от семидесяти до бесконечности. Больше всего поражают ее глаза, светящиеся каким-то неземным и неведомым мне доселе светом. Споткнувшись о ее взгляд, я замер соляным столбом. - Аннушка меня зовут, - приветливо улыбнулась она, обнажив трогательно десёнки, начисто лишенные зубного перламутра. - Кроме лавры, у меня ничего на свете нет. Подумав секунду, она поправилась: «Еще есть шесть котов, самого любимого зовут Чубайсом». - Потому что рыжий? - привычно уточнили мы. - Нет, потому что вор, у соседки куриный окорочек спер. Живет Аннушка в соседней Владимирской области. Родных у нее немного, да и те отказались от блаженной. Каждый божий день она ездит сюда на электричках. Молится и вечером возвращается домой. Показала она нам выписки из своих больничных историй. Грозных диагнозов целые абзацы, бритвой режет страшное слово «онкология». - Я от всего излечилась молитвой и святой водой из здешнего источника. Даже песка в почках нет, а были страшные камни. Иногда люди дают божьему человеку деньги, так Аннушка всю милостыню тратит на покупку недорогих иконок преподобного Сергия и раздает людям. Врагов у нее нет. «Как-то сосед стал меня материть, а я смотрю на него и молюсь за него, ведь он не ведает, что творит...» - крестясь вспоминает «божья птичка». Сосед-верзила осекся на полуслове, теперь уважительно советуется с ней. По признанию Аннушки, она «раньше в институтах училась, шесть языков знала, сейчас стала забывать...» Нам сказала несколько фраз на английском, немецком и итальянском. «Родного» для нас китайского она слыхом не слыхивала. Мы пригласили ее в трапезную обед с нами разделить. Приглашение приняла. В тот постный день монастырское меню состояло из винегрета, щей и гречневой каши, и все без растительного масла - пост, одним словом. Православию учатся китайцы Духовные семинария и академия отделены от лавры невысоким забором. Пройти в храм знаний, где учат пастырей душ, удалось только в сопровождении Виктора и с благословения благочинного лавры. Сводчатые потолки, тихие коридоры. Тускло горят лампады у многочисленных ликов святых. Время послеобеденное, занятия у большинства уже закончились, редкие семинаристы неспешно ходили по коридорам. Общаться с ними нас не благословили - пост. Поэтому накоротке переговорили только с немолодой женщиной, протиравшей тряпицей иконы. - Ольга Андреевна меня зовут, я тридцать лет тут тружусь уборщицей. Очень довольна своей работой. Семинаристы - народ, как правило, спокойный, наш труд уважают, относятся ко мне как к матери. В этих духовных учебных заведениях посланцы со всего мира, главные требования к учащимся - православное вероисповедание. - Даже китайцев человек десять учится, - поведали нам в семинарии. (Господи, может, в Харбине возродится закрытый храм? - А. Я.) Смеркалось, мы зашли в часовенку, внутри которой живет знаменитый источник с целебной водой. По преданию, родник забил по молитвам самого Сергия Радонежского. Посередине часовни черный мраморный крест, из перекладин которого тонкими струйками бежит святая водица. Толпится приехавший за живительной влагой народ с бутылями. За порядком следит молодой человек в подряснике. Знакомимся: Дмитрий, студент третьего курса духовной семинарии. На наш вопрос, помогает ли водичка, философски ответил: «По вашей вере и воздастся вам...» Дмитрий сам местный, из Сергиева Посада. Родители люди верующие, работают в лавре. Вопрос, кем быть, для него не стоял. - Только монахом, другим я себя не вижу, - убежденно говорит юный семинарист. Учеба в семинарии - дело нелегкое, признается Дмитрий: - Подъем в шесть утра, молитва, занятия. Дисциплина строгая. Отчислить могут за многие прегрешения, курение например. За драку отчисляют без разговоров... Мы набрали святой водицы для исцеления души и тела. Вода на вкус родниковая, и нам, «отравленным» хлоркой, казалась почти безвкусной... К Сергию, как к последней надежде Лавра сокрыта от мира многометровой стеной. Она притягивает к себе множество людей, сюда едут тяжелобольные, от которых отвернулась официальная медицина. Люди продают квартиры, живут в Сергиевом Посаде годами, снимают жилье, ежедневно приходя сюда на молитву. Мы встретили пожилую супружескую пару из Екатеринбурга. Узнав о диагнозе-приговоре мужа «рак кишечника», они все продали и приехали в Сергиев Посад. - Врачи нам отпустили максимум полгода, а мы четвертый год тут живем. Понимаете, живем! - с глазами, полными счастья, говорила супружница. Познакомились с молодой женщиной, бывшим архитектором из Москвы, которая, продав в столице квартиру, купила жилье в Посаде: «Спасаюсь в лавре, на монастырской кухне картошку чищу и считаю себя самым счастливым человеком. Главное - душа в покое...» Возле монастыря крутятся десятки профессиональных побирушек: от нагловатых пацанов, открыто просящих «на сок», до безвозрастных старух с душещипательными историями. Живет в лавре и прозорливый старец, архимандрит Кирилл, духовник патриарха. Старец принимает редко, а желающих попасть к нему - сотни стремящихся сюда со всех просторов бывшего Советского Союза. На время нашего приезда отца Кирилла в лавре не было. - Болеет он, у патриарха в Переделкине. Монастырская трапезная бесплатно кормит всех нуждающихся «чем Бог послал»: за обедами и ужинами ежедневно выстраиваются десятки человек. Тарелка щей и каша гарантированы всем нуждающимся. Приезжают посмотреть на монастырское великолепие множество иностранных туристов. ...Ночь в монастырской гостинице пролетела мигом, едва успев пробормотать «Отче наш», я свалился, что называется, замертво. Проснувшись ранним утром, мы с фотокорром Андреем Оглезневым поспешили на электричку. Сергиев Посад провожал нас ядреным морозцем. Из-за монастырских стен неслось стройное церковное пение: лавра, проснувшись, уже молилась. А переполненная электричка везла в своем чреве сотни невыспавшихся, хмурых людей, спешащих в Москву на работу. Сесть было негде, и мы стояли до самой Белокаменной. В России начинался новый день. Господи, благослови... Редакция выражает благодарность за помощь в подготовке материала Архиепископу Благовещенскому и Тындинскому Гавриилу.

Возрастная категория материалов: 18+