После войны Данила Ашурков вернулся в свое село.После войны Данила Ашурков вернулся в свое село.

«Журналисты пожаловали»

Увидев у калитки автобус с надписью «Амурская правда», Данила Иванович очень удивился: «Какие гости нагрянули!» Мы действительно нагрянули без предупреждения, но, несмотря на это, встретили нас радушно. «Жена, принимай гостей — журналисты приехали», — с порога сообщил Данила Иванович супруге. И вот мы уже расположились на диване и приготовились слушать фронтовую быль.

— Ну что рассказывать? В 31-м году приехали сюда с родителями из Курска, — издалека начинает он. — Мне было 8 лет. Мы, когда приехали, удивились — сколько здесь белого хлеба. Ели — не могли наесться. Богатый край. До войны я успел только школу закончить и поработать недолго в администрации секретарем. Призвали в 42-м. Отучились мы в военно-пехотном училище — ускоренный курс. Обычно командиров таких учат лет 5 — нас за 10 месяцев выучили, погрузили в эшелоны — и в Москву. Там был резерв главного командования.

Так скоропалительно, как у многих тогда, началась война для 19-летнего Данилы Ашуркова. Из Москвы его распределили на передовую — на Западный фронт. На войне он командовал взводом автоматчиков. Был четырежды ранен, три раза легко — Бог миловал, а на четвертый рана оказалась такой серьезной, что не позволила вернуться в строй. Крепче всего запомнил комвзвода первое и последнее ранения.

— Мы стояли под райцентром Ярцево в обороне, — вспоминает он. — И тут сигнал к штурму. Цель нашего штурмового батальона — прорвать три линии немецкой обороны, чтобы потом в этот прорыв двинулись наши танки. Мы быстро подошли к первой линии. Я бросил две гранаты, а когда в наступление идешь — в рост стоишь. Тут меня и ранило в первый раз. Прямо передо мной вырос немец и бросил гранату. И она, даже смешно сейчас рассказывать, попала мне прямо в лоб. А граната не сразу взрывается — через несколько секунд. Я на ногах устоял, но завертелся волчком. Граната отлетела и взорвалась — меня ранило в плечо осколком. Так что общее наступление я видел уже из медсанбата.

Четвертую рану, оказавшуюся самой серьезной, Данила Ашурков получил в феврале 44-го под Витебском. Советские войска заняли населенный пункт и отбивали атаки врага. Во время одной из атак шальной осколок снаряда насквозь прошил правый бок Ашуркова.

— Лежу и думаю — живой ли я, могу ли я подняться, — рассказывает ветеран. — Меня мои солдаты довели в наблюдательный пункт. Там перевязали.

«Дальше тускло помню», — говорит Ашурков. Но в памяти его проносятся и болезненная дорога на лошади в медсанбат, и то, как везли на тележке в больницу. Потом — операция, транспортировка самолетом в Смоленск, где больницу постоянно бомбили. Оттуда — на санитарном поезде в Москву. В общей сложности 10 месяцев в госпиталях. В армию он больше не вернулся — после реабилитации в Кисловодске и Ессентуках Ашуркова признали непригодным к военной службе и отпустили домой.

Между ранениями — целая жизнь

Но на ранениях воспоминания о войне не кончаются. Между первой раной и последней — целая прожитая жизнь. На войне он обзавелся и друзьями, и врагами. Рисковал не только на передовой, но и в тылу.

— Помню, служили в моем взводе два брата-армянина. Одного Григорием звать, Жорой, второго — Сашкой. Вот это были хорошие друзья, чудные ребята, — с улыбкой говорит Данила Иванович. — Мне армяне на войне понравились — они хорошие вояки. С этими братьями много историй было. Одно время командованию нужен был «язык» — пленный немец. И его никто взять не мог. И тогда объявили: кто согласится взять «языка», того домой отпустят на несколько дней. И вот эти братья согласились. Они вместо группы поддержки и группы захвата берут всего двух саперов с собой. И уговор такой: если им нужна поддержка огнем — они подают сигнал красной ракетой. Они пошли в разведку. Ночь уже к концу подходит, а они не возвращаются — боя не слышно. Непонятно: живы они, погибли или их взяли в плен. И вот сигнал — красная ракета, наша артиллерия обстреливает передний край немцев. А эти братья, оказывается, уже в нашей траншее. И «языка» привели. «Вы зачем сигнал давали?» — спрашиваю их. А они: «А чтоб немцы узнали, что мы у них «языка» украли».

Штрафники вышли из-под контроля

Немецкая пуля Ашуркова не взяла, не погубило и предательство. Он чудом спасся от рук штрафников, которые попали под его командование. Об этом Данила Иванович рассказывает неохотно.

— Пришло ко мне пополнение из штрафников — несколько заключенных из Колымы. У всех сроки большие, — говорит ветеран. — Мы стояли на Волге в боевом охранении — то есть должны были принять огонь на себя. Немцы тогда листовки раскидывали — в них сказано: переходите к нам в плен и ваша жизнь спасена. И изображены русские солдаты — в столовой едят. А время было голодное, что говорить. Ну и один из этих уголовников вроде как высказался — отчего бы и не перейти. Как-то на посту — а пост опасный, по два человека, бывало, за ночь убивало — оказалась большая часть этих штрафников. Вдруг шум — часовой убит. Мы вскочили, стали разбираться, что случилось. Те, что на посту были, говорят — немецкая разведка бросила гранату. Наша дивизионная разведка никаких следов врага не обнаружила. И вот штрафников в особый отдел вызвали. Трое из них оттуда не вернулись. Мне потом начальник особого отдела рассказал, что они собирались убить командиров и перейти в плен. Так что вовремя мы подскочили.

После войны Данила Ашурков вернулся в свое село, на прежнее место — в администрацию. А там и женился через несколько лет на землячке. «Как познакомились? Не помню. Я приехал да и сосватал ее», — смеется Данила Иванович.

— На супругу не жалуюсь, — говорит он. — Она у меня хозяйка хорошая. Не любит тех, кто поздно встает. Один раз я ночью, часа в три, пошел воды попить. Возвращаюсь — а кровать заправлена.

Вот так они и живут бок о бок. Смеются вместе и печалятся. Но первое — чаще. Еще один повод для радости — недавно Даниле Ивановичу, как ветерану, дали сертификат на квартиру. Чета Ашурковых уже побывала в Белогорске, где живут их дочь и внуки, подобрала себе жилье. «Жалко, конечно, бросать насиженное место. Но, может, мы и дом этот не бросим — зимой там жить будем, а летом — здесь», — строит планы на будущее ветеран войны.

Амурчане на войне

67 воинов-амурцев стали Героями Советского Союза в годы войны

13 амурчан стали кавалерами орденов Славы трех степеней

23 амурчанина приняли участие в Параде Победы на Красной площади в 1945 году

40 тысяч воинов-амурцев погибли на полях сражений

Возрастная категория материалов: 18+