С противотанковым ружьем фронтовик ходил на снайпера.С противотанковым ружьем фронтовик ходил на снайпера.

На Сталинград

19-летнего паренька весть о нападении фашистов застала в колхозном поле в Шимановском районе, а уже в августе его призвали — отправили на учебу в Приморье.

— До присяги смотрел за лошадьми, а после стали меня готовить на связиста. Это время запомнилось постоянными пешими походами, — вспоминает Петр Павлович. — Ходили, ходили, ночевали где придется. Потом наступили холода, а валенки нам не выдали. Как-то в ночном дозоре отморозил пальцы на ногах, и, как на грех, приехали большие чины — выбирали нас на фронт. Встал в строй с одной босой ногой, ботинок на обмороженную ногу не надевался. Но ничего — отобрали, погрузили в поезд, сказали, что повезут нас на Московское направление. Но на какой-то станции застряли на трое суток — наш поезд повернули на Сталинград. Это был 1942 год.

До Сталинграда пополнение добиралось только по ночам — фашистские самолеты бомбили подходы к городу регулярно. Молоденький амурчанин попал связистом в штаб тяжелой артиллерии.

— Остановились в какой-то деревушке. Местных жителей там уже не было — одни пустые дома. А место красивое — деревня стояла на изгибе реки, везде зелень, огромные тополя, — продолжает ветеран. — На второй день немецкие бомбардировщики стали бомбить, летали постоянно. После пяти дней такой бомбежки от «зеленой» красоты не осталось и следа.

С ружьем против снайпера

Выжившие советские войска отступили из разрушенной деревни.

— В атаку в это время я не ходил. С «катушкой» бегал, связь все время нужна была. Во время отступления меня ранило первый раз — пробило ребра чуток. Отправили на лечение в Саратов, — потирая раненый бок, вспоминает Петр Павлович.

В лазарете быстро поставили на ноги — и снова на передовую, под Сталинград. На этот раз не с «катушкой», а с противотанковым ружьем.

— Противотанковое ружье — ценнейшее вооружение на войне. Годилось как для танков, так и для снайперов. С одним таким стрелком я разделался. Фашистский снайпер залез на поле под какую-то железку и давай лупить по нашим окопам. А там грунт такой, что окоп глубже 80 сантиметров не выкопать. Несколько офицеров снял. Мне приказали уничтожить этого снайпера. Двух выстрелов из противотанкового ружья хватило, чтобы разделаться с гадом.

Операция без наркоза

В военной биографии Петра Лушпея есть моменты, которые мучительно тяжело вспоминать даже спустя десятки лет:

— Как-то неопытный командир поставил орудия на чистом месте, сказал, что бить фашистов будем прямой наводкой. Помню, орудия новенькие, дула черные. А фашист как по этому месту минометом жахнет. Большинство этих новеньких орудий даже выстрелить не успели — лежат колесами кверху, и солдатики почти все полегли. Глупостей, из-за которых люди гибли, на войне хватало.

Еще одно мучительное воспоминание для амурского ветерана связано со вторым тяжелым ранением, после которого у молодого мальчишки на несколько суток отказали ноги.

— Помню, втроем сидим в окопчике, а четвертый принес буханку хлеба. Ложкой ее разрезали. Смотрю — к нам еще солдат ползет, знакомый мой. И вдруг как шарахнет минометный снаряд ему прямо по лопаткам. Ничего от него не осталось. Когда я очнулся, темнело уже, рядом со мной только какая-то деревяшка лежала — все, что осталось от моего ружья. Весь в крови, вылезти не могу — ноги отнялись. Потом бойцы подобрали, — вспомнил ветеран.

Как оказалось, амурчанину осколок снаряда пробил череп, кусочки которого попали в мозг. Операцию делали в полевом госпитале в какой-то деревушке.

— Общего наркоза не было. Заморозили рану, а когда зашивали — потерпеть пришлось. После операции на третьи сутки стали ноги работать. Уже в 43-м году меня в Башкирию отправили долечиваться. Паек добавили — красота. А в апреле 43-го комиссовали домой, — показал глубокий шрам на голове ветеран.

Но раны в душе не заживали. Не отпускают и сейчас. Уже в мирное время Петр Павлович избавился от наград — хотел забыть про войну.

— Решил вычеркнуть ее из жизни. Но воспоминания не отпускают до сих пор…

Возрастная категория материалов: 18+