Ее основы были довольно емко сформулированы в письме Азиатского департамента Министерства иностранных дел Российской духовной миссии в Пекине от 14 апреля 1833 года: «Главная и постоянная цель российского министерства в отношении к Китаю есть политическая и торговая; первая состоит в сохранении и укреплении дружественных с Китаем связей как с государством, с коим мы граничим на столь значительном протяжении; вторая заключается в распространении и развитии торговых наших с китайцами сношений для пользы отечественной промышленности и взаимных выгод». После открытия пяти китайских портов для иностранной торговли русские товары (особенно сукно) продолжали успешно конкурировать с товарами Англии, Франции, США и других стран. Глава Российской духовной миссии в Пекине П. Тугаринов писал в донесении: «В Пекине, кроме прежних хлопчатобумажных изделий, мы также не видим ничего европейского, и наши товары продолжают по-старому господствовать». Широкий спрос на шерстяные и хлопчатобумажные изделия российского производства в Китае, особенно в его северной части, благоприятно сказывался на развитии текстильной промышленности России. В записке московского губернатора И. Сенявина от 20 июня 1843 года говорится о «значительном поступлении пошлин с вымениваемых чаев (4 млн. с лишним рублей серебрoм), о сбыте «произведений как нашей мануфактурной промышленности, а именно шерстяных, хлопчатобумажных, льняных, кожевенных и др. (на 41,2 млн. руб. сер.), так и пушных товаров». В развитии торга были заинтересованы не только промышленники и купцы, но и широкие слои трудящегося населения, преимущественно крестьяне, занимавшиеся извозным промыслом. Транспортировка товаров, предназначенных для Китая, из городов центральной части России до границы и перевозка китайского чая до Нижнего Новгорода и далее до Москвы и других городов давали дополнительный заработок многим тысячам крестьянских дворов в Западной и Восточной Сибири. Целые селения занимались исключительно извозным промыслом либо заготовкой различных предметов, необходимых при перевозке тяжестей. Известно, что в русской прессе, как и в межведомственной переписке различных учреждений России, Китай не раз фигурировал как «самый обширный рынок для сбыта мануфактурных произведений», а торговля рассматривалась в качестве надежного инструмента политического влияния. Между тем доля России во внешнеторговом обороте цинского Китая составляла примерно 5 - 7 процентов. При этом для русско-китайской торговли был характерен крайне неблагоприятный баланс: Россия ввозила в Китай в три раза меньше, чем вывозила. Касаясь причин снижения спроса на российские промышленные товары в этой стране, одна из газет указывала на их дороговизну: «Русские фабриканты, поставляющие мануфактурные произведения китайцам, требуют за них слишком высокие цены, что делает их доступными только состоятельным классам. Бедные же китайцы решительно не могут покупать наши товары, хотя по прочности они значительно превосходят английские и немецкие». Особенно неблагоприятная обстановка для российской торговли сложилась в Маньчжурии, где цинские власти, основываясь на собственной трактовке Айгуньского договора, предоставлявшего российским подданным право плавания по Сунгари, всячески препятствовали их поездкам по этой реке. Даже запрещали местному населению вступать с ними в торговые контакты. Более стабильно и успешно, чем на Сунгари, шла торговля с Маньчжурией на ее границах, в стоверстовой полосе вдоль Амура, Уссури и Сунгари и далее на юг. В конце XIX века она велась и через Благовещенск и находившийся на правом берегу Амура маньчжурский город Айгунь и деревню Сахалянь. Главными статьями русского экспорта в Маньчжурии служили как товары европейской части России (хлопчатобумажные ткани, металлы и металлические изделия, керосин и спички), так и продукция ее дальневосточных владений (пушнина, кожи, рыба, соль, морская капуста, крабы и панты). В обмен на российские товары местное и китайское население Маньчжурии предлагало пшеницу, просо, муку, растительное масло, а также рогатый скот. Согласно данным, в 1892 году в пределы Приморской области было вывезено более 400 тыс. пудов пшеничной муки и около 115 тыс. пудов чумизы. Несмотря на запреты местных цинских властей, заметно увеличился и пригон на российскую сторону рогатого скота. Несмотря на оптимистические прогнозы некоторых российских ведомств и отдельных лиц, надежды на расширение сбыта в Китае промышленных изделий практически не оправдывались. А к началу японо-китайской войны ввоз российских шерстяных тканей в Китай из-за серьезной конкуренции со стороны английских почти полностью прекратился. Пытаясь избежать потерь, связанных с неблагоприятным сбытом шерстяных тканей, российские купцы стали экспериментировать на вывозе в Китай других товаров. В 1889 году туда был впервые ввезен сахар русского производства, который из-за дороговизны не мог конкурировать не только с американским, но и с местным, китайским, приготовляемым из сахарного тростника. Местные жители русский сахар не покупали, «иностранцы же, пробовавшие его, находили, что он замечательно хорош, рафинирован и очень сладок, но... слишком тверд и долго не распускается в чае». Более прибыльными стали закупки и производство плиточного чая на русских фабриках в Китае. С середины 80-х годов XIX века его качество постепенно улучшалось по мере введения новых методов обработки. В начале 90-х годов XIX века в Россию, по данным департамента торговли и мануфактур Министерства финансов, ежегодно ввозилось более 850 тысяч пудов только кирпичного чая. Наибольшая часть этого продукта (700 тыс. пудов) под названием пекинского (или черного) чая приготовлялась преимущественно на российских фабриках и предназначалась для населения Сибири и приволжских губерний европейской части России. Другая часть (150 тыс. пудов) под названием обыкновенного (или зеленого) чая приготовлялась и китайскими мануфактуристами, и российскими промышленниками и находила сбыт в различных областях обширной Российской империи. За эту массу товарной продукции из Китая приходилось расплачиваться золотом и серебром, что отрицательно сказывалось на внешнеторговом балансе России. Но, несмотря на критическую оценку состояния российских дел «в цинском Китае», дипломаты понимали важность политического влияния русско-китайской торговли, добрососедских отношений с народами Китая на основе взаимного интереса.

Возрастная категория материалов: 18+