Буквально за два дня до его опубликования на Ольдое произошло событие, не столько расстроившее, сколько насмешившее всю Амурскую область. «АП» продолжает рассказ о способах борьбы, развязанной красными партизанами против японских оккупантов. Уникальная в своем роде операция под названием «Капитальный ремонт Амурки» не оставила головорезам из Страны восходящего солнца шансов на выживание. Обкатанная в Приамурье методика рельсовой войны впоследствии широко использовалась во время Великой Отечественной. Что касается сообщения, с которого начался очередной рассказ «Секретных материалов», то оно стало логическим продолжением всего одного из эпизодов «капремонта». В ночь с 29 на 30 августа трое партизан чуть ли не вразвалочку пришли на станцию Ольдой. Они переломали все имеющееся оборудование, оборвали телеграфные провода, а перед уходом избили местного железнодорожного начальника. Приставив к носу путейца ствол револьвера, повстанцы пообещали провести торжественный расстрел, если он еще раз выйдет на работу. Сие событие до глубины души возмутило, наверное, всего одного человека в Приамурье - управляющего областью. Его, в частности, интересовало, почему никто не оказал красным сопротивления. Местная милиция, в свою очередь, уже давно привыкла к подобным выходкам партизан и откровенно боялась связываться даже с малочисленными «шайками красных». К концу лета партизаны стали настолько уверенно чувствовать себя на подконтрольной японцам и колчаковцам магистрали, что едва ли не заблаговременно сообщали о своих налетах. Око за око Радость победы партизан под Виноградовской заимкой, когда был практически полностью уничтожен отборный отряд японцев, быстро сменилась на печаль. Убив 400 самураев (против 36 погибших в собственных рядах), а также захватив свои первые серьезные трофеи в лице пушки и двух пулеметов, повстанцам пришлось объявить траур. 9 марта по дороге в тюрьму колчаковцы лишили жизни вождя амурского пролетариата Федора Мухина. Перед этим был полный разгром всей подпольной ячейки Благовещенска. В застенках оказалось 66 большевиков. Объявив месть, партизаны со всей серьезностью взялись трепать японские дивизии, а участников карательных отрядов даже в плен не брали. Всего за два с половиной весенних месяца партизаны истребили в общей сложности более 17 с половиной тысяч белогвардейцев и японцев. Партизанская армия проделала огромный переход по Зейско-Буреинской равнине, двигаясь по маршруту Песчаноозерска - Чуевка - Тамбовка - Гильчин -Михайловка - Кивдинские каменноугольные копи. В районе месторождений армия провела несколько мелких стычек, завершившихся переходом под красные знамена нескольких сотен горняков. К слову, состав армии и до этого был разношерстным. Бок о бок бились вчерашние артисты и полотеры. «17 августа в 11 часов ночи на разъезд Дактуй, около Магдагачей, явился отряд красных около 100 человек. Среди них - 60 русских, 30 китайцев, остальные мадьяры. Испорчен фонопор, взят лапчатый лом для вытаскивания костылей, путевой ключ для развинчивания рельсов и 15 кулей казенного овса», - в Амурском госархиве сохранилось множество подобных документов. После Зейско-Буреинского перехода, завершившегося выходом на станцию Завитая, партизаны быстро смекнули, что с японцами и «старорежимниками» можно воевать до бесконечности. Амурская железная дорога быстро восполняла все потери интервентов. Под откос В конце лета в штабе областного военно-полевого коллектива и родился довольно амбициозный план, грозящий полностью разрушить полторы тысячи километров рельсов на всем протяжении от станции Ерофей Павлович до станции Бира. В исторических документах операция значится как «Капитальный ремонт Амурки». После этого благовещенские газеты практически забыли о таком явлении, как набеги красных на деревни и изъятие ими лошадей у крестьян. Все внимание было приковано к железнодорожному полотну. Поначалу сообщалось о каких-то незначительных мелочах типа: «Красный отряд около деревни Граматуха, деревни Кимкан оборвал телеграфные провода и запретил чинить. Между станциями Ледяная и Юхта сожжено 5 мостов». Дальше - больше: «В ночь с 28 на 29 августа на перегоне Бурея - Завитая сожжено 16 мостов, 8 казарм с надворными постройками и одно пассажирское здание. Рабочих разогнали прикладами и кулаками»; «Полностью разрушена станция Поздеевка и 15 мостов, разрушено 8 зданий на перегоне Бочкарево - Завитая». В следующую ночь пожары на рельсах вспыхнули с еще большей силой. 30 августа было сожжено 44 моста только на одном перегоне Архара - Есауловка, всех мостовых переходов и ремонтных казарм лишился участок Екатеринославка - Завитая. С карты Приамурья исчезло около 60 мостов и телеграфное сообщение между станциями Облучье и Бурея. Противник не успевал латать дыры, как в паре километров вновь начинал полыхать пожар. Партизаны настолько увлеклись диверсионной деятельностью, что даже стали формировать специальные команды подрывников и разрабатывать методики железнодорожной борьбы. Каждая команда насчитывала 7 человек и 9 лошадей, две из которых занимались только перевозкой горючих материалов. Колчаковский министр путей сообщения Устругов в секретном докладе «верховному правителю» в октябре 1919 г. доносил: «На Амурской железной дороге с февраля с. г. до конца сентября, не считая повреждений на отрезанной в настоящее время от управления дороги (западной ее части), были триста двадцать девять случаев сожжения мостов общей длиной 3781 погонный сажень, причем только в августе и сентябре сожжено 146 мостов». Бронепоезда, на которые понадеялись японцы, устрашили партизан ненадолго: «20 августа на 651-й версте красными спущен с моста семеновский броненосец «Беспощадный», говорится в одном из сохранившихся документов. На поверку тысячетонные, ощетиненные пушками и пулеметами громадины оказались неповоротливыми и легкоуязвимыми. Для гибели всего их экипажа требовалось разобрать сто метров участка на высокой насыпи. Рельсы разбирались обычными гаечными ключами и ложились набок. Под собственной тяжестью бронепоезд скатывался с путей, нередко переворачиваясь кверху колесами. После этого следовал взрыв боекомплекта из тысяч снарядов. Башни и пушки разлетались на несколько километров, а весь личный состав записывался в погибшие или без вести пропавшие - собрать кого-то по частям удавалось далеко не всегда. «Вот так черт!» В конце концов, в голодных японских гарнизонах началось роптание - доставка риса гужевым транспортом была равносильна самоубийству или, на худой конец, добровольному подкармливанию большевиков. Прекрасно зная обстановку в стане врага, красноармейцы решились на штурм Благовещенска и начали разрабатывать план осады, рассчитанный на конец осени - начало зимы. В сентябре повстанцы уже не считали себя таковыми во многих крупных городах. Готовясь к захвату Благовещенска, они даже объявили мобилизацию всех трудоспособных мужчин в возрасте от 20 до 30 лет. По селам пошла гулять директива некоего Иванова, в которой он призывал крестьян «оказывать поддержку семьям красноармейцев и погибших за революцию. В противном случае все отказавшие большевикам будут считаться врагами народа, а имущество подлежит конфискации». Почесав за ухом, амурские крестьяне сделали выбор в пользу поддержки партизан, так как на милицию надежды не было, а японцы и белогвардейцы в населенных пунктах и вовсе не появлялись. К слову, агитации большевики придавали едва ли не первостепенное значение. Через год после описываемых событий «Амурская правда» опубликовала листовку, в которой партизанский автор во всех красках расписал «прелести» жизни под японцами. Фельетон назывался «Вот так черт!». Речь шла о рогатом, который подбивал старого бедного большевика плюнуть на идеи и повернуть в сторону восходящего солнца. Главный герой посмотрел на своих голодных ребятишек и решился на экскурсию по стране богатых. Поначалу все ему нравилось, пока не встретил он рикшу, катающего в коляске японца в цилиндре и пару-тройку бедняков, спасающихся от голода традиционным способом - разрезанием собственного живота. Харакири старому большевику не понравилось. Хватанул он черта что есть мочи кулаком в ухо и решил, что лучше с пустым желудком, чем совсем без него. Когда была получена поддержка начитавшегося листовок населения, партизаны решились на свой последний бой. Отрядам «Ворона» и Юшкевича было дано указание исключить возможное контрнаступление белогвардейцев со стороны Ивановки и Тамбовки. Еще одно крупное подразделение, вооруженное пулеметами, отрезало пути подхода возможного подкрепления со стороны города Зеи. Право первым войти в Благовещенск дали самому отъявленному отряду под названием «Красный орел». «АП» уже писала о том, что красноорловцы считались самым настоящим спецназом, который мог существовать в те годы. Одновременно с этим Архаро-Буреинский отряд и отряд Никитина должны были наступать на станции Бурея, Завитая и Бочкарево. После многочасовых кровопролитных боев красные вошли в город практически без стрельбы. В конце января - начале февраля 1920 года в Благовещенске произошли события, о которых «Секретные материалы» расскажут в одном из следующих номеров «Амурской правды».

Возрастная категория материалов: 18+