В Благовещенск заслуженный артист РФ Леонид Мозговой приехал для участия в «Амурской осени». На фестивале он представил два конкурсных фильма - «Гадкие лебеди» Константина Лопушанского и «Русские деньги» Игоря Масленникова. С разговора о них и началось наше интервью. «Сыграл трагедию Горбачева» - Леонид Павлович, расскажите о вашей работе в фильмах, которые увидели благовещенцы. - «Гадкие лебеди» сняты по роману братьев Стругацких. В советском городе Ташлинске появились неизвестные существа - мокрецы, которые пытались поднять интеллектуальный уровень человечества. Они создали школы, где чуть ли не все дети - эйнштейны. Но власти решили мокрецов уничтожить... У меня роль Голембы - сопредседателя комиссии по ташлинской проблеме. Он один из немногих, кто защищает мокрецов и говорит, что их нужно понять. Но терпит фиаско. Одним из спонсоров фильма стал Фонд Горбачева. И Михаил Сергеевич был у нас на площадке. И вдруг я понял, что должен играть человека, который в мировом масштабе хотел сделать доброе дело, но... не получилось. И это его трагедия. Сниматься было интересно, хотя трудно - мы работали белыми ночами в Кронштадте, и нас непрерывно поливали -120 тонн воды на нас вылили. Думаю, что фильм получился своевременный, если брать в общечеловеческом масштабе. Мы не понимаем наших детей, нетерпеливы. Военные в обществе превалируют, не слушая гражданских. Это классика в литературе, надеюсь, станет классикой и в кино. - А «Русские деньги»? - Очень рад, что наконец-то появился фильм по творчеству Островского. Снимали в Щелыково, где было имение писателя и драматурга и все пропитано его духом. В картине превалирует режиссерская ирония. Пересмотрел недавно «Волки и овцы» с актерами Малого театра. Конечно, как играл Ильинский, сегодня играть нельзя - век изменился. - Наряду с такими интеллектуальными актерами, как вы и Алла Демидова, в фильме работают так называемые медийные лица - Юрий Гальцев, Оскар Кучера. - В фильме сегодня должно быть медийное лицо - это веление времени. Юра Гальцев очень филигранно сыграл свою роль. В жизни он очень тонкий, ранимый, талантливый человек. Юра пел нам свои песни под гитару - очень хорошие, теплые. Его клоунада - маска. - В сериалы вас не зовут? - С сериалом мне уже повезло. Скоро на экран выйдут шестисерийные «Бесы» по Достоевскому. Молодой режиссер Феликс Шультесс взял меня без проб на роль Верховенского-старшего. В марте я еще ничего не знал, а в апреле уже снимался. Перечитал роман Достоевского. Он написан очень ироничным, прямо-таки зощенковским языком. Верховенский-старший - не бес, но он воспитал бесов. От воспитания много зависит, и это страшно. Если бы мать Ленина после казни старшего сына собрала детей и сказала: «Дети, нельзя убивать царя, царь тоже человек, а людей убивать нельзя!» - может, история пошла бы по-другому. «Не хочу быть световым пятном» - Расскажите о вашей работе с Александром Сокуровым. - Это мое счастье. Я окончил ЛГИТМиК в 1965 году, в дипломе написано: «актер театра и кино». Но по воле случая в театре я проработал всего пять лет - и то в театре музкомедии. Я не был ленинградцем, а это единственный театр, где давали жилье и прописку. А с кино отношения сложились еще более странные - впервые снялся уже в очень зрелом возрасте и сразу у Сокурова. Мечтая о кино, я никогда не хотел быть световым пятном. И вот меня пригласили на пробы к Сокурову. Я не солнечный человек: не умею знакомиться, напрашиваться, очаровывать. Но через пять минут беседы я по его глазам понял, что он меня берет. Ему был нужен исполнитель на роль Чехова. Когда я увидел сценарий, то понял, что для актера там потрясающая задача, но чеховеды придут в ярость. Чехов после своей смерти возвращается в свой дом в Ялте - в наше время. «Камень» - фильм изумительный, но его почти никто не видел. К сожалению, Сокуров вообще у нас мало понят, его больше за границей ценят. - Почему же Сокуров в своей стране не признан? - Потому что он снимает фильмы для людей своего уровня, которые ходят в филармонию, читают толстые книги, любят музеи. В Нью-Йорке был кинофестиваль, на котором я представлял семь фильмов Сокурова - по фильму в день. И наши эмигранты удивлялись: почему на сокуровских фильмах американцы не жрут поп-корн? Да просто другие американцы на эти фильмы ходят. Его ценит кинематографический мир. - С Сокуровым работать так же трудно, как смотреть его фильмы? - Он человек удивительный - деликатный, интеллигентный. Актеры обожают с ним работать. Когда он меня готовил к съемкам, он мне показал все свои фильмы, поэтому я его знаю очень хорошо. Сокуров - режиссер, с которым ничего не страшно. Ведь актерская профессия коварна - ты распахиваешь душу, надо играть собой, а чтобы это делать - надо доверять режиссеру. С Сокуровым я готов на все. Хотя, когда он предложил мне роль Гитлера, для меня это было шоком. Я пришел домой и сразу пририсовал себе на карточке для паспорта усики, челочку - смотрю, вроде внешнее сходство есть. Диктаторы в частной жизни - Ваша роль в «Молохе» - оправдание Гитлера? - Нет, ни в коем случае. У Сокурова задуман цикл из четырех фильмов по сценарию Юрия Арабова - три он снял. Три диктатора 20-го века в частной жизни. В «Молохе» это Гитлер, в «Тельце» - Ленин, в «Солнце» - Хирохито. У Сокурова была задумка, чтобы всех трех диктаторов сыграл один актер. Я пробовался на роль Хирохито. Жалко, что не получилось - я старше и крупнее. Эту роль сыграл японский актер. Четвертым фильмом должен быть «Фауст». Тема - человек у власти. Думаю, что там мне Сокуров мог бы предложить роль Мефистофеля, чтобы подчеркнуть демоническое начало власти. Я очень много материалов прочел о фюрере - и «Энциклопедию Третьего рейха», и книгу Эриха Фромма «Анатомия человеческой деструктивности», где есть огромная глава о Гитлере. Готовясь к роли, я понял, что Гитлер был очень закомплексованным человеком. Кстати, Фромм пишет, что пока мы не поймем Гитлера как человека, мы не поймем сути фашизма. Думаю, что Сокуров в этих картинах пытался определить суть фашизма и большевизма. Ленин в «Тельце» показан в предпоследний год своей жизни - в последний после второго инсульта он был «растением». Показан период, когда вождь очнется, поедет в Кремль и будет там плакать от бессилия, потом вышлет всех философов за границу. Посмотрев готовый фильм, я вдруг почувствовал удивительное сострадание к этому человеку. В этом величие Сокурова - он снижает образ Ленина, но не унижает его. - Коммунисты не ругались? - Нет. Был один смешной эпизод. Я представлял «Тельца» в Индии, в Калькутте. Там очень любят кино, огромный зал на две тысячи человек был набит битком. И там чтут коммунизм. Одна студентка, которая помогала организаторам фестиваля, узнав, что это я сыграл Ленина, бухнулась мне в ноги. У них так принято свое почтение выражать. Я не знал, что с ней делать, честное слово. Это счастье было - сниматься у Сокурова. Канны и прочее - это послевкусие. Кому мы там, в Каннах, нужны? Нет, это прекрасно, когда идешь по красной лестнице смотреть свой фильм. Кстати, после «Тельца» была пятнадцатиминутная овация, мы даже растерялись... - Как по-вашему, есть нечто общее между Гитлером и Лениным? Кроме того, что вы их сыграли. - Фанатизм. Думая о человечестве, они забывают о человеке. Во имя идеи они готовы жертвовать всем. У них нет нравственных пределов. При этом оба они - несостоявшиеся в чем-то люди. Адвокат Ульянов не выиграл ни одного процесса. Гитлер хотел стать архитектором, но не смог поступить в университет и всю жизнь ненавидел профессоров. Моноспектакли - Вы называете себя «музейным актером», потому что часто выступаете в музеях. А еще занимаетесь таким редким делом, как моноспектакли. Расскажите об этом. - 35 лет живу литературной эстрадой. Читаю классику - от Пушкина до Набокова. Когда я поступил в институт, мне страшно повезло - я попал на курс к лучшему театральному педагогу Борису Зону. Он учил нас по системе Станиславского. Книга «Работа актера над собой» еще не была издана, и Борис Вольфович ездил каждую неделю из Питера в Москву к Станиславскому и как школяр за ним записывал. Так что мы научены из первых рук. Школа Зона воспитывает вкус, после нее не хочется заниматься ничем, кроме классики и серьезного искусства. У меня 15 моноспектаклей. Я все их люблю. Самый долгоиграющий - «Монолог об Окуджаве». Сделал его лет двадцать назад. Спектакль о том, чем для нашего поколения является Окуджава. Сыграл более полутора тысяч раз по всей стране - от Бреста до Сахалина, только в Благовещенск почему-то не заезжали. И когда я вижу, что люди в возрасте от семнадцати до семидесяти начинают подпевать, у них теплеют глаза - это удивительно. - Какой из своих спектаклей вы считаете самым-самым? - «Смешной», которого я играю десять лет - по рассказу Достоевского «Сон смешного человека». Для меня он идеален по условиям. Мы с режиссером год мучились - ничего не получалось. Потом так случилось, что мне дали мансарду для временного жилья недалеко от «Ленфильма» - бывшую мастерскую художника. Там старинная лестница, четыре небольших комнаты. Я сразу подумал: «Вот здесь-то и играть!» Так и вышло. Там всего двадцать человек помещается. Я как-то выступал в спортивном комплексе - там ты не актер, ты муравей. Не то что глаз - рук твоих не видно. Это не искусство, это шоу-бизнес или что угодно. Когда играешь Достоевского глаза в глаза, при свечах (мы отключаем свет), когда зрители поднимаются по старинной лестнице, входят, и я слышу: «Как они жили при одной свечке?..» Это удивительно. Неделю назад у меня был семисотый спектакль. Афиш нет, но есть сарафанное радио. Звонят из Америки - мы приезжаем, друзья были на спектакле, мы тоже хотим. «Можно?» - «Можно». За этот спектакль я получил самую большую награду. Никакие каннские лестницы, на которые я дважды поднимался, никакие звания и «Ники» с ней не сравнятся. Одна женщина после спектакля позвонила и сказала: «У меня год назад покончил с собой муж. Если бы он посмотрел ваш спектакль, он бы этого не сделал». Ради этих слов актеры, наверное, и существуют.

Возрастная категория материалов: 18+