Поплатились за гуманизм Об этом не принято говорить, ведь НКВД после «хрущевской оттепели» ассоциируется с настоящей машиной смерти, повинной в уничтожении миллионов людей. В то же время сами «органы» не смогли избежать участи репрессированных. Чистка рядов достигла своего пика в период с октября 1936-го по октябрь 1938-го года. По сведениям председателя правления Амурского регионального отделения Российской ассоциации жертв политических репрессий Леонида Журавлева, таким образом, сталинская верхушка пыталась свалить собственную вину на рядовых исполнителей. — В те годы масштабы репрессий достигли ужасающих масштабов, и Сталин не мог этого не понимать, — рассказывает Леонид Матвеевич. — Все делалось для того, чтобы оправдать уничтожение собственного народа. На места спускались директивы, в которых нагнеталась обстановка, практически всю страну называли рассадником шпионажа, вредительства и так далее. В расстрельном списке, о котором идет речь, числятся начальник УНКВД Амурской области Г. А. Давыдов-Катючий, начальники отделов Г. П. Шишлянников, С. Л. Хомяков, Е. А. Курбалов, М. С. Гончарук, начальник Свободненского райотдела НКВД И. С. Медведев-Кондратенко и многие другие. Все фигуры значимые, и на судебное решение не повлияло ни партизанское прошлое Давыдова-Катючего, ни заслуги в гражданской войне Шишлянникова. Этих людей погубил собственный гуманизм. Они не торопились с выводами и не спешили с массовыми расстрелами и скоротечными судами. Их репрессивную работу оценили как слишком слабую, за что они и поплатились. В тот период погибло еще двое начальников областного УНКВД — Говлич Марк Ильич и Перельмутр Яков Ефимович. Их, напротив, обвинили в массовых пытках и чрезмерном рвении в расстрелах и отправке людей в лагеря, фальсификации дел. «Оказавшиеся у руководства УНКВД политические авантюристы и пройдохи Говлич и Перельмутр, преследуя личные шкурнические и карьеристские интересы, под флагом борьбы с врагами народа широко применяли массовые аресты граждан, фабриковали дела о несуществующих в действительности в Амурской области «заговорах» и контрреволюционных организациях, санкционировали массовые применения к арестованным строжайше запрещенных советскими законами методов ведения следствия (избиения, пытки, подлоги, провокации)», — говорится в обзорной справке по архивно-следственным делам (1937— 1938 годы). Далее в документе говорится о том, что майор Перельмутр, сменивший во втором полугодии 1938 года капитана Говлича, действительно преуспел в раскрытии заговоров. С его ведома были сфабрикованы следующие «дела»: — белоказачья повстанческая организация — 1500 человек; — Трудовая крестьянская партия — 1000 человек; — Союз зарубежных немцев — 300 человек; — белогвардейская повстанческая организация — 300 человек; — женская резидентура японских разведорганов — 30 человек; — правотроцкистская организация на спиртзаводе — 360 человек и др. Со слов свидетеля по делу Перельмутра: «…вскоре после приезда в Благовещенск Перельмутр на первом же оперативном совещании заявил, что в Амурской области нужно посадить 10 000 человек, то есть сразу выставил контрольную цифру по аресту». Спустя некоторое время им также были спущены цифры райотделам. Разнарядки на уничтожение Как говорят историки, служба в органах госбезопасности и внутренних дел в те годы отнюдь не была гарантией избежать смерти. Напротив — равные возможности попасть в расстрельный список имели и те, кто рьяно исполнял лимиты на репрессии, и те, кто понимал всю кровавую абсурдность ситуации. А она действительно была абсурдной. Людей приговаривали к смертной казни или лагерям по разнарядке сверху. Еще один пример подобной работы, напрямую касающийся амурчан, — из протокола N 63 Политбюро ЦК ВКП(б) за 23 июля — 9 сентября 1938 года о дополнительных (!) лимитах на репрессии в Дальневосточном крае «Утвердить для ДВК лимит для репрессирования контрреволюционных элементов на 15 тысяч человек по первой категории (расстрел) и 5 тысяч — по второй (лагеря)». Подпись — секретарь ЦК И. Сталин. В 1937—1938 годах в отдельные дни тройкой УНКВД по ДВК приговаривалось к расстрелу по 390, 455 и 704 человека. Планы постоянно увеличивались, а на местах перевыполнялись. В результате к уголовной ответственности по статье 158 УК РСФСР и административной (раскулачивание, высылка) было привлечено около 100 тысяч наших земляков. — Позже началось уничтожение свидетелей и исполнителей. Впоследствии многие были реабилитированы, но есть и такие, кого принято называть настоящими функционерами смерти, — продолжает Леонид Журавлев. — К примеру, наш земляк Цесарский Владимир Ефимович. По словам собеседника, Цесарского хорошо помнят старики Тамбовского района и областного центра. Будучи уроженцем Одесской области, он хорошо проявил себя на подпольной работе, сидел в тюрьме, позже служил в разведывательном отделе Красной армии. С 1925 года Владимир Ефимович был заместителем председателя Благовещенского горисполкома, заведующим Амурским госиздатом и отделом коммунального хозяйства. В 1926 году он перебрался на руководящую должность в Тамбовский район. В 1932 году Цесарский переехал в Москву, где быстро поднялся по карьерной лестнице в службе НКВД. В документах говорится о его личном участии в расстрельных и ссыльных массовых приговорах. 9 декабря Цесарского арестовали собственные коллеги, а уже 22 января приговорили к высшей мере наказания. Расстрелян в тот же день. Материал подготовлен по документам секретаря комиссии по восстановлению прав жертв политических репрессий при правительстве Амурской области Леонида Журавлева. Только цифры Каждый 5-й житель Амурской области был репрессирован в 20—40-х годах прошлого века. 1474 амурчанина расстреляно за три расстрельных дня — 16 марта, 15 и 31 октября 1938 года. 837 человек было казнено ночами в городе Свободном за одну расстрельную неделю — с 5 по 15 августа.

Возрастная категория материалов: 18+