Вспомнил этот случай, когда во Дворце культуры профсоюзов в конце девяностых годов на сцену вышел невысокого роста жизнерадостный толстячок во фраке и запел на чистейшем итальянском. Я был поражен: откуда у нас этот гость из солнечной Италии? «Успокойся, - сказали знающие люди, - он не из Рима или Неаполя - наш, русский, артист Амурской областной филармонии». Впоследствии судьба подарила мне радость общения с Валерием Шебаловым (именно о нем сейчас речь). Сегодня хочется рассказать про «русского итальянца» еще и потому, что у Валерия Ивановича юбилей - шестьдесят лет. Ангарский Робертино Лоретти Родился Валера в тяжелое время, через две недели после окончания второй мировой войны. Эхо сражений еще долго грохотало по израненной советской земле. Только через пять лет увидел мальчик своего отца, служившего все эти годы в Порт-Артуре. Мама Валеры замечательно пела, но репертуар был все больше о войне. Вот и научился сынишка в три-четыре года выводить строки песен, которые он сам еще толком не понимал: Подвешены бомбы. В машину он сел, Проверил свои пулеметы. Взревела машина, и он полетел Чужие бомбить эшелоны. Отец вернулся, выстроили дом на берегу Ангары. Валера помнит, как он вместе с такой же мелюзгой помогал воздвигать сруб: то молоток подавал, то гвозди. В перекурах мужики пели. Отец, бывший кубанец, заводил любимую «Из-за острова на стрежень». Едва затихал мужской хор, маленький Шебалов выводил свою песню: «Солнышко светит ясное. Здравствуй, страна прекрасная...». - Второе отделение концерта, - улыбались мужики и награждали юного певца щедрыми аплодисментами. В школу пошел Валера, а там про его талант уже слышали, сразу взяли солистом в школьный хор. Нравилось Валере работать на сцене, но о карьере вокалиста не мечтал. Однажды педагог предложила ему взять песню знаменитого в те времена Робертино Лоретти. «Санта Лючия» покорила публику. Закроют слушатели глаза - один в один вылитая итальянская суперзвезда. Увы, как и его гениальный предшественник, Валера вскоре потерял голос. На очередном занятии школьного хора стал солировать «Ридно, мати моя, ты ночей недоспала». И вдруг «петуха» пустил, потом еще дважды. Был в шоке, поскольку понятия не имел о мутации голоса. Опытный педагог Валентина Дмитриевна Гаевая отвела юношу в сторону и посоветовала: «Поберегись. Пока не пой. И не грызи семечки, и не ешь мороженое. Пару месяцев постарайся побольше молчать». Пять лет Шебалов не пел. Окончил школу, устроился токарем на заводе вытачивать болты и гайки. Работа утомительная, однообразная. Но именно на заводе парень снова запел. Ребята-коллеги услышали и настояли отправиться на следующий день в соседний Дом культуры на хоровой кружок. Толкнул Валера дверь в кабинет, а там бывшая учительница по пению Гаевая. Узнала, подвела к роялю. А потом сказала: «Очень хорошо. Только годик еще надо потерпеть, чтобы голос окреп окончательно». Вышел Шебалов на улицу и чуть не разрыдался. Опять ничего не получилось. Ну, значит, не судьба. Другим делом, видно, надо заниматься. Может, спорту себя посвятить? Валера с удовольствием гонял в футбол, зимой катался на лыжах, летом купался, поднимал гири. Ровесники с завистью смотрели на его красивую мускулатуру... «Вон того лучше послушайте!» Вскоре пришла повестка в армию, и повезли призывников на Сахалин. Душа пела: «Я буду в морской авиации. Это так здорово!» От радости прямо в поезде воспользовался селекторной связью и затянул «Королеву красоты». Начальству это понравилось... Но на месте оказалось, что в авиацию набор уже закончился. Попал на Чукотку пограничником. В учебке стали выискивать таланты. Ребята, с которыми Шебалов ехал в одном поезде, «продали»: «Что вы нас слушаете? Вон того лучше послушайте!» - и тычут пальцами в Валеру. Пришлось петь. Там и решил свою судьбу на три года вперед. Вскоре вся Бухта Провидения заговорила про забайкальского паренька. На концерте в Доме культуры здорово понравился он публике - как военной, так и гражданской. То к одной дате концерт, то к другой. Перевели Шебалова во Владивосток в ансамбль и после дембеля не хотели отпускать сибирского самородка: «Переходи на сверхсрочную». Чтобы домой вернуться, пришлось «липовую» справку предъявлять. Вернулся Шебалов в свой Ангарск, пошел работать на нефтехимкомбинат. А душа не смогла долго терпеть, ноги сами понесли в гастролировавший в городе Сибирский народный хор. На прослушивании он понравился, но в предоставлении должности вокалиста отказали: «Мест нет». Хотя дали качественную оценку голоса: «У вас классическое направление». (Валера понятия об этом не имел.) «Вам обязательно надо учиться», - сказали напоследок сибиряки. Первой альма-матер стало для Валерия иркутское училище искусств. На экзамене спел две песни и ушел в коридор ждать решения комиссии. Вылетел из аудитории студент-старшекурсник и пожал ему руку: «Поздравляю - ты принят». Шебалов не поверил: «Мне никто из преподавателей об этом не сказал. Да ведь еще другие экзамены» - «Я видел лица педагогов. На них написано: ты поступил. Остальные экзамены - второстепенные». Так и вышло. Четыре года отучился Шебалов на вокальном отделении. После второго курса вместе с ребятами решил испытать себя в Москве, прошел прослушивание в училище имени Гнесиных. «Оставайся, - сказала комиссия, - а потом двинешь в одноименный институт», - «Зачем? - усомнился двадцатипятилетний Валерий. - Если я такой способный, могу и у себя нормально отучиться». И забрал документы. Когда об этом узнал его иркутский педагог, возмущению не было предела: - Зачем ты вернулся? Тебе надо было там оставаться! Женился Валерий, когда поступил во Владивостокский институт искусств. Он - в Приморье, супруга - в Ангарске. Все пять лет летал к любимой жене на ТУ-104. Двадцать пять рублей в один конец. Летал раз в два месяца, а то и чаще. - Стипендия таких расходов не позволяла, - рассказывает Шебалов. - Каждое лето вкалывал в стройотряде, чтобы хоть иногда быть дома... И такая семейная жизнь длилась у них, не поверите, семнадцать лет! Жили от встречи до встречи. Она с дочкой, потом с двумя, в Ангарске, а он то в Тюмени, то в Иркутске. В Амурскую филармонию устроился потому, что сразу квартиру пообещали. Но еще шесть лет пришлось ждать обещанного. На сцене - цветы, аплодисменты, а дома - комнатенка с кухней на пять хозяев. «Я не чувствую, что мне 60» - Двадцать два года ты проработал в нашей филармонии. Сколько приблизительно дал концертов? - Не менее десяти тысяч. Пел в домах и дворцах культуры, в клубах, на заводах, фабриках, в школах, на колхозных полях. Объездил почти всю БАМовскую трассу. Репертуар очень разнообразный - от русских народных до советских и постсоветских песен. Много классики. - Многие ценят тебя за великолепное исполнение итальянских песен. Почему ты увлекся творчеством именно этой страны? - Еще в институте посмотрел фильмы «Тот полуночный поцелуй» и «Любимец Нового Орлеана» с участием непревзойденного Марио Ланца. Итальянский язык мы изучали в вузе. Я налег на него основательно. А тут еще в Москву приехал Марио Дельмонока. Я увидел его в роли Хозе и понял: это мое. Без песен, без арий Италии не смогу существовать. - В Италии ты был? - Нет, но съездить бы, конечно, хотелось. Такая поездка - великолепная школа для всех вокалистов. Но увы, нет денег... - Последние годы «итальянца» Шебалова хорошо знают дети... - Я подготовил пять сказок: «Весна-Красна», «Царь Горох», «Колобок» и другие. Обслуживаю детские сады. Приходится работать и актером, и режиссером, и сценаристом. Во время выступления переодеваюсь, говорю и пою разными голосами, шучу, хохмлю. Детям это нравится... Да и мне тоже - все эти программы несут идеи добра, справедливости. - А молодежная эстрада тебя устраивает? - Никогда огульно не ругаю молодежь. И сейчас есть настоящие таланты. Пример - последний фестиваль в Юрмале. Правда, не все таланты получили соответствующие места. - Ты стал заслуженным артистом России... - ...Пять лет назад. Но считаю, это звание надо давать, когда ты молод. Когда в состоянии отвечать за свое творчество. Я, когда устану, обязательно уйду со сцены. А сколько не уходит... - Как относятся к нашим артистам за границей? - Работал полгода в Южной Корее, но больше там выступать не хочу. Пять выходов на сцену каждый день. При любой погоде, даже при минус десять приходилось петь. Один из устроителей наших гастролей в Китае сказал мне, когда я возмутился неподходящими условиями: «Вы здесь рабы. И будете работать так, как вам прикажут». А если я потеряю голос, что мне опять идти таксовать?! - Над чем работаешь сегодня? - Волнует творчество великого Пушкина. Готовлю программу для школьников. Буду петь арии, например Ленского. И, может быть, даже читать стихи. Всегда наготове мои программы о Чайковском, неаполитанские песни. Хочу петь и работать. Силы есть. Я не чувствую, что мне шестьдесят.

Возрастная категория материалов: 18+