Спецпереход через Амур построен за 9 месяцев.Спецпереход через Амур построен за 9 месяцев.

Тем временем заканчивается год, и в этой связи возникает много вопросов к экспортеру — благовещенскому ОАО «Восточная энергетическая компания». Что дает реализация проекта? Об этом нам рассказал генеральный директор ВЭК Юрий Шаров.

— Юрий Владимирович, как вкратце можно охарактеризовать актуальное состояние проекта?

— Он развивается, и, на мой взгляд, довольно успешно. Главное достижение этого года — начало строительства новой экспортно-ориентированной линии электропередачи напряжением 500 кВ от подстанции «Амурская» до государственной границы с КНР. Первым этапом стало сооружение специального перехода ЛЭП-500 через Амур, которое мы осуществили за счет собственных средств и в рекордно короткий срок — за девять месяцев вместо нормативных девятнадцати. Основной участок линии протяженностью 153 километра в течение 2011—2012 годов построит Федеральная сетевая компания. С вводом ЛЭП-500 в работу объемы экспорта возрастут в 4—5 раз, что позитивно скажется не только на экономике проекта, но и на экономике Амурской области. В настоящее время мы занимаемся приграничной торговлей электроэнергией. Всего, с момента возобновления экспорта в марте 2009 года, мы поставили свыше 1,6 миллиарда киловатт-часов. Лишь немногим больше было экспортировано за период с 1992 по 2007 год.

— До конца года поставки электроэнергии в КНР достигнут астрономической цифры — 1 миллиарда киловатт-часов, а то и превысят этот показатель…

— Я бы не стал делать «астрономических» сравнений. В масштабах дальневосточной энергосистемы и тем более энергосистемы России 1 миллиард киловатт-часов — это очень незначительный объем. Сегодня на долю экспорта в Китай приходится порядка 3% выработки электроэнергии в ОЭС Востока и около 0,1% от общероссийской выработки. Конечно, при увеличении объемов экспорта до 4,5—5 миллиардов киловатт-часов, как мы планируем на первом этапе проекта, эти доли возрастут, но опять же незначительно. Замечу, для Китая даже 60 миллиардов киловатт-часов (целевой показатель проекта) останется «каплей в море» — около 1 процента от суммарной потребности.

— Тем не менее мы говорим об энергии, которую могли получить российские потребители, а вместо этого она уходит в Китай, не так ли?

— Российские потребители никаким образом не страдают от экспорта. Мы экспортируем электроэнергию, невостребованную на внутреннем рынке. Есть генераторы (ГЭС и ТЭС), способные выработать определенный объем электроэнергии, и есть потребители (население, промышленные объекты), которые потребляют определенный объем электроэнергии. Если потребление ниже возможностей генерации, возникают сверхбалансовые объемы электроэнергии, попросту говоря, излишки. В другие регионы России их передать невозможно — нет современных линий классом напряжения 500 кВ и выше, а у существующих ЛЭП недостаточная пропускная способность. Выходит, что единственным покупателем энергии, выработанной за счет дополнительной загрузки электростанций, может быть только соседний Китай. Сегодня ситуация такова, что генерирующие мощности на Дальнем Востоке России могут вырабатывать больше электроэнергии, чем требуется потребителям. Выходит, что часть мощностей попросту простаивает. При наличии экспорта часть расходов по содержанию этих мощностей будет оплачивать китайский потребитель. Таким образом, экспортируя электроэнергию в Китай, мы способствуем снижению тарифов для российских потребителей.

— Вас часто критикуют за то, что электроэнергия в Китай продается по цене ниже, чем для российских потребителей…

— Да, а еще мы якобы укрепляем конкурентоспособность китайских производителей. Если следовать этой логике, все, кто занимается экспортом, укрепляют чью-то конкурентоспособность. Больше половины всего российского экспорта электроэнергии приходится на долю Финляндии. Кто-то говорит о превращении России в «сырьевой придаток» Финляндии? Нужно понимать, что электро-

энергия — это товар. Такой же, как и другие. Если в России он дешевле, а в Китае дороже, то мы можем его продать и заработать.

— А на самом деле, во сколько обходится китайцам наш киловатт-час? Или это коммерческая тайна?

— Эти сведения могут относиться к коммерческой тайне, но мы не делаем из них секрета. Как-то в одной публикации с удивлением обнаружил: мы якобы продаем электроэнергию по цене 41 копейка за 1 киловатт-час. Откуда берутся такие данные? В 2009 году контрактная цена за 1 киловатт-час составляла в среднем 4 американских цента. С 1 января 2010 года, в результате сложных переговоров с китайским партнером, нам удалось увеличить цену до 4,2 цента. Из-за постоянных изменений курсов валют я бы не стал переводить эту сумму в рубли, но человеку, владеющему элементарными навыками, несложно будет посчитать, что цена экспортного киловатт-часа многим больше, нежели 41 копейка. Как минимум в 3 раза.

— И все же российские потребители платят больше…

— Когда хотят показать, что в Китай электроэнергия продается дешевле, чем она стоит для российских потребителей, рядом ставят оптовую цену и розничный тариф. Как вы сами понимаете, это лукавство. Цены для конечных потребителей всегда значительно превышают оптовые цены, и это присуще электроэнергетике всех без исключения государств. Это, если так можно выразиться, ее «родовой признак». Отпускная цена электроэнергии должна включать все издержки по ее доставке до конечного потребителя, включая затраты на строительство и содержание электросетевого хозяйства, содержание технологической и коммерческой инфраструктуры, потери в сетях и многое другое. Киловатт-час на шинах станции и киловатт-час «в розетке» потребителя принципиально не могут стоить одинаково.

Поступая в энергосистему провинции Хэйлунцзян, российская электроэнергия распределяется среди конечных потребителей. По какой цене они получают электроэнергию, это другой вопрос. Не стоит забывать, что Китай и Россия — два разных государства. И политика в области тарифов на электроэнергию различна. Но мы не занимаемся тарифами. Мы покупаем невостребованную энергию на оптовом рынке и продаем ее туда, где есть устойчивый и платежеспособный спрос.

— Хорошо зарабатываете?

— В целом экспорт электроэнергии приносит участникам рынка дополнительный доход. Однако из-за несовершенства законодательства распределение этого дохода происходит таким образом, что экспортер остается в убытке, в то время как другие участники экспорта — Дальневосточная энергетическая компания, РусГидро, ФСК ЕЭС — получили в прошлом году в совокупности около 1 миллиарда рублей дополнительной выручки. В этом году мы также прогнозируем убыток, хотя ожидается, что он будет значительно ниже, прежде всего, за счет появившейся недавно возможности заключать прямые договоры с поставщиками энергии.

— Тогда в чем смысл деятельности?

— Мы рассчитываем на перспективу развития взаимовыгодных отношений с китайским партнером. Рынок КНР с точки зрения торговли электроэнергией представляется нам весьма интересным и перспективным. В горизонте 20—30 лет энергопотребление там будет расти. И темпы роста оцениваются от 4 до 12 процентов в год. При этом, несмотря на массированное строительство новых энергообъектов в КНР, спрос на электроэнергию будет значительно опережать возможности энергосистемы. Это наша рыночная ниша. И мы хотим в ней закрепиться, пока нас не опередил кто-то другой, а желающих хватает — Китай рассматривает варианты восполнения энергодефицита за счет Казахстана и Монголии. Сегодня, в рамках приграничной торговли, мы продаем излишки электроэнергии. Завтра, в рамках совместного с китайской стороной проекта, мы намерены построить собственную генерацию, чтобы производить свой продукт с себестоимостью, которая нас устраивает, и продавать его по цене, устраивающей китайского партнера.

— Но ведь можно повысить цену, и убытков не будет…

— Представьте два магазина, один и тот же сорт хлеба. В одном он стоит 10 рублей. В другом — 15. Где будете покупать? А китайцы почему должны поступать по-другому? Теоретически мы можем повысить цену. А вы попробуйте по этой цене продать! Пока стоимость электроэнергии на оптовом рынке в РФ конкурентоспособна по отношению к цене в КНР, то есть не превышает ее, — китайцам выгодно покупать электроэнергию у нас.

— Для увеличения поставок электроэнергии в Китай планируется строительство новых ТЭС и ГЭС. В связи с этим возникают опасения, что природе Приамурья будет нанесен значительный ущерб.

— Должен сказать, что строительство новых гидроэлектростанций для увеличения экспорта электроэнергии в Китай никогда нами не планировалось. Нижне-Бурейская ГЭС, сооружение которой началось, была запроектирована еще в советские годы как контррегулятор Бурейской ГЭС. В планах по развитию экспорта мы эту мощность не учитываем. Если будут излишки — мы сможем их экспортировать. Что касается тепловых станций, опасения экологов понятны. Обычно при упоминании ТЭС представляются страшные и грязные угольные котельные, с их закопченными трубами, из которых валит черный дым, с удушающим запахом. Энергетика Дальнего Востока на 2/3 состоит как раз из таких энергообъектов, построенных в 40—80-х годах. Современные технологии сжигания угля позволяют свести к минимуму негативное влияние тепловых станций на окружающую среду. Кроме того, свои ТЭС мы намерены строить «на борту» угольных карьеров. Это означает, что мы не будем возить уголь на сотни и тысячи километров, причиняя ущерб окружающей среде.

— То есть станции будут абсолютно безвредными?

— Абсолютно безвредных технологий не бывает, это плата за человеческий прогресс. Безусловно, при проектировании той же Ерковецкой ТЭС, которую мы намерены построить в Амурской области совместно с китайским партнером, будут учитываться все экологические риски. Пока же речь идет о проекте с отложенным сроком реализации. На сегодняшний день мы с китайским партнером ведем переговоры о создании совместного предприятия для разработки технико-экономического обоснования (ТЭО) проекта. ТЭО — это не только обоснование целесообразности инвестиций, технологическая и финансовая модель проекта, но и независимая оценка воздействия на окружающую среду. Если по результатам разработки ТЭО мы увидим, что нам этот проект невыгоден ни с одной стороны, если китайская сторона не подтвердит нам объемы и цену поставок — проекта не будет.

4,2 цента — за такую цену продается российский киловатт в Китай

Цитата

«В 2011 году Восточная энергетическая компания на 20 процентов увеличит объем экспорта электроэнергии в Китай. ОАО «ВЭК» и Государственная электросетевая корпорация КНР заключили новый контракт, предусматривающий увеличение поставок в следующем году до 1,2 млрд. киловатт-часов».

Возрастная категория материалов: 18+