Для ветерана, который двадцатилетним парнем защищал этот город от врага, северная столица навсегда останется Ленинградом. - Я горжусь своей партизанской фамилией, своим отцом в годы Гражданской войны. Он был настоящим Героем России, хоть тогда и не давали такого звания. Такие люди, как мой отец, заслужили его всей своей жизнью, - в голосе рассказчика чувствовалась безграничная любовь и уважение к самому дорогому человеку. Пришло время, когда место отца занял сын. Что ты можешь делать, пацан? Такой вопрос, прозвучавший как насмешка, задали Володе Крылову в горвоенкомате: июнь сорок первого резко изменил планы девятиклассника первой благовещенской школы. Пареньку было что ответить: - Стрелять могу. Я ворошиловский стрелок. - В каком ты классе, стрелок? Услышав ответ, военком посоветовал для начала окончить школу. Веские доводы, что «в такое время нельзя сидеть за партой», не убедили призывную комиссию. Но в арсенале Крылова было еще несколько «могу»: накануне паренек получил водительские права, был у него и значок ОСВОДа. Летом с друзьями подрабатывал на спасательной станции, умел оказать помощь утопающему, даже знал устройство водолазного костюма. Не умел паренек одного - отступать от задуманного: «Если на фронт сразу нельзя, отправьте на какие-нибудь курсы». Видя, что от настырного школьника не так-то легко избавиться, военком предложил поехать в Хабаровск на двухгодичные курсы пехотного училища. Предложение Крылов принял сразу. За время учебы курсант достиг бы призывного возраста. Но война вновь внесла свои коррективы: по приказу Сталина двухгодичные курсы были сокращены до полугода. - На полигоне мы пропадали день и ночь. Полгода жили почти без сна, но все понимали: так надо, - вспоминает мой собеседник. - Изучил пулемет, зенитную установку. В мае 1942-го спецэшелон, куда попал и молодой пулеметчик, вез подкрепление к Ленинграду, оказавшемуся в кольце блокады. Дистрофик из палаты смертников На всю жизнь запомнились Владимиру Крылову разрушенный Ленинград. Пустынные улицы, надписи на стенах: «Эта сторона улицы опасна при артобстреле», старушку, осенившую строй крестным знамением, и ее слова: «Спасите город, сыночки!» Пулеметчик Крылов попал на «Аврору». Фашистам не давала покоя колыбель русской революции, ее было приказано уничтожить во что бы то ни стало. От артобстрелов корабль укрыли в гавани Ораниенбаума (ныне город Ломоносов). Но вражеские налеты на легендарный крейсер не прекращались. Как-то в одном бою Владимир сбил сразу два фашистских самолета. После неудачных попыток уничтожить корабль с неба немцы начали обстреливать его из осадных орудий. «Аврора» получила пробоину с правого борта, начала крениться. И только решение капитана «посадить корабль на твердый грунт» (частично затопить) спасло команду и крейсер. Над водой осталась лишь верхняя палуба. В один из боев в конце 1943-го Крылов был тяжело ранен в ногу. - С поля боя меня волокли на плащ-палатке. Перед глазами в бесконечно синем небе проплывали белые облака. Вдруг... четко увидел маму и сестру. Они смотрели на меня сверху. Никогда не забуду строгий взгляд матери. Потом все потемнело, я потерял сознание, - рассказывал Владимир Владимирович. Его привезли в Большие Ижоры в 925-й эвакогоспиталь. Ранение было тяжелым, но операцию делать не стали - невозможно было восстановить разорванные нервы, ткани. Оставалось лишь терпеть нечеловеческую боль и ждать, когда «нервы сами нарастут». А «нарастают» они в год по миллиметру, как узнал раненый от медиков. - В меня обезболивающее вливали огромными дозами. Но боль почти не проходила. Кричал день и ночь, - Владимир Владимирович то и дело поглаживал больную ногу. - Из-за этого меня положили в палату смертников, где не было даже окон - только кровать и лампочка на потолке. Однажды в палату заглянула медсестра: - Сыночек, как твои дела? - Плохо, очень плохо, - ответил «сыночек», а сам подумал: «Почему она меня так называет, ведь старше меня года на два?» Как он узнал потом, в госпитале о нем ходил слух: мол, привезли пацана-дистрофика. Потом и профессор «утешил»: «Батенька, дистрофия у тебя высшей категории». Неудивительно, ведь ленинградцам тогда в сутки выдавали по 125 граммов хлеба, а бойцам, их защищавшим, чуть больше - по 250. Вскоре знакомая сестричка вновь появилась в палате Крылова. На этот раз Мария принесла гостинец - две морковки. С них-то, как считает Владимир Владимирович, и началось его воскрешение. Лечение, молодость, а главное - заботливые руки медсестры Машеньки, сделали свое дело. Владимир встал на ноги. Правда, ходил с помощью костылей. Запала в душу сестричка В декабре 1944-го Крылов вернулся домой. Мать долго плакала, потом спросила: «Кто ж тебя там лечил, сыночек?» - «Лучшие ленинградские профессора. Но больше всех мне помогла сестричка Мария Николаева», - слова сына успокоили мать. По ее просьбе Владимир написал девушке письмо с сердечной благодарностью. Между Владимиром и Марией завязалась переписка. В 1947 году Мария, демобилизовавшись, вернулась на родную Псковщину. Выжившие в фашистском аду сельчане понемногу восстанавливали сожженную деревню. Строила новый дом и Маша вместе с мамой и сестрой. Владимир тем временем приехал поступать в московское художественное училище. Но опоздал и, недолго думая, взял билет до Пскова. Семья Николаевых встретила его как родного. Вскоре Маша и Володя сыграли свадьбу. Начинать новую жизнь молодожены решили в Пятигорске, где жила бабушка Владимира. Но на Кавказе их ожидало разочарование: от великолепных здравниц, известных чуть ли не всему миру, фашисты не оставили и следа. Работы не было, сгорел и дом бабушки. Ехать на Дальний Восток? Но у молодых не было денег. И тогда в Благовещенск полетела телеграмма. «Мама, продай мое осеннее пальто, - просил Владимир. - Вышли денег на московский главпочтамт». Марию Ивановну, прошедшую суровую школу военных госпиталей, без колебаний приняли в третью городскую больницу Благовещенска хирургической сестрой. Владимир Владимирович стал одним из многих, кто строил электроаппаратный завод. Здесь он до самой пенсии проработал инженером-конструктором. Скидок на тяжелое ранение мастер не делал. «Спасибо за Ленинград» В шестидесятый День Победы город и человек встретились как старые друзья, как братья. Им было что вспомнить. Петербуржцы подготовили достойную встречу воинам-освободителям. - На пятидесяти уазиках с открытым верхом проехали защитники города по Невскому, - вспоминает старый солдат. - Играл тысячный оркестр. Ленинградцы, родившиеся после войны, кричали нам: «Спасибо за Победу, за наш город! Мы вас любим!» Эти слова благодарности, произнесенные от чистого сердца, стали для нас самой дорогой наградой. Встречи с однополчанами, новые знакомства, прогулка по Неве, радиоприемники, собранные на питерском заводе, с дарственной надписью: «Защитнику города от мэра в честь 60-летия Победы», наручные часы с портретом Георгия Жукова будут долго напоминать благовещенскому ветерану о той поездке. Ему бы отдохнуть, здоровье подправить, но жалеть себя военное поколение не научилось. Они по-прежнему на боевом посту. Воюют сегодня ветераны с коварным врагом - забвением. Пугает Владимира Крылова сегодняшняя тишина в школьных классах, студенческих аудиториях - тишина, звенящая в ответ на вопросы о подвигах Александра Матросова, краснодонцев, Николая Гастелло... Не знает сегодняшняя молодежь этих имен. Страшно. У страны, не помнящей своей истории, нет будущего.