Два Сереги

— Мы познакомились с Сережей в 1976 году на спортивных сборах в Бузулях, — вспоминает друг Сергей Якшин. — Он учился на первом курсе ФВС пединститута, я — в сельскохозяйственном. Там и сдружились: вместе бегали на тренировки, дружили с девчонками. После окончания вузов немного потерялись: Сергей остался в Благовещенске, а я уехал в Белогорск, а потом в Свободный. Встретились совершенно случайно: его отец — Николай Васильевич — был капитаном парома, который ходил по Зее между Свободным и Введеновкой. Я часто по нему ездил, и мы с Николаем Васильевичем сдружились. Но я никогда не спрашивал, как у него фамилия. И уже года через два-три, когда мы в капитанской рубке вновь заговорили за жизнь, он начал рассказывать про сына, и я понял, что это Серега. Он приехал через несколько дней, и мы больше не расставались.

Потом друзья создали совместное предприятие, затем другое — сегодня это одна из самых успешных компаний Благовещенска. Через несколько лет Сергей Якшин уехал в Москву, но расстояние для них не было помехой. «Я старше Сергея на год, но я всегда считал его старшим, — признается друг. — При его кажущейся легкости, позитиве, он был очень глубоким человеком. Поэтому за жизненными советами я всегда обращался к нему».

— Помните у Ахматовой: «Земной отрадой сердца не томи, не пристращайся ни к жене, ни к дому, у своего ребенка хлеб возьми, чтобы отдать его чужому» — это про Сергея. Он очень часто в ущерб семье бросал все, чтобы решать вопросы других людей. Он был солнечным человеком, умел дружить и дорожить своими друзьями, — говорит Сергей Якшин.

Друг, брат, товарищ

— Бывает редкая категория людей, которых можно назвать лучшим другом. Я уверен: любой человек из окружения Сергея назовет его своим лучшим другом, — уверен народный художник России Александр Тихомиров. — Потому что он к каждому относился, как к лучшему другу — такой дар человеку дается Богом. Мы все должны быть такими, как Сергей, но, к сожалению, далеко не каждый из нас такой. С его потерей каждый из нас осиротел — потерять друга, это невыносимая боль. Она даже больше, чем физическая, потому что душевные раны заживают гораздо дольше.

— Дружба в наши годы приходит редко — она либо есть с детства, либо ее нет, — говорит заместитель генерального директора управляющей компании «Петропавловск» Андрей Лущей. — У нас она была. Мы познакомились еще во времена комсомола, потом был перерыв, но последние десять лет мы очень близко общались. Сейчас многие отношения строятся на корысти: «ты — мне, я — тебе». Сережа был бескорыстен, для меня он был донором — я от него получал больше, чем он от меня. Я всегда поражался его целеустремленности, желанию отдаваться жизни до самого конца. Когда он последний раз уезжал на лечение в Москву, мы строили планы: что когда он вернется, поменяем разрешения на оружие, вместе поедем в питомник за саженцами для моего и его сада. Сейчас очень трудно говорить о Сергее, ведь он всегда был рядом, и я особо не замечал наших отношений. А когда его не стало — не стало большой части моей жизни.

— Мы познакомились лет 25 назад на дороге. Я тогда был простым инспектором ГАИ, а Сергей — водителем, — вспоминает начальник управления ГИБДД по Амурской области Александр Болгов. — Я дежурил на посту на 11-м километре и как-то его остановил. Мы разговорились, он ведь был очень общительным человеком. Я ему потом всегда говорил: «Серега, тебе надо было быть не комсомольцем, а разведчиком — работать на все разведки мира!» Так мы познакомились, а потом он уже сам начал останавливаться — так и подружились. Он был очень надежным человеком: если обещал что-то, всегда делал — за это мы его любили и уважали. Когда уходят такие люди, это неправильно — он бы еще столько добрых дел сделал! Ему бы еще жить и жить! Но медицина бывает бессильна.

— Когда в моей жизни происходило радостное событие или приходило горе, первым человеком, которому я звонила, был Сережа. Для меня было очень важно его мнение, — признается директор магазина «Синяя птица», известный меценат Зоя Тисленко. — Я, наверное, повторю то, что уже сказали многие: это был человек большой души. Если к нему обращались за помощью, он бросал все свои дела и решал твои проблемы. Но главной в его жизни оставалась семья: он очень любил жену Лену, дочек Ольгу и Марину, с упоением рассказывал о своих умочках. Не верится, что я никогда ему не позвоню и не услышу его голос. Для меня он не просто друг, он был настолько близок, что я могу назвать его братом.

— Есть такие люди, которые вроде бы ничем не отличаются от других, но они всем нужны, — говорит ректор Амурской государственной медицинской академии Владимир Доровских. — Сережа был нужен всем: к нему тянулись люди, и тянулись с одним-единственным желанием — услышать, что их слышат, понимают и пытаются помочь. Тянутся, понимая его доброту, жизнелюбие. Последние 9 месяцев его жизни — это было что-то страшное. Я это видел и понимал, но Сергей не давал никому это замечать. Вы знаете, ушел из жизни человек, а у меня и сегодня непреодолимое желание позвонить и поговорить с ним.

Не верю

Я знаю, что еще очень многие люди могут сказать о Сергее Лафине много добрых слов — это люди, которые имели счастье дружить с ним. Наверное, для всех не хватит несколько номеров газеты.

Это второй материал о Сергее Николаевиче, который я пишу в «Амурскую правду». Первый вышел четыре года назад — накануне его 50-летия. Его друг хотел, чтобы статья стала подарком к юбилею. Я тогда ничего об этом человеке не знала, поэтому позвонила без особого энтузиазма — мучительно представляла, чем руководитель крупной компании может быть интересен для читателей газеты.

Через несколько дней в «Амурской правде» вышел материал о замечательном человеке и сумасшедшем коллекционере. Его коллекции монет, значков и бонн завидовали музеи. И понятно почему: ради старинной копейки он бросал все и ехал в Зею, Хабаровск или Читу. Он менялся, искал, перекупал — его коллекция постоянно пополнялась уникальными предметами. «Если б моя жена узнала, сколько я потратил на все это, она бы, наверное, сошла с ума», — с улыбкой признавался Сергей Николаевич.

Кстати, его коллекция активно пополнялась благодаря друзьям — каждый считал своим долгом найти для него какой-нибудь новый значок или редкую медаль. Каждой он радовался, как ребенок. Он был ценителем старины: в доме Лафиных собраны уникальные предметы позапрошлого века — вещи известных благовещенских купцов, предметы быта переселенцев, старинные книги и многое-многое другое.

Обо всем этом я и написала в том юбилейном материале. Кстати, Сергей Николаевич уговорил меня не упоминать в статье о своем дне рождении: «У меня столько друзей, что я не смогу всех пригласить. Не хочу, чтобы потом кто-то обиделся», — искренне признался виновник торжества.

Он жил в сумасшедшем ритме — семья, друзья, бизнес, общественная деятельность. А в последние годы его поглотило новое увлечение — собаки. Он обожал своих «девчонок» — двух огромных овчарок кавказской и азиатской породы. Одну купил сам, другую друзья подарили. Как истинный собаковод, с упоением рассказывал о характерах и привычках любимиц. «Смотри, как она у меня поет!» — с гордостью показывал он запись на мобильном телефоне.

В кабинете до сих пор лежит юбилейная медаль, за которой Сергей Николаевич обещал заехать. Страшно осознавать, что он уже никогда не зайдет и, увидев «сюрприз», не засмеется: «А у меня такая уже есть!»

Возрастная категория материалов: 18+