Роман длиною в четверть века Иван Иванович Говоруха именно тот самый чудак, который почти четверть века занимался совершенно бесполезным занятием. Бесполезным с точки зрения прагматика. В течение долгих лет он, не имея никакого литературного образования, писал роман. Разумеется, над ним смеялись. Никто в него не верил. А он добился своего: не только написал, но и издал свой труд красочно оформленной книгой. И получил очень хорошие отзывы от профессиональных писателей и историков. Потому считает себя счастливым человеком бывший электрик и литейщик белогорского завода «Амурсельмаш». Когда редакционный автомобиль показался в узком, засыпанном снегом переулке, человек в телогрейке и в валенках выскочил навстречу и приветственно замахал руками. Оказывается, целый час он нарезал здесь круги (это при январских-то морозах!), высматривая желанных гостей из «Амурки». Что-что, а ждать Иван Иванович научился... Его супруга Анна Петровна отложила репетицию заводского хора, который аккуратно посещает уже не менее сорока лет. Явился сын Юрий с женой Ириной. Так сказать, группа поддержки. Первым делом, не считая горячего чая, хозяин вынес из писательского кабинета своей трехкомнатной избы две книги под названием «Кровавая Томь» и подписал их красивым уверенным почерком. В этом году Говорухе будет семьдесят один год. Маленький, юркий Иван Иванович никак не соответствовал своему возрасту. Жена, услышав наш комплимент, загадочно улыбнулась: «Погодите, мой муженек вам еще не такое покажет!» - и зачем-то внесла в комнату большой лист деревоплиты. «В армии у меня был бараний вес, - с гордостью заявил Говоруха, - а сейчас пятьдесят восемь кэгэ». Каждый день летом он ездит на велосипеде на дальние расстояния. Велосипеду чуть меньше, чем хозяину. Латаный-перелатаный, без подшипников, а бросить жалко, привык. Зимой тоже практически ежедневно совершает длительные путешествия на Белую гору. Когда устает писать - ходьба пешком, по его словам, проветривает мозги. Говоруха родился в Богословке, которую потом переименовали в Каховку. Трудно поверить, что он, сейчас такой подвижный и энергичный, до пяти лет почти не ходил. - Что-то было с ногами, - вздыхает он. - Мамка меня по-своему лечила: нальет горячей воды в бочку, велит сесть туда и накрывает одеялом. Сиди, мол, парься. В детстве Говоруха мечтал стать художником. Рисовал по клеточкам партийных вождей. Мальчику пророчили большое будущее, но танцы внезапно заинтересовали его в гораздо большей степени, чем изобразительное искусство, и мир потерял будущего Глазунова или художника-оформителя при клубе. Именно в сельский очаг культуры направил он свои стопы, и каховцы оторопели от фантастической настойчивости юноши. Он не давал покоя худруку, требовал дополнительных занятий, и когда уходил в армию, худрук облегченно вздохнул. Вспоминая годы службы, Иван Иванович молодеет прямо на глазах. Голос становится звонким и крепким, как полвека назад. Конечно, сожалеет, что не остался на сверхсрочную. Как пить дать, давал бы шороху в Краснознаменном ансамбле песни и пляски. Но потянуло домой. Едва оказался в родных пенатах - сразу же расхотелось оседать здесь навсегда. Единственной радостью было после тяжелого рабочего дня лихо отплясывать в деревенском клубе. Но вскоре и это надоело. Как говорится, душа просила высокого полета. Иван Иванович поехал в военкомат: «Председатель колхоза не пускает, а я хочу заняться техникой. В деревне нет такой возможности». Майору понравился бравый дембель: «Не волнуйся. Отпустит. Езжай домой и собирай вещи». Так Говоруха перебрался в Белогорск на завод «Амурсельмаш». Сперва работал электриком, а потом подался в литейщики. Художественную самодеятельность не забывал. Вместе с женой в составе агитбригады заводского клуба ездил по Белогорскому району, общался с местными жителями. Как правило, его интересовала одна и та же тема: гражданская война в Приамурье. - Тогда жило еще много участников тех героических событий, - лицо Ивана Ивановича светлеет. - Я брал адреса и потом пылил к ним на велосипеде. Многое записывал, многое запоминал. Или сейчас, или никогда Еще бы не заинтересоваться этой темой Говорухе, если его отец Иван Степанович сражался в партизанском отряде, если двум его дядям - Якову и Антону - стоит памятник в Ромнах. Погибли в самом расцвете лет с верой в новую жизнь... Будто заноза засела в сердце юного Ивана, когда он узнал о подвиге родственников. «Напишу когда-нибудь о них книгу», - решил он и сам испугался своей мысли. Боялся, что если расскажет кому-нибудь о своем решении, то станет объектом для насмешек. «Ты что, Ванька, - усмехнутся знакомые, - со столба вниз головой упал, что ли? За такую тему маститый писатель должен браться. У тебя же грамотежки не хватит...» Не совсем справедливый упрек в адрес Ивана Ивановича. Хоть и не заканчивал вуз, а книг прочел - дай бог каждому специалисту с дипломом! Сочинения в школе обожал писать. И рассказчик из него всегда был великолепный, под стать фамилии. Настолько образно обрисует ситуацию, хоть сразу перекладывай на бумагу. В общем, насобирал будущий писатель материалов несколько чемоданов. А приступить к работе побаивался. Не знал, как она, эта работа, делается. Стал прикупать книги о жизни известных прозаиков, выискивал места, где обнародовалась технология писательского производства. У Горького одно понравилось, Фурманов другим притягивал, от Жюля Верна что-то взял, от Фадеева. Долго тянул, а когда минуло сорок два года, понял: «Или сейчас, или никогда». Отец его уже был прикован к постели. Не до рассказов о своем героическом прошлом. Сын дотошно выпытывал мельчайшие подробности из отцовской жизни. Иван Степанович в момент расспроса отвлекался от тяжкого недуга, не отказывал сыну. Но даже и предположить не мог, что Ванькина затея когда-нибудь удастся. «В другой семье тебе надо было, сынок, родиться. Не в нашей, где было 13 голодных детишек, а выжило только шесть. Не смог я вам дать соответствующего образования, прости. В Москве тебе надобно жить. Здесь ты не пробьешься». Конечно, отец был прав. В 1977 году, когда младший Говоруха стал создавать первые страницы будущего произведения, ни о каком издании книги не могло быть и речи. Вход в литературу для подобных самородков, как он, в те времена был чрезвычайно узок. Протиснуться в такую щель удавалось лишь одному из миллионов. Иван Иванович не вращался в писательских кругах, не работал журналистом. Короче, не засветился ни на каком уровне. Вдобавок, от него бы потребовали обязательно сказать в книге о лидирующей роли компартии, чего нет у Говорухи в «Кровавой Томи». Как радовались бы родители - Я распланировал свой день так, что писал каждые сутки по три-четыре часа, - рассказывает автор, - Это было какое-то наваждение. Например, утром идти на «Амурсельмаш», а у меня мелькнула мысль, пришел сюжет. Я встаю среди ночи и пишу. Не позавтракав, иду на работу. Но доволен тем, что не потерял мысль, зафиксировал на бумаге. В 2000 году закончил Говоруха свой каторжный труд. С огромной рукописью отправился в Благовещенск. Ему тут же посоветовали: «Вначале напечатайте ваш роман на печатной машинке, а потом будем его читать». Крякнул от досады Иван Иванович, но тут неожиданно помог племянник. Приволок подержанную немецкую машинку. Стал писатель тюкать одним пальцем. По-другому не научился до сих пор. Хотя после «Томи» написал еще четыре книги... Готовый труд показал земляку поэту Игорю Игнатенко. Тот обнадежил: «Вещь толковая.». Редактор Владислав Лецик сказал: «Оставьте. Через месяц скажу о своем решении». Радостный вернулся Иван Иванович домой, но родная «группа поддержки» огорошила неожиданным предложением: «Поезжай немедленно назад и забери рукопись. Продержут год и ничего не скажут. А то еще и потеряют. Благовещенск не Белогорск. С кого потом спросишь?» Через день Говоруха опять предстал перед Лециком. «Вертай назад мой роман». - «Зачем? - изумился Владислав. - Я начал читать твою «Томь», и она мне понравилась. Конечно, ее надо подкорректировать. Но она имеет право жить. Ищи деньги на издание и приходи». Земля задрожала под ногами у Ивана Ивановича от неожиданно свалившейся радости. Не смея до конца поверить, что забрезжил свет в конце тоннеля, счастливый Говоруха бросился на поиски спонсоров. Сумма требовалась немалая - 115 тысяч. Администрация Белогорска отнеслась к просьбе земляка прохладно. Первая книга о местных событиях далекого прошлого, пусть даже и героического, их не заинтересовала. Пришли на помощь состоятельные земляки. Целый год собирал Говоруха необходимые деньги. Нашел только 80 тысяч. Лецик вздохнул, но отказывать не стал. Пришлось основательно урезать материал, чтобы уложиться в эту сумму. 2005 год стал самым радостным годом в жизни Ивана Ивановича Говорухи. Когда он взял в руки свою книгу, то подумал: «Как бы обрадовались мои родители, если бы увидели ее!» Потом вздохнул: «У меня готова уже вторая часть «Кровавой Томи». Но где взять деньги на ее издание? Нельзя, чтобы забыли наши дети и внуки, как сражались их деды, освобождая дальневосточную землю от японских захватчиков... Вот какой отзыв дал доктор исторических наук заведующий кафедрой истории БГПУ Н. А. Шиндялов: «Повесть Ивана Говорухи будет с интересом прочитана и станет дополнением к учебникам по истории родного края. Ее можно рекомендовать для чтения самому широкому кругу читателей». ...Мы беседуем уже полтора часа. Видно, что Иван Иванович «засиделся»: в глазах бегают бесенята. Вот он уходит в кабинет, а возвращается в косоворотке и с баяном. Жена включает магнитофон и семидесятилетний (!) писатель задорно и весело танцует полчаса без перерыва. На деревоплите отбивает чечетку - любо-дорого посмотреть! Он бы танцевал еще, но группа поддержки осаживает главу семейства: «Корреспондентам пора уезжать!» Иван Иванович с надеждой смотрит нам в глаза: вдруг поможем власти обратить внимание на его заботы? Как и многие люди старшего поколения, он свято верит в силу печатного слова областной газеты. Для себя он ничего не просит. Хотя не так уж много имеет. Ружье, велосипед и старую печатную машинку импортного производства. Ах да, он еще имеет высокую силу духа, но считается ли сегодня это богатством?