О давлении и взятках

— Николай Николаевич, за 29 лет работы в органах у вас были моменты, когда жизнь висела на волоске? 

— Во время задержания всякое бывало: на меня кидались и с ножом, и с топором… Как и любой оперативник, я был готов к таким ситуациям. Знал, куда шел. 

— А приходилось испытывать давление в связи с исполнением служебных обязанностей?

— Такого не было, а вот взятки предлагали. Один раз деньгами, правда я даже не стал вникать, какая там была сумма. Второй раз пытались вручить бутылку самогонки в благодарность. 

— За что? 

— Привлекал человека за изнасилование, а родители у парня были такие душевные и порядочные люди. Мать сильно переживала, жалко было на нее смотреть. Я разрешал им свидания с сыном, когда тот находился в изоляторе временного содержания. Вот они и решили отблагодарить меня за заботу — самогонкой. А однажды какие-то люди принесли мне огромного гуся к Рождеству. 

— Вкусный был?

— Не знаю. Я никогда ни от кого не принимал благодарностей. 

Война за алюминий 

— Вы пришли в органы на заре перестройки. Намного труднее было работать в те годы? 

— В чем-то даже легче. Тогда не было такого контроля за учетно-регистрационной дисциплиной. Мы, оперуполномоченные уголовного розыска, сами в те годы могли уголовные дела возбуждать. Сейчас так нельзя. В этом плане работать стало сложнее — возрос контроль общественности. Что касается криминала, его, конечно, было больше. Изоляторы пустовали — результат либерализации законодательства. В девяностые вообще сложно было кого-то «закрыть». Отчасти это привело к разгулу преступности. Передел собственности, заказные убийства захлестнули наши города. Банды, общаки формировались по всей России. 

Я тогда работал в Минусинске. У нас шла настоящая война за контроль над предприятиями алюминиевой промышленности. В регионе орудовала не одна банда, самую крупную ОПГ возглавлял криминальный авторитет Владимир Татаренков. Однажды за короткое время у нас произошло восемь заказных убийств. Причем очень кровавых — с применением автоматов. Это было летом 1994 года. Тогда убрали сразу нескольких крупных бизнесменов. Убили даже московского авторитета Владимира Мустафина, который пытался взять под контроль «алюминиевую» промышленность. В том же году банда Татаренкова была обезврежена. Правда, главарю удалось скрыться. Его задержали только в 1999 году в Греции, где он все это время скрывался и успел совершить несколько серьезных преступлений. 

Построят новый ИВС

— По сравнению с Норильском вам здесь работать легче или сложнее? 

— Гораздо сложнее. Норильск — это город промышленный, у людей в основной массе есть работа. Кроме пенсионеров, практически все трудоустроены. Там единицы бомжей, мало людей, которые ведут асоциальный образ жизни. 

Да и материально-техническое обеспечение органов внутренних дел на высоком уровне. В свое время «Норильский никель» милиции очень помог. Здесь, когда я впервые посетил некоторые райотделы и увидел, в каких условиях работают люди, словно окунулся в давнее прошлое. Что меня особенно удивило: зайдешь в участковые пункты тогда еще милиции — в полах щели, двери косые, не закрываются, зато везде дорогие пластиковые окна. На мой взгляд, это распыление финансовых средств. 

— Что вы предлагаете, окна не вставлять? 

— В решении любых вопросов, в том числе и касающихся материально-технического обеспечения, должна быть системность. Отремонтируйте один пункт, оборудуйте рабочее место сотруднику, установите компьютер, потом идите дальше. 

— В области нет приемника для административно арестованных. Таких людей помещают в изолятор временного содержания, куда доставляют и тех, кто совершил уголовное преступление. 

— Мы запланировали строительство нового ИВС, отвечающего всем современным требованиям. Там будет и приемник для административно арестованных. В будущем году думаем приступить к проектированию этого важного объекта. Если не возникнет перебоев в финансировании, то в 2015 году завершим строительство. Хочется, конечно, сделать все и сразу, но надо учитывать реалии жизни. 

— Какие-то коллективные традиции, сложившиеся на прежнем месте работы, внедряете в амурском управлении? 

— У нас было принято два главных праздника — День милиции и Новый год — встречать с женами. Здесь этого не было. Я положил начало. Когда я еще учился в Высшей школе милиции, замполит нам говорил: «Работа вас ждет очень тяжелая. Свободного времени практически не будет. Но имейте в виду, что жен иногда надо выгуливать». Я это запомнил на всю жизнь. 

Начал с дежурных частей 

— Что за год вам удалось изменить в специфике работы амурской полиции?
— Когда только возглавил управление, то не увидел должного взаимодействия между дежурными частями области и территорий. В некоторых райотделах не было даже ориентировок на лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления. Сейчас ситуация изменилась. Срывы еще бывают — человеческий фактор никто не отменял, но в целом мы выстроили четкую систему, которую надо корректировать и двигаться дальше.
Самая главная задача, которую я перед собой ставлю, — изменить сознание сотрудников. Каждый должен понимать, что он работает ради конкретного человека. Это самое важное и одновременно самое трудное в работе полицейского. 
— И как вы собираетесь это сделать? 
— Я всем говорю: «Представьте, что человек, обратившийся к вам со своей бедой, ваш близкий родственник. И сразу будет понятно, что и как надо делать. Даже если кому-то не хватает образования и сообразительности, мозги сразу включатся и появятся идеи. Пока это удается не всегда, но сдвиги уже есть.
— В чем они выражаются? 
— Качество материалов стало лучше. Есть такой критерий, как обжалование действий или бездействий сотрудников органов внутренних дел. За последний квартал прошлого года у нас зафиксировано 14 таких фактов. За первые три месяца этого — от населения поступило 9 жалоб, из них удовлетворена только одна. В восьми случаях по результатам проверок мы не усмотрели нарушений со стороны наших сотрудников. Как видите, есть реальное снижение. 
Люди стремятся работать лучше. Иногда разбираю ситуации и выясняется: человек допустил промах не оттого, что он разгильдяй, а по недопониманию. Потому что обучение было не на должном уровне. Мы на это сейчас обращаем самое пристальное внимание. Не хватает знаний — изучайте уголовный и уголовно-процессуальный кодексы, читайте книги по психологии, если не можете найти подход к людям. 
— Но штат сильно сократили, нагрузка возросла. Когда тому же участковому учиться, если он выполнить всю работу не успевает? 
— Что значит, не успевает?! В среднем за неделю один участковый рассматривает три заявления или сообщения. С учетом некомплекта пусть будет четыре. И еще ему надо проверить местонахождение шести лиц, стоящих на учете. Нагрузки действительно большие, но они выполнимые. Каждый участковый должен четко планировать свой рабочий день, тогда можно все успеть. 
— Теперь за любые ЧП, связанные с действиями подчиненных, главы управлений будут нести персональную ответственность? 
— Если произойдет какое-то грубое ЧП, то будут смотреть — это система или единичный случай. Поэтому в своей работе по разным направлениям оперативно-служебной деятельности я стараюсь вырабатывать именно системный подход. Ни одно направление не должно зависеть от конкретного человека. Нужен четкий алгоритм действий и цепочка контроля. Или, как еще говорят, защита от дураков.
Территория беспробудного пьянства
— Какие виды преступлений особенно характерны для нашей области? 
— Первое, на что я обратил внимание, когда сюда приехал, — в Приамурье много преступлений, связанных с причинением тяжкого вреда здоровью, так называемой «бытовухи». Пьют очень много, потом дерутся, хватаются за ножи, топоры… 
— А в Норильске что, пьют меньше? 
— Там пьют спиртное по пятницам и субботам, в остальные дни все работают. Такого беспробудного пьянства, как здесь, я еще не видел. В амурских деревнях ужас, что творится, население деградирует. Преступления поражают своей жестокостью. Не помню, в каком из районов это произошло. Трое распивали спиртное, один из собутыльников обозвал мать другого матерным словом, так ему за это нанесли более 20 ножевых ранений, затем вытащили во двор и отрезали голову. А сами потом убежали в лес «партизанить». Разве нормальные люди такое сделают? Пьянство — одна из самых больших криминальных проблем для Амурской области. 
— А свое первое раскрытое дело помните? 
— Конечно. Тогда как раз ввели сухой закон — водка только по талонам, а один из двух винно-водочных магазинов в городе ограбили. Это было горе для всего Минусинска. Мне по своим каналам удалось вычислить грабителя, который скрывался где-то по блатхатам. Вскоре мы узнали, где он находится. 
Как сейчас помню: пятница, идет вечерняя планерка, и мне дают задание доставить преступника на допрос. Все думали, что я это в понедельник буду делать. Но я решил: раз дали задание, значит, надо его срочно выполнять. 
Тогда на всю криминальную милицию только одна машина была. И чтобы ее взять у зама по оперативной работе, не знаю, какое дело надо было раскрывать. И вот вечер, а я пешком отправился по нужному адресу. Открывает мне дама с папиросой. Я ей: «Шихов Вова где? Надо поговорить». В общем, заговорил я его и так довел до самого УГРО. Смотрю: наши ребята уже вышли на крыльцо, собираются расходиться — кто пиво попить, кто в огород. И тут я нарисовался с водочным грабителем, а доказательств нет. Ох и злые на меня тогда все были… 
— Часто хвалите подчиненных за хорошую работу? 
— Я скуп на похвалы. Но для себя отметил, что в Приамурье сильный уголовный розыск. Уже при мне были раскрыты три преступные группы, которые орудовали в Благовещенске и специализировались на автомобильных колесах. Всех взяли. В Белогорске сыщикам удалось раскрыть и обезвредить банду, совершившую серию квартирных краж.
— Вы приобрели здесь новых друзей или поддерживаете тесные отношения только с теми людьми, которых привезли с собой в наш регион? 
— Я их друзьями не назову — это мои коллеги, которых я уважаю и которым доверяю. У меня есть два друга, но они живут отсюда далеко. Здесь новых друзей еще не появилось. 
— Какое раскрытое уголовное дело считаете главным в своей жизни?
— Можно, я не буду отвечать? Об этом пока еще нельзя рассказывать.
Молодежь в полицию не идет
— Нам еще очень много надо работать над тем, чтобы повышать профессионализм сотрудников. Недавно принимаю дежурство во втором отделе полиции Благовещенска. Вижу, дежурный одно, потом второе делает не так, как положено. Спрашиваю: «У тебя какое образование?» Он гордо так отвечает: «Среднее юридическое». — «А что заканчивал?» — «Торговый техникум». Ну, шел бы и торговал! Зачем устроился в органы?! А мне говорят: «Это еще у нас не самый худший». 
— Как решаете кадровую проблему? 
— Мы вынуждены в Сковородинский район направлять сотрудников из Благовещенска вахтовым методом — там работать некому! Перспективная молодежь не идет в полицию. Даже несмотря на высокую зарплату. Все это результат того негатива, который последние годы выливали на правоохранительные органы. 
— К полиции сегодня предъявляют высокие требования — если ты полицейский, должен знать и уметь все. 
— Мне бы тоже этого хотелось. Я, как никто другой, заинтересован в том, чтобы все мои подчиненные были профессионалами. Но какими бы эффективными ни были меры по реформированию органов внутренних дел, состояние полицейской системы будет оставаться лишь зеркалом всего нашего общества. А оно оставляет желать лучшего. 
И, разжигая в СМИ общественное недовольство, мы только рубим сук, на котором сидим. Коррупционерам и преступникам в общем-то все равно, что о них говорят журналисты и блогеры. А вот честным полицейским, когда все скопом начинают их с пафосом осуждать, трудно все это выдержать. Сил бороться с тяжелыми условиями работы остается еще меньше, многие уходят из органов. Вряд ли от этого полиция станет лучше, а улицы наших городов безопаснее. 
Вернемся ли мы в 90-е?
— В последнее время идут разговоры о том, что нас ждет нечто, похожее на ситуацию 90-х. Для этого есть предпосылки — безработица, озлобленность, богатеющие, несмотря на всеобщий экономический спад, верхи. Неужели бандитизм снова идет в наступление? 
— Разговоры о возвращении девяностых — простое нагнетание страха. Мы этого не допустим. Хотя все привыкли ругать милицию, а сегодня уже полицию, у нас есть неплохие результаты по самым разным направлениям. За первый квартал 2012 года по сравнению с таким же периодом прошлого в Амурской области почти на 11 процентов сократилось число тяжких и особо тяжких преступных посягательств, более чем на 10 процентов уменьшилось количество убийств и покушений на убийство, почти на 15 процентов — краж, на 8,5 процента — грабежей, на 66,7 процента снизилось число вымогательств. Мы стали больше раскрывать преступлений по горячим следам, в том числе связанных с тяжкими телесными повреждениями, угоном автотранспорта, кражами.
Блицопрос
— Николай Николаевич, что вы считаете для себя главным в жизни?
— Добрую память о себе. Всегда стремился жить так, чтобы любому человеку, с которым тебя сталкивала судьба, я мог смело посмотреть в глаза. 
— Какую черту характера считаете для себя определяющей?
— Справедливость и терпение. В Норильском управлении, когда мы праздновали 23 февраля, женщины вручали всем мужчинам грамоты, где в шутливой форме обыграли черты характера или стиль работы каждого. Мне дали грамоту «За терпение к набегам в кабинет». 
— Чего не приемлете в своих подчиненных?
— Когда был моложе, считал, что это предательство. Но после 90-х я понял: у предательства могут быть разные причины. Представьте себя на месте человека, которому вгоняют иголки под ногти. Вы выстоите? Не факт. Сегодня я считаю, что это бездушие. 
— У вас есть недостатки?
— Я о них промолчу — все равно изменять что-либо уже поздно. 
 — Какой отдых предпочитаете, активный или пассивный? 
— Моя мечта упасть на диван и весь день читать книжку. Но жена не позволяет. Она у меня активная женщина. 
— Как снимаете стресс после сложных ситуаций?
— Когда нервничаю на работе, то хожу по кабинету. Дома успокаиваюсь чтением. У моего отца в кабинете стеллажи с книгами стояли от пола до потолка. Я все прочитал! 
— Произведения какого автора оказали на вас большое влияние? 
— Джека Лондона. Помню, в классе шестом начитаюсь его книжек — на лыжи и — через Енисей с собакой золото искать. Когда стал постарше, увлекся Валентином Пикулем. Самое сильное впечатление на меня произвело его «Честь имею». 
— Что сейчас читаете? 
— Солженицына «В круге первом». 
— Ваши любимые фильмы о милиции? 
— Их три: «Рожденные революцией», «Место встречи изменить нельзя», «Испытательный срок». 
— Ваше любимое философское изречение? 
— Жизнь все расставит по своим местам.
— Кем мечтают стать ваши дети?
— Старшая дочь Ольга — уже студентка юрфака, будет юристом. Младший сын Игорь, ему сейчас 12 лет, когда был маленьким, хотел быть спецназовцем. Сейчас — не знаю, но сказал, что в полиции работать не хочет.
— У вас есть хобби?
— Есть, навязанное мне сыном. Он постоянно сидел дома один — жена работала в миграционной службе, возвращалась часов в десять вечера, а я и того позже. Вот сынишка и стал нас упрашивать: «Купите мне собаку, я буду за ней ухаживать». Купили! Ровно через неделю: папа гуляет, мама кормит. Беленькая, маленькая, наглая такая — порода вест-хайленд-вайт-терьер. 

Возрастная категория материалов: 18+