Право на наказание

Город-музей Тальцы живет своей собственной, непостижимой для многих современников жизнью, вне всяких временных и физических законов. Это портал в прошлое. Настоящее прошлое, без подмен и импровизаций, возведенное праотцами сотни лет назад.

Оглядевшись вокруг и освоившись с обстановкой, тянет на приключения, и возникает непреодолимое желание стать частью всего окружающего. Поэтому мы долго спорим, кому нести наказание за былые проделки. В итоге выстраиваемся в очередь в казачью тюрьму, прилюдно объявляя и придумывая собственные грехи. Право младшего бьет любые веские аргументы, и 12-летний отрок, победно хохоча и охотно подставляя шею, оказывается посажен на цепь в числе первых. Одна минута — фотография на память, и оковы уже востребованы кучкой иркутских тинейджеров. За ними ждет своей «участи» интеллигентного вида пожилая пара и плохо понимающие по-русски европейцы. В казачью тюрьму народная тропа не зарастает.

Как, впрочем, не зарастает она и вдоль всего населенного пункта. Волостное правление, дом кузнеца, казачья усадьба, неподалеку каскад водяных мельниц, школа, приказы, амбары и прочая, прочая, прочая… Древняя инфраструктура кажется нетронутой с тех незапамятных времен. Все можно потрогать, заглянуть в окна, вдохнуть воздуха, которым дышали десятки поколений предков.

По другую сторону — угрожающие старинные стены Илимского острога и уютной церквушки. Кажется, что до сих пор живы хозяева и управляющие. Просто куда-то ушли. Но ощущения пугающей пустоты нет — все улицы усыпаны праздно-шатающимися современниками. Только, по официальной информации, Тальцы ежегодно принимают до 100 тысяч туристов со всего света.

За селом — огромная базарная площадь с действующими лотками сувенирной продукции. Там же лошади, повозки и другие виды традиционных сибирских развлечений.

Великое переселение истории

Создать уникальный архитектурно-этнографический музей помогла электрификация. Та самая, о которой так долго говорили большевики. В 60-х годах ее бурное влияние докатилось и до Прибайкалья. Началось строительство крупных сибирских ГЭС. В зоне затопления оказались целые деревни, отстроенные еще в 16-м, 17-м веках.

Трудно понять, как в те зараженные глухим атеизмом времена удалось найти повод для спасения огромного количества неповторимых памятников старины. Значительная их часть могла сейчас покоиться на дне Братского моря. Постройки стали вывозить из разных уголков Прибайкалья в окрестности Иркутска.

Основоположницей великого «переселения» истории считается Галина Геннадьевна Оранская, сотрудница Союза реставрации в Москве. Эта женщина вместе с командой сподвижников сумела пробить все чиновничьи барьеры и заложила фундамент нынешних Тальцов.

Главными экспонатами стали Спасская проезжая башня и Казанская церковь Илимского острога. По оценкам наших и зарубежных специалистов, это реликвии мирового масштаба. Казанская церковь — древнейшая во всем Сибирском крае, а сам Илимский острог считается столицей воеводства. В ранние годы он назывался «Чудом среди тайги».

Эвакуации экспонатов помогали и гидростроители, и другие организации Иркутска. В 1991 году свою лепту внесли наши и японские кинематографисты, снимавшие на территории Тальцов художественный фильм «Сны о России». Музей был действующей декорацией и изображал старинный Иркутск. Для полноты картины киношникам не хватало несколько элементов, в результате поисков они были обнаружены в разных районах и также перевезены в Тальцы.

Со временем музей «приютил» множество элементов русской деревни, оказавшихся и вне зоны затопления, началось паломничество местных жителей, владельцев старинной утвари и других экспонатов. Процесс спасения памятников через Тальцы продолжается по сей день. Территория музея уже превышает 70 гектаров земли.

Предательский холодок

На протяжении десятилетий Тальцы обрастали «окрестностями». Вокруг возрожденного воеводства появились стоянки коренных жителей: эвенков, бурят, тофаларов. Колодцы, лабазы, обложенные сосновой корой хижины, мастерские и другие элементы выполнены по традициям тех времен. Туристы осматривают реальную, хорошо сохранившуюся лодку из кедра, фотографируются на фоне мест поклонения духам, и при этом заметно — все разговаривают вполголоса, а то и шепотом. Настолько скрупулезно переданы обрядовые и шаманские традиции народностей.

Места особого внимания — захоронения эвенков. Распиленные вдоль массивные бревна, с выдолбленными внутри углублениями для покойников, покоятся на двухметровой высоте прямо посреди леса. Рядом, уложенные пирамидально бревенчатые, более поздние захоронения. По словам экскурсоводов, покойников внутри нет, но предательский холодок по коже все же проходит. Это длится всего мгновение, и в душе вновь воцаряется философская, расслабляющая тишина.

А еще здесь любят отмечать праздники. Естественно, по старинке. На фоне древних стен Масленица, Троица, День весеннего равноденствия выглядят куда как привлекательнее, нежели в нагнетающих джунглях городов. Или, к примеру, бурятский Сагаалган, посвященный приходу восточного Нового года по лунному календарю. Народ с упоением уплетает национальную бурятскую кухню, участвует в национальном, крайне энергичном танце под названием Ёхор и, конечно же, не обходится без ритуального костра, на котором сжигается все дурное.

Вот такая история, простая и доступная, без прикрас и оттого еще более привлекательная и живая. Говорят — вещи помнят своих хозяев и стараются донести о них миру. И это своеобразное общение с прошлым не может оставить равнодушными наших современников.

Сам наблюдал, как распальцованный толстосум без тени интеллекта на лоснящемся лице, устремляясь к выходу, задумчиво бубнил в телефонную трубку: «Ты должна это увидеть, шоппинг подождет». И люди едут в Тальцы — разных национальностей и социального происхождения, здесь стираются все различия. Перед историей все равны.

Возрастная категория материалов: 18+