Из меркантильных соображений зажиточных родителей жениха и невесты и пришлось Устинье поселиться в семье Пакуловых. А там уже было 18 человек. Надо отдать должное главе семейства Ивану Логовичу - он сразу выделял всем молодым хоть небольшую, но отдельную комнату. Устя же выделилась из всех невесток не только умением орудовать ухватом. Она отлично владела ружьем. Это послужило причиной долгих ее отлучек из дома - охота занимала значительное место в казачьем хозяйстве. На заимку уходила вместе с мужем - лучшим стрелком села. Выходили они из тайги редко - чтобы пополнить запас продуктов и помыться в бане. Об уважении Устиньи в семье говорит такой факт. После охоты, намывшись в бане, Устя попросила Дунчу, младшую невестку, подать воды. Дунча вместе с другими невестками Ивана Логовича и старшими дочерьми играла в карты и ответила невежливо: «Не барыня - сама встанешь напьешься». Не успела та закончить фразу, как вдоль ее спины легла казацкая плетка... Человека три кинулось подать воды - Иван Логович шутить не любил. Это был урок хорошего отношения друг к другу. У бабушки моей был особый дар гасить ссоры, усмирять разбушевавшихся мужиков. В праздники казаки, известное дело, «расслаблялись». Как-то, бахвалясь, дед опрометчиво решил покатать друзей на выездном жеребце Снежке. Компания не поверила, что отец ему разрешит это сделать, и пошла всей гурьбой в дом: дорогая сбруя находилась в сенцах. Через минуту выпивохи оказались на земле, спущенные с высокого крыльца. «Ну, паря, ты нас прокатил так прокатил», - друзья потирали бока, разыскивая фуражки. Дед мой рассвирепел: его опозорили перед друзьями. Но в этот момент на крыльцо вышла Устинья. В накинутой на плечи душегрейке она с улыбкой смотрела на ползающих мужиков. Потом сказала: «Ося, нам завтра чуть свет на заимку». И куда делся у мужиков пьяный кураж! Ее Иосиф и компания без слов отряхнулись и разошлись. Или другой случай, запомнившийся мне на всю жизнь. Диву даешься уму и изобретательности русского человека. Для нас особенно тяжелыми были послевоенные годы. Помню, что весь пол небольшой кухни был уставлен ведрами, кастрюлями. В них лузга, залитая водой. Бабушка моя, словно колдунья, это мешает, то сливает, а это переливает. Мы, внуки, на подхвате. Вскоре появляется результат ее «алхимии» - литра два-три вроде как блинного теста. В литр этого необычного «теста» вбивается яйцо и тонкой струйкой льется в кипящую кастрюлю. Получался суп-кисель, необыкновенно вкусный и желанный. С замиранием сердца смотрела я на бабушку Устю, а она улыбалась одними глазами - твердый характер не располагал к сантиментам. Она делала дело - держала семью в чистоте и относительной сытости. Помню, что только в пятидесятых годах в Будунде мы зажили более или менее хорошо. В нашем доме запахло и борщами, и пирогами. И только тогда бабушка решила заняться собой. Она стала учиться читать. Ученица была в высшей степени сообразительной, прилежной и настойчивой. «Зачитала» бабушка быстро, и перед нашими глазами до сих пор стоит неизменная картина: высоченная кровать с набалдашниками, и на этой горе перин и подушек бабушка с книгой. Читала она день и ночь, наверстывая безграмотную молодость. Бабушка Устя в полной мере разделила судьбу своей страны, казачества, перенеся все невзгоды, изведав и радости. Она вырастила пятерых детей, дав всем образование. У нее 13 внуков, 12 правнуков и 12 праправнуков. Конечно, последних она не видела. Но если душа ее посещает наши дома, то за род Пакуловых ей не стыдно. Бабушка моя Устинья Георгиевна Пакулова знаменитостью не была. Амурская казачка из Буссе была обычной труженицей. Росла в родовом гнезде Костроминых. Росла-росла, «поднялась и расцвела - высока, стройна, бела. И умом, и всем взяла. И жених сыскался ей...» Из меркантильных соображений зажиточных родителей жениха и невесты пришлось Устинье поселиться в семье Пакуловых.

Возрастная категория материалов: 18+