В “зрительном зале” яблоку негде было упасть.В “зрительном зале” яблоку негде было упасть.

Всего собралось более сорока человек. Гитара, скрипка, синтезатор, бонги (мини-барабаны) и авторские песни никого не оставили равнодушным. Присутствовали на вечеринке и притопывали в такт корреспонденты «АП».

Гости начали собираться еще за полчаса до начала выступления. Зрители раздевались и усаживались прямо в коридоре квартиры. Кроме хозяев, их встречала лайка Покахонтас, которая, облаяв незнакомцев, быстро успокоилась. Сценой для музыкантов стали табуретки у кладовой, в которой расположились пульт и колонка. Дистанции между выступающими и зрительным залом не было совсем — хоть инструменты трогай или в глаза заглядывай. Подчеркивали неофициальный статус мероприятия босоногий гитарист и дети, снующие между проводами и поющими родителями. В такой, почти интимной обстановке, пожалуй, и есть главная прелесть «квартирников».

Первое отделение состояло из старых песен Михаила Курлапова. Остальные участники с ходу начинали подыгрывать, хотя уверяли, что никогда их не репетировали. «Ну, в общем, как всегда», — посмеялся человек-оркестр Алексей Жидяев, который за концерт не раз сменил бонги на тамбурин и шейкер, а гитару на синтезатор. Красавица-скрипачка Евгения Нифонтова, компенсируя недостаток пространства для маневра, играла в ванной комнате и потому почти никому не была видна. Видимо, это была кармическая расплата за работу на телевидении.

Развеселил присутствующих проигрыш в песне «Прощай, моя любовь», когда на мотив «Rape Me» Nirvana Михаил спел бессмертные строки из «Yesterday» The Beatles. Некоторые из зрителей, казалось, так и хотят пуститься в пляс, да негде: свободного места в коридоре, полностью заполненном людьми, почти не осталось. Так и мотали в такт головами да ногами топали.

Публика, кстати, явилась разновозрастная и разношерстная: от патлатых студентов до солидных, лысеющих уже господ, от гиков в очках без диоптрий до начинающих театральных актрис. Туда-сюда сновал с фотоаппаратом оператор ТК «Альфа-канал» Илья Тян, у стеночки примостилась корреспондент ИА «Порт-Амур» Мария Казакова.

После первого отделения курильщики высыпали на лестничную клетку. Во время исполнения песен им рекомендовали входную дверь не открывать: детское время было на исходе, а соседей никто о «квартирнике», конечно, не предупреждал.

— Я вообще не знала, что у нас в городе есть такие ребята, которые играют блюзы и регги, — с восторженными глазами восклицала новоявленная фанатка барабанщику и перкуссионисту Ивану Кузьмину. — Ну вы вообще крутые, респект!

Во втором отделении были стихи, изредка перемежающиеся песнями под одну гитару. Одно было посвящено известному в тусовке поэту Андрею Митрофанову, кстати, бывшему журналисту «Амурской правды». Автор признался, что немного завидует его таланту.

Михаил, казалось бы, привыкший к вниманию зрителей, волновался и трясущимися руками брал бумажку с заранее расписанным порядком стихотворений. Иногда забывал слова, делал паузы, но публика, конечно, прощала. Почти мертвецкая тишина сменялась овациями.

Третье отделение состояло из песен в стиле регги. Из кладовки, наконец, достали электрогитару и синтезатор. Клавишные пассажи Алексея Жидяева пару раз навевали воспоминания о легендарных Doors. Половина зрителей подпевала уже ставшим хитами «Молодым небесам», «Агенту рок-н-ролла», «Реггей-дезертиру» и «Ждать и молчать». Закончила программу сыгранная на бис «Мой друг (лучше всех играет блюз)» группы «Машина времени».

Пока раззадоренная публика пела хиты 5’nizza, автор текстов «Маленького красного дерева» на кухне дал комментарий «АП».

— Я недавно вернулся из почти полугодового путешествия по стране, и этот концерт был скорее для разминки, — рассказал, опираясь на холодильник, Михаил Курлапов. — Первый мы сделали три года назад, а через год еще один. Народу всегда приходило много, надеюсь, что и сегодня всем было прикольно. Эта вечеринка, скорее, ностальгическая, в 80-е годы в Питере «квартирники» были целой, так сказать, индустрией, легенды о них ходили. Что до карантина, так мы сразу сказали, чтобы приходили только здоровые. Надеемся на сознательность, а что нам еще остается? Не то чтобы мы ничего не боимся, скорее верим, что все будет хорошо. Больших концертов не планируем, максимум — соберем в каком-нибудь клубе человек 50.