Погост бездуховности

В глазах свободненцев, которые приходили на ударницкое кладбище, читался один немой вопрос: «Зачем?!

К Свободному мы подъезжали рано утром. Решили сразу заехать на кладбище, чтобы заснять бесчинство нелюдей. А как их еще назвать?! Среди дубков и стройных сосенок виднелись голубые оградки. Высокая трава, окутавшая кладбищенский металл, блестела от утренней росы. Идти по сырой осоке в поисках следов вандализма очень не хотелось. Рядом с трассой увидели вагончик, из которого нам навстречу вышла женщина. Она оказалась кладбищенским смотрителем.

— Вам не сюда надо, — остановила нас Галина Владимировна. — У нас три кладбища. Хотя и на этом вандалы тоже постарались: вчера женщина приходила проведать могилку матери и сказала, что видела неподалеку разрушенный памятник. Думали, от времени просел и упал. Наш рабочий посмотрел, действительно кто-то приложил там недобрую руку. Но это все мелочи по сравнению с тем, что натворили на ударницком. То кладбище находится на выходе из города. Туда и поезжайте.

Надо было возвращаться по дороге назад, но время поджимало — нас ожидали местные десантники, вместе мы должны были ехать к ветерану Великой Отечественной войны, а потом в Юхту. Поэтому на ударницкое кладбище попали уже на обратном пути, ближе к концу рабочего дня. Как оказалось, это было даже к лучшему, если в такой ситуации это слово вообще уместно.

Только мы вышли из машины, как издали увидели голубую милицейскую форму. Обливаясь потом, дежурный опергруппы городского УВД в сопровождении пострадавших свободненцев переходил от одного порушенного вандалами памятника к другому, фиксируя на бумаге повреждения.

— Я здесь с 8 утра. На вчерашний день в милицию поступило больше десяти заявлений, и в каждом по два-три захоронения, а то и больше. Уже столько памятников осмотрел, что голова идет кругом, не до комментариев, — устало махнул рукой представитель правопорядка, пробираясь среди ограды к очередной порушенной могиле. — Какой характер повреждений? Просто берут надгробные стелы, роняют, и все. Какие раскалываются, какие нет. Как правило, мраморные.

Обычно тихий погост в этот день напоминал городской парк: прочитав в местной газете печальную новость, многие решили проверить, в целости ли захоронения их близких.

— Я узнал обо всем из теленовостей. Пришел сегодня и вижу: у отца и деда с бабушкой памятники не тронули, а у брата сломали. Казалось бы, зачем? — недоумевает Константин Пастухов.

Поблизости, как косой скосило, сразу четыре черных мраморных надгробия. Метров через десять мы увидели еще два — траурный мрамор раскололся в нескольких местах.

Разглядывая повреждения на соседних порушенных памятниках, мужики рассуждали между собой о том, что по характеру повреждений видно: никакого лома вандалы не использовали, толкали памятники руками. Больше всего разрушено надгробий вдоль дороги, ведущей в глубь кладбища.

— У нас завтра три года, как умерла бабушка. Но мы переживали, на день раньше приехали. Наша могила цела, а рядом памятник разбили. Так на душе от увиденного тяжело, — сокрушалась Светлана Морозова, медик из городской больницы.

— У людей и так горе, близких потеряли, на похороны, поминки потратились, а теперь еще памятники надо восстанавливать, — вступила в разговор Наталья Петрищева и озвучила народную версию: — Это ударненские подростки — там одна наркота живет, больше некому.

Все, и те, кто пострадал от вандалов, и кого лично случившееся не коснулось, покидали кладбище в недоуменном состоянии. В глазах встречных людей читался один вопрос: «Зачем?!» Раньше металлические таблички с памятников срывали — людям это хоть как-то понятно было — ради денег. А устроить такое варварство просто так…

Сегодня по Свободному ходят слухи, будто бы на кладбищенское бесчинство заказал кто-то из работников местного похоронного агентства, чтобы выручка от заказа памятников была побольше. В милиции считают, что эта версия надуманна и не имеет под собой основания.

— Я задавал этот вопрос нашим оперативникам. Руководство и криминальной милиции, и уголовного розыска склоняются к тому, что это было хулиганство, — ответил на вопрос АП старший инспектор штаба свободненского УВД Алексей Сидорин. — Возбуждено уголовное дело по статье 244 УК РФ — надругательство над телами умерших и местами их захоронения, совершенное группой лиц. Проводятся оперативно-разыскные мероприятия.

Исполнители «вандальной разборки» еще не найдены. «Вот увидите, — строили свои версии собеседники, пожелавшие остаться не названными в газете, — вандалов этих не найдут. И на то есть причины». На вопрос, какие же это причины, люди многозначительно улыбались и отказывались отвечать даже без диктофона.

Мнения

Протоиерей Валерий, настоятель Свято-Никольского православного храма в Свободном:

«Сегодня мы пожинаем плоды многолетней бездуховности и безбожия. В советское время мы по инерции жили теми нравственными национальными ценностями, которые воспитывались из поколения в поколение в течение веков. Человек знал, что есть Бог и за каждое свое дело он рано или поздно ответит перед Богом. К 90-м годам исчерпался весь духовный запас нации, который десятилетия ничем не подпитывался. Еще Достоевский говорил: «Если Бога нет, то все можно». И сегодня мы наблюдаем вокруг беспробудное пьянство, деградацию, агрессию даже среди детей. Надо с самого детства приобщаться к духовной жизни, объяснять детям, что мир нельзя исчерпать только материальными законами, а есть законы духовного мира, которые мы должны соблюдать».

Ирина Романова, директор Юхтинской специальной общеобразовательной школы закрытого типа:

«Среди наших воспитанников тоже есть ребята, которые громили памятники. Спрашивала у них: «Зачем вы это делали?» Ответ один: «Нечем было заняться, кто-то предложил и пошли». В общем-то все подростки делали это без злого умысла — надо было убить время и куда-то сбросить свою агрессию. Многие удивляются, почему у нас растет число вандалов. Детям некуда себя деть, негде применить свои силы — никто им не организовывает отдых как положено, на кружки и секции нет денег. Все наши беды — от безделья».

Возрастная категория материалов: 18+