В «скорую» взяли при одном условии: не лезть к пациентам.В «скорую» взяли при одном условии: не лезть к пациентам.

Станция «скорой помощи». 10.30. Ждем с очередного вызова бригаду, в которую нас отрядили. В холле несколько столов, за которыми пара врачей заполняют бланки. Из диспетчерской периодически похрипывает рация. «Внук обжегся? Значит, быстро руку под холодную воду, только не ледяную, пусть водичка льется. Ждите!» — слышен почти крик диспетчера. «Третья детская — на вызов», — доносится из громкоговорителя. С вешалки исчезает пара курток. Через несколько минут еще одну бригаду отправляют в школу — у девочки травма ноги. Пик звонков по будням обычно приходится на конец рабочего дня. Бывает, что в это время самая «жара» только начинается — и не прекращается до поздней ночи.

Водители стали культурнее

Едем в реанимобиле на первый вызов — нас определили в 20-ю специальную бригаду, специализирующуюся на сердечно-сосудистых заболеваниях и других сложных случаях. Первый вызов — к диабетику, который, возможно, даже впал в кому. Может, информация не подтвердится, а может, придется и госпитализировать — врачи разберутся на месте. «Бывает, пять-четыре вызова за смену, а может быть и один, — рассказывает по пути водитель Алексей, из скромности попросивший не называть его фамилии. — Другое дело у линейных бригад: утром как уедут, так до обеда на базу и не возвращаются, после обеда — та же песня».

Алексей крутит баранку «скорой» с 1995 года — рассказать есть о чем.

— Поток машин увеличился, дороги с ним не справляются. Спецполос для нас, как и для общественного транспорта, нет. Тяжело, — констатирует он. — Но водители примерно за последние два года стали культурнее, уступают чаще. А индивидуумы особые всегда есть и будут. Дорога — это одно, дворы — тема отдельная. К подъезду порой сложно подобраться: бетонные перекрытия, нависшие деревья — управляющие компании вообще в этом направлении не работают. А машина-то высокая, царапается.

Врач и фельдшер исчезают за дверью подъезда. Нам с ними нельзя — врачебная тайна. Алексей тем временем продолжает критиковать дворовую инфраструктуру. За примерами далеко ходить не нужно — вот они, все перед глазами.

— Ну вот — прямо у подъезда автомобиль с буквой «У» на крыше, почти у дверей стоит. И ведь этот человек учит кого-то вождению! А если наши с носилками будут возвращаться? Мне еще надо как-то будет туда автомобиль поставить. Или, бывает, стоишь в сквозном проезде через двор, бригаду ждешь. Один водитель видит, что «скорая», сдаст назад и заедет с другой стороны. А другой будет стоять сигналить, пока я его не пропущу. Ребята, ну я-то один тут так стою, а вас 10—15 еще будет. Из-за каждого перепарковываться?

Бригада возвращается без пациента, значит, обошлось. «Кулон 20 свободен», — докладывают по рации в диспетчерскую. На полпути до базы бригаду отправляют еще на один адрес. Разворот через двойную сплошную. Скорость вдвое больше. Сзади немного трясет.

15 минут на обед

Нужно перевезти из первой городской в сосудистый центр дедушку, у которого что-то с сердцем. Пенсионера в камуфляжной куртке закатывают в салон через задние двери. «Хорошо, что никто из знакомых не видит», — смеется тот. Бодренький. Шутит постоянно. Говорит, на сердце вообще не жаловался, а тут выяснилось, что у него когда-то был микроинфаркт. Ответив на вопросы медиков, добавляет в мою сторону: «Я бородку когда увидел, думал, уже к отпеванию приготовились, что ли».

Пациента доставили по адресу, можно и покурить с водителем. «Работу поспокойнее никогда не хотели?» — спрашиваю у Алексея, пока ждем возвращения наших. «Да ну, я по натуре экстремал, не хочу», — улыбается. Работа в «скорой» посменная, один выход — 12 часов. Бывает, что и поспать некогда.

Пока нет вызовов, едем на обед. Динамики громкой связи развешаны по всему помещению, даже с уличной стороны: чтобы те, кто вышел, были в курсе. «Третья и двадцатая бригады — обед», — оповещает колонка. Обед — это, между прочим, всего 15 минут. Но не проходит и трех, как тот же динамик сообщает: «Двадцатая бригада — на выезд». Бросаю едва раскуренную сигарету, жду медиков на улице.

«Если с обеда срывают, значит, наверное, совсем ай-яй-яй. Я даже думал сначала, что ДТП», — говорит по пути водитель. Благо ехать три квартала. По пути замечаем, как водитель жигуленка с буквой «У» проезжает на красный. Вот тебе и инструктор!

Во дворе у магазина автозапчастей встречаем еще один экипаж — линейный. Очевидно, что-то серьезное. Через некоторое время врачи возвращаются с девушкой, которую тут же укладывают на носилки. В правой руке — игла от капельницы, из кармана дубленки выглядывает бутылек с лекарством. Едем в областную больницу.
Девушка жалуется, мол, холодно, трясет. «Это, видимо, давление скачет, сейчас пройдет», — успокаивает врач. Чуть позже становится понятно, что у нее случился приступ аллергии. Врач постоянно отмечает, что отек с глаз, с рук спадает. Та сжимает левую ладонь в кулак, но до конца пока не выходит. У нее звонит мобильник. Судя по разговору, начальник интересуется, что случилось. «Аллергия. Чаю с вафельками попили — и пошла…» Она не успевает рассказать — мы приехали.

«… И пошла любимому подарок покупать», — рассказала позже продолжение истории фельдшер Светлана Коломийченко, которая откапывала девушку на месте. «Милая моя, говорю ей, поверь моему опыту, не стоит никакой мужчина анафилактического шока», — шутит Светлана Анатольевна. Подарок девушка купить успела.

Верхом на «попугае»

«О, еще один попугайчик приехал», — весело кивает водитель Алексей в сторону приближающегося оранжево-красного реанимобиля. «А что белые, что оранжевые — цветастые, заметные, как попугаи», — отшучивается врач Сергей Котенков. Едем наконец пообедать.

— Угощайтесь, — протягивает мне бутерброд с колбасой одна из врачей, которые собрались на небольшой кухне-столовой. — А что ж вы так? Дежурили бы ночью. Последний раз у меня на смене и колотые, и резаные были, ужас. Один раз и послали нас далеко-далеко.

После обеда — кратковременное затишье. В холле появляется больше врачей. Одного из них, пожалуй, знает весь город — раньше он часто мелькал в программе «Сканер». Вот Олег Шульга — врач и вице-президент клуба Blag Bike MC — смотрит со всеми фильм «О чем говорят мужчины». Кто-то разгадывает кроссворд, кто-то смотрит телевизор, кто консультируется с коллегами по поводу недавних выездов. Чуть позже для всех снова находится работа. И нашему экипажу.

— Четыре дня назад, когда пороша началась, сразу четыре ДТП с пострадавшими за полдня. А сколько их всего было? — крутя баранку, задает риторический вопрос наш водитель. — Есть еще такое заблуждение, что если дорога расчищена, то не скользкая. Ерунда! Асфальт-то пористый, поры снегом забиваются — и привет! Я стараюсь не гнать без надобности — лучше кого-то пропущу, чем в ДТП попаду. Это ж, представьте, надо срывать еще одну бригаду, а если пациента везем, то и его пересаживать. Кстати, аварии у нас в скорой помощи — редкость, и 95 процентов из них — не по нашей вине.

Не проходит и пары минут, как нас подрезает джип и тут же останавливается перед поворотом. «Ну, вот куда это годится, а? Я вообще за то, чтобы на перекрестках камеры устанавливали», — негодует Алексей, объезжая Land Cruiser.

Два следующих пациента обошлись без госпитализации — не тяжелые. Намечающийся час пик я не застал — вызвали в редакцию писать новости. Надеюсь, наша бригада, которой тогда оставалось дежурить еще три часа, всюду успела.

В цифрах

260 вызовов в среднем обрабатывает скорая помощь в сутки

350 вызовов в сутки обслуживали бригады «скорой»
в новогодние каникулы

500 вызовов в сутки случалось в период вспышки ОРВИ
в 2009 году