Все, должно быть, видели ролики на ТВ и баннеры, сообщающие об этом концерте. Как только стало известно о его проведении и составе участников, появились, по обыкновению, хвалящие и хулящие. С первыми все понятно. Славное дело - собраться и вспомнить хорошего человека.Вторые же заявляли, что почтить память Макса - черный бант для формальности. Это, мол, только повод закатить залихватский концерт. Да к тому же половина выступающих Макса и лично-то не знала, а может, и вовсе песен его не слыхала, а посему - к чему притворство, граждане? Так вот, господам скептикам спешу заявить, что притворства никакого и не было. И кто захотел вспомнить Макса, его песни, вспомнить, каким он был, получили эту возможность. А те, кто просто пришел поразвлечься - развлеклись. Никакого пафоса и никакой наигранной трагедийности. Каждому свое. В зале не было свободных мест. Люди разного возраста: до 16 и старше. В зале нервно. Повсюду сосредоточенные операторы с громадинами камер. Над сценой на черном полотне - огромный портрет улыбающегося Макса. Такого, каким его помнят. На сцене - вся полагающаяся аппаратура, инструменты. Два синтезатора. Один из них - с портретом рядом и цветами на клавишах. Вопреки поговорке, это место пустовало весь концерт. Погас свет, и стало спокойнее, тише. На большом экране, висящем налево от сцены, - застывший зрительный зал. Тихая клавишная музыка плавно покатилась по напряженным рядам, со сцены льется грустная песня: «Прими его к себе, Господь, он так к тебе спешил». После гаснет свет, и на экране появляется Максим, совсем юный, старые съемки, старые фотографии... Звучат его песни. Люди утирают слезы. В этой грустной темноте на сцену выходят «The Fragments». «Спасибо за то, что пришли сюда вместе с нами вспомнить Макса», - говорит после первой песни их вокалистка. «Спасибо». Экран показывает происходящее на сцене глазами камер. А со сцены в зал текут космические гитарные соло а-ля Мэттью Бэллами и голос чуть тише, чем у Долорес О’Риордан. Время печально-тягучего дальневосточного рока. Под такую музыку душат слезы: «А я холодная - ни страсти, ни огня». И еще песни. И еще стихи. Снежно-нежные. «Все как раньше - только зима». Аплодисменты. Сегодня со сцены уходят тихо, исчезают. И опять темно. И опять черно-белая съемка с экрана. И музыка. И его голос, его смех. «Одни и те же мысли, одни и те же звезды. Как жаль, что поздно».Так же тихо на сцене появляется «Купе». Их встречают громкими аплодисментами - дань хард-роковому профессионализму. И они начинают энергично и мрачно. Интро. Мощный бас пробирает до мурашек. Вопли гитары. На экране видно, как гитарист терзает инструмент, словно хищник свою жертву. Удары барабанов отдаются в груди. Между вихрями песен - затишье стихов. «Полгода клавиши молчат». У «Купе» - своя боль. Пять лет назад умер гитарист группы Сергей Корж. Свою последнюю песню - «Рассвет» - они посвятили ему. Вновь гаснет свет, и на экране - уже недавние записи репетиций, концертов. На сцене - «Перекресток». Без всяких вступлений: «Все спокойно, но мне больно» - голая эмоция. Это больно слушать. Это новый «Перекресток». Жесткий. Бешеный. Страшный. Отчаянный. После: «Спасибо, что пришли. Вы - настоящие люди, с золотым сердцем в груди. Это значит, вам не безразлично». Дальше - страшнее, безысходнее: «Стон теней», «Никогда».«По дурацкому поводу мы собрались сегодня. По поводу, который не укладывается ни в голове, ни в сердце. Берегите себя», - говорит со сцены Александр Худеев. Старая вещь - «Пожары и дожди» - вызвала эйфорию. Аплодисменты и зажигалки. «Рана» - последняя песня концерта. Песня памяти Макса. «Только светлым светлый путь не забыть и не вернуть». «Не вернуть». Все. Зажигается свет. Все собираются, встают и идут вон из зала. Кто-то в расстроенных чувствах, а кто-то насвистывая понравившуюся мелодию. Каждому свое.

Возрастная категория материалов: 18+