Самый долгожданный гость

«Ананьевна, ты все хорошеешь!» — выходя из лифта, Леопольд Феликсович принимает в объятия старейшего сотрудника редакции архивариуса Светлану Фролову. В пресс-центре АП выстраивается настоящая очередь за приветствиями и объятиями Леопольда Феликсовича. «Заслуженный артист республики!» — шутит про себя Сарапас, немного смущенный бурной встречей амурправдистов. «Я всегда вызываю нездоровый интерес», — сообщает Леопольд Феликсович, и редакция взрывается хохотом.

Меня еще на свете не было, когда Сарапас рулил газетой, а я уже знаю — хорошо рулил, раз до сих пор так любят его в редакции.

— Юлечка! — радостно встречает Леопольд Феликсович редактора отдела социальных проблем и культуры Юлию Климычеву. — Помню, мы с тобой в одном кабинете сидели и ты приходила с младенцем на руках. И младенец почему-то смотрел на меня все время подозрительно. Почему — не понимаю (взрыв хохота в зале. — Прим. АП). Оказывается, младенец тот уже в 5-й класс ходит. Время летит. Жена мне часто говорила: почему же мы такие старые?

Леопольд Сарапас моложе «Амурской правды» всего на девять лет. Несмотря на это, слушать его воспоминания можно бесконечно — столько юмора, доброй иронии в манере общения бывшего редактора. Казалось, он и сейчас может встать у руля, раздать задания журналистам и сам написать парочку острых материалов. Признаваясь в любви газете, Леопольд Феликсович успел тем не менее сделать несколько ценных замечаний по поводу сегодняшней работы редакции.

— Вам бы собкоровскую сеть расширить, — вздыхает Сарапас. — Я после того, как ушел с поста редактора, заведовал собкорами по области, до семи человек доходила сеть. Это большая поддержка газете. Кроме того, при отделе писем у нас работала общественная приемная. Ее курировали внештатники, а консультации проводили опытные юристы. Польза обоюдная была — на основе этих историй и публикации делали.

«Я утянулся в эту журналистику»

— Будучи комсомольским работником, я читал лекции о Василии Чапаеве, мне была интересна его судьба и героическая жизнь, — рассказывает Леопольд Сарапас про начало журналистского пути более 60-летней давности. — В «Амурскую правду» заказали мне материалы о Чапаеве, это была первая моя публикация — в 1949 году. Получилось, что она вышла как раз к 30-летию со дня гибели Чапаева. Мой материал опубликовали, и мне понравилось! Хорошая вещь — сидишь один на один с бумагой, и вдруг это выходит в свет и твою писанину читает вся область. А гонорарище был просто огромный. Сколько именно, не помню, потому что я как то племя в Африке — до пяти считают, а после пяти уже много. Так я утянулся в эту журналистику.

То, что я попал в «Амурскую правду», удивительно. Родители мои были репрессированы, и я считался сыном врагов народа. Но тогдашний редактор В. А. Цалобанов не побоялся взять меня на работу. В «Амурку» я пришел в 1951 году. Моя карьера чуть сразу и не закончилась. После одной из первых командировок, в Зейский район, я написал материал, в котором изрядно покритиковал руководство района. В публикации руководство задела фраза о том, что первый секретарь райкома партии Цепков собутыльничает с подчиненными и ему очень нравится, что они его угощают. Разразился скандал, мол, клевета это. По жалобе в Зею поехал один из секретарей обкома, и там выяснилось, что мои информаторы от своих слов отказались. Тогда мой сосед, он работал в аппарате партии, говорил мне: «Леня, Леня, тучи что-то сгущаются над тобой…». Готовили мне смерть хладнокровную. Но есть у меня, видимо, счастливая звездочка на небе. В Зейском районе прошло выездное заседание райкома партии, и там первый секретарь употребил и начал изъясняться сотруднице. А она оказалась несговорчивой и пожаловалась на него. Оттуда и пришло мое спасение. Того секретаря с должности сняли, мы об этом сообщили на страницах газеты. И так суждено мне было продолжать работать в «Амурской правде».

Я сделал вывод, что одного устного слова недостаточно. В следующий раз писал острый материал об отделе, который занимался дорогами, у них коррупция процветала. Так я тех, кто мне рассказывал, просил бумажечку со словами своими подписать. После выхода в свет материала руководителя этого отдела сняли, а я был в неприкосновенности.

Квартира для «жука»

Леопольд Феликсович удивляется — так долго пробыл на посту редактора! Сначала казалось, удача не на его стороне, но здесь сработал главный принцип жизни Сарапаса: во всем добиваться справедливости и никогда не унывать.

— Меня определили на обучение к Александру Матвееву, который пробыл на посту редактора «Амурской правды» всего один день. Я еще думал — ой, какая примета нехорошая. Он на радостях решил обмыть свое назначение в ресторане и немного не рассчитал свои силы. Вышел из ресторана, и, как назло, навстречу идут секретарь обкома и работник ЦК КПСС, который был в командировке. Видимо, из соображений вежливости Матвеев на четвереньки встал перед ними. Работник ЦК говорит — что-то лицо знакомое. Так это ж редактор новый! На следующий день его и сняли. Так вот, что я хочу сказать — примета не работает! Я-то на посту редактора почти 20 лет пробыл.

Этим я, пожалуй, и отличаюсь от остальных в длинном редакторском списке. Самое положительное, чего удалось добиться на редакторском посту, — обеспечить всех сотрудников редакции квартирами. Мы с Авраменко (Степан Авраменко — первый секретарь Амурского обкома КПСС с 1964 по 1985 год. — Прим. АП) добились выделения средств на покупку квартир из партийного бюджета. В год по 2—3 квартиры покупали. Помню, один жук ухитрился получить квартиру под будущую свадьбу. Пришел и давай уговаривать — мол, невеста в Приморском крае, может не дождаться… Купили мы ему квартиру, через время мне кто-то говорит: «А Толя-то до сих пор холостяк!». И правда, он мне начал всякие турусы на колесах разводить. Но мы его выселили и поселили туда Токарева с женой.

Приходилось разные вопросы решать. Однажды пришла ко мне жена одного сотрудника с чемоданом. Говорит, мы с ним разводимся и я его выселяю, позаботьтесь о его жилплощади. Пришлось позаботиться.

Автомобили и мотоциклы с колясками сотрудникам выхлопотал. Ирина Цыгуля очень «Ниву» хотела. Она потом уже приходила и говорила: надоела я вам, наверное… Да разве может такая симпатичная женщина надоесть? Выхлопотал я ей машину. Еще одно мое хорошее дело на посту редактора — для «Амурской правды» построили здание на партийные деньги. У нас был редакционный пост на строительстве, здесь мы набирали тексты, потом везли их в типографию. Когда мы въехали в здание — это был наш дом! На первом этаже был даже свой актовый зал. Потом смотрю — начали нас выселять потихоньку. Но все равно хорошо!

Карьера сценариста угасла

Сарапас слыл специалистом в сельском хозяйстве, а сам признается — самое трудное оказалось работать с театром.

— В 60-е годы шла пьеса моя «Мы живем на Амуре». Так вот, с постановкой ее столько мучений было. Один режиссер ставил как лирическую комедию — мол, в начале должны баянисты выходить на сцену. Режиссер уехал, дали второго. Тот решил ставить романтическую комедию — нужен пролог, эпилог и все такое. Этот тоже уехал. Наконец третий поставил. Но я тогда сказал — с драматургией покончено. Ага, как говорят, не зарекайся. Тогдашний директор театра Николай Федорович Стародуб сказал: а давай поставим пьесу по произведению дальневосточного писателя Николая Задорнова? Обстановка тогда с Китаем была напряженная. Я из уважения к Стародубу согласился написать инсценировку. Поехал в Сочи отдыхать и захватил с собой маленькую печатную машинку. В санатории тюкал на ней, многие заглядывали и удивлялись — а здесь контора теперь? И что вы думаете? Написал я ее, а Николай Федорович приказал долго жить. Так я избавился от режиссерской суеты, да еще и гонорар успел получить. Лежит теперь этот сценарий в драмтеатре. Два сезона афиша провисела, но так и не поставили ее. Вообще-то сейчас в моде игра в «тютю». Так мои дети маленькие говорили, когда прятались: тютю.

Мне кажется, тема сейчас более чем актуальная — освоение амурской земли первыми поселенцами. И окончание такое — главный герой, стоя на берегу, говорит: «Никуда мы отсюда не уйдем!» По-моему, очень современно звучит.

Перо под контролем власти

Те, кто работал под руководством Сарапаса, вспоминают его как мудрого и справедливого руководителя. Несмотря на строгий контроль со стороны партии, он умудрялся грудью прикрывать провинившихся сотрудников и поощрял за творческое мышление.

— Я всегда одобрял коллективное творчество. Вместе думали, как организовать работу. Адам Погарский предложил составлять месячную модель газеты — какие страницы и когда должны выходить. Я его хвалил, говорю, башковитый ты парень! Он признался, что подсмотрел это в другой газете. Помню, мы раньше по ночам дежурили — кто-то домой уходил, а кто-то на диванчике в типографии спал. Так Абрам Ривлин во Владивостоке подсмотрел график работы коллег — оказалось, можно без дежурных обойтись! Мы тогда график поменяли и до моего ухода по нему работали. Могу сказать, что по мере моей работы все больше и больше свободы слова становилось. В последнее время моего редакторства было даже разрешено самостоятельно подбирать членов редколлегии.

Главный партийный контроль состоял в том, что план работы редакции утверждался на месяц вперед.

— Критиковать руководство области было неэтично — мы же честно и открыто писали, чья мы газета. Так и писали: орган Амурского обкома КПСС и областного Совета народных депутатов. Это лучше, чем застенчиво умалчивать, — убежденно говорит Леопольд Сарапас. — Иду однажды, а навстречу мне в то время бывший запредом правительства Александр Нестеренко, а с ним губернатор Олег Кожемяко. Нестеренко меня представил — бывший руководитель «Амурской правды». А губернатор мне официально так руку протягивает: «Губернатор Амурской области Олег Кожемяко». Хотя его и так все знают. Я, говорю, вас знаю — каждый день в «Амурской правде» на какой-нибудь странице вижу.

Восточная мудрость для Авраменко

Леопольд Феликсович прославился под псевдонимом Я. Ехида — делал страницу сатиры и юмора. Немало хохм случалось с ним в жизни. Наверное, благодаря прямому характеру.

— Я был еще и член руководства. У нас был штаб — бюро обкома партии. Все вопросы решались с участием редактора «Амурской правды», я там мог возражать сколько душе угодно. Хотя увлекаться этим никогда не надо — есть восточная мудрость: не перебивай человека, который тебя хвалит. А я еще добавил к ней — никогда не перебивай начальника.

В хохмическом разделе «Амурской правды» я как-то рассказывал эту историю. Мы чествовали Тамбовский район, который получил знамя СССР. На банкете один из руководителей района так увлекся, хваля Степана Степановича Авраменко (первый секретарь Амурского обкома КПСС с 1964 по 1985 год. — Прим. АП), что все заскучали. Авраменко чувствует — перебор. Ну и сказал: короче, закругляйся. Тут я и вякнул: «Степан Степанович, вы нарушили восточную мудрость — не перебивай человека, который тебя хвалит». Все хохотнули, а ему не понравилось. На другой день сказал мне: «Я тебя на банкеты не приглашаю больше. Что за поведение?» Он не любил, когда встревали без его разрешения.

Убеждения ради корочки не менял

На протяжении всей своей жизни Леопольд Феликсович не менял убеждений, считая, что главное — это честность. Тем удивительнее были для него разительные перемены, происходившие с людьми во времена перестройки.

— Честно скажу, не понимаю, как можно менять убеждения ради корочки. Это как у Чехова получается — хамелеон. После путча в 1991 году было собрание в редакции, и один из наших сотрудников заявил, что он уже член аграрной партии. Когда успел? Вчера член коммунистической, а сегодня — аграрной. К тому моменту я только-только отдал бразды правления Анатолию Дроздову — как говорится, вовремя смылся. Не только в профессии вора главное вовремя смыться. В профессии редактора тоже. Так вот, наш бывший товарищ предложил снять Дроздова, мол, за сочувствие ГКЧП. Хорошо, наша зам ответственного секретаря Таисия Хоцкина выступила: мужики, вы что? Одумайтесь, мы как были нормальные журналисты, так и есть, просто обстановка такая.

Был в моей жизни период, когда я работал собкором в центральной газете «Сельская жизнь». Нас было 40 собкоров, и я всегда был в десятке лучших. Первым, вторым, третьим — никогда не был, это да. Так вот, мне предложили переехать в Прибалтику. Родители мои литовцы, хоть я родился на Кубани, этнически я прибалт. Мы с семьей обсудили и остались на Дальнем Востоке. Здесь я оказался по несчастью, но все-таки обрел и профессию, и семью. Буду и дальше поживать и читать «Амурскую правду». Я люблю публикации Юли Климычевой, Иры Ворошиловой. Слежу, как все худеет Наташа Фадеева. А где у вас Варя Сиянова?

— В командировке.

— Передайте, что она меня так растрогала и обрадовала публикацией в защиту молодой мамы-бомжихи. Я сам бывший детдомовец — когда родителей репрессировали, меня отправили в детский дом в Чите. Так вот Варя — молодец, не прошла мимо, хотя мало ли сейчас униженных и оскорбленных. И такую роль сыграла в судьбе этого человека, на грани сказки братьев Гримм. Редакция обновилась, омолодилась — это закон жизни, так и должно быть. С моей легкой руки желаю, чтобы всем вам повезло. Я как-то раз сказал, что я колдун — и мне поверили. Так вот, пусть ваше благополучие растет!

Закончилась беседа с Леопольдом Сарапасом аплодисментами. А уже после встречи Леопольда Феликсовича буквально расхватали на кадры — почти каждый хотел сфотографироваться на память с легендой амурской журналистики. Елена Павлова, которая приняла боевой пост спустя всего пару лет после ухода Сарапаса на заслуженный отдых (к тому времени ему было 77 лет, и он руководил собкоровской сетью), уговаривает его не пропустить торжество по случаю юбилея «Амурки» 21 февраля.

— На 90-летии «Амурской правды» я еще плясал, да так, что знак заслуженного работника культуры РСФСР отвалился, — задорно хохочет наш почетный гость.

— Какой же без вас юбилей? Нет, это просто невозможно! — убеждает Елена Владимировна. — Ложитесь на диван, отдыхайте и готовьтесь к празднику.

— Ну, вы прям как в том анекдоте так категорично: либо вы замуж за меня выходите, либо я на вас женюсь! — отшучивается бывший редактор.

Кличка у меня — антибабник

«В редакции меня прозвали антибабником. Очень неохотно женщин на работу брал, в основном одни мужчины были. Так ведь я ради самой прекрасной половины старался — жалко мне их. Работа сложная, командировки бесконечные. А когда же о семье, о детях думать? Как профессионалы женщины хороши. Одна сотрудница такой пьяный дебош устроила, что я подумал — наверное, я не прав насчет женского пола! Даже мужики такого не отмачивают. Потом женщин стало больше, но все равно не так, как сейчас. Жили мы всегда дружно. Я когда узнал, что редактор Венадий Токарев нецензурно при дамах выражается, расстроился сильно. Нельзя так с женщинами, нельзя».

 Сарапас мог строить корабли

«Вообще из меня мог выйти кораблестроитель. Я поступил в Ленинградский кораблестроительный институт, но потом пришлось оставить учебу. Мама получила травму на производстве и стала инвалидом. Я вернулся в родной свой город Сковородино. Здесь у меня появилась первая запись в трудовой книжке — бухгалтер горсовета. Потом пригласили в райком комсомола, потом в обком комсомола. С 1942 года — комсомолец, с 1949 года — член коммунистической партии. В 1950 году хотел я вслед за своим товарищем поступить в Центральную комсомольскую школу на журналиста. Но кадровик ЦК ВЛКСМ прямо мне сказал: ты, сын врагов народа, просишь о нереальном. Я хоть и не плаксивый, но всплакнул, когда вышел от него. Отец три года отбарабанил, после чего его реабилитировали, мать полтора года сидела под следствием в Чите, так и я еще пострадал от клейма сына врагов народа».

Досье АП

1971 — 1990 годы — Леопольд Феликсович Сарапас возглавлял коллектив «Амурской правды».

45 лет — стаж работы в «Амурской правде».

«Самое положительное, чего удалось добиться на редакторском посту, — обеспечить всех сотрудников редакции квартирами», — признается легендарный главред.