• Антону было 13 лет. Водителю, сбившему бабушку и внука, — 21 год.
  • Два года ушло у Марины Григорьевой, чтобы добиться наказания для виновного в смерти ее сына.

В расследовании уголовного дела, возбужденного в 2011 году по факту ДТП, в котором погиб Антон, восемь раз менялись следователи. Вещдок — машину, у которой были тонированы даже фары, фигуранты дела переделали и продали. Уже из суда дело несколько раз отправляли на доследование. А у виновника ДТП родилась дочь, ставшая одним из смягчающих обстоятельств при вынесении приговора. Не случилось только главного — справедливого наказания виновных. Об аварии, расследовании и приговоре в три года колонии-поселения, добиваясь которого, Марина потратила два года своей жизни, в материале АП.

«Марина, прости, это Гога сделал»

— Я ребенка одна воспитывала, — предвосхищая мой вопрос, говорит Марина. — Он у меня один. Он нетипичный пацан был — такой послушный, почти на одни пятерки учился. Ответственный, правильный, осторожный — все меня через дорогу переводил. Никогда не матерился, даже фильмы о вреде курения деду приносил из школы.

Бабушка — мама Марины — тоже из осторожных. 13-летнего внука, ростом уже выше мамы, всегда встречала на остановке. На дороге возле остановки, называемой в народе «Ровесник» — по названию расположенного рядом Дома детского творчества, их и сбили.

В тот вечер 17 января он, как обычно, поехал к бабушке — готовить уроки. Когда спустя полчаса после его ухода Марина позвонила проверить, как добрался, номер сына был недоступен. По бабушкиному телефону вызов все время сбрасывали. Марина заволновалась. Сделала еще несколько звонков, а через 10 минут от своего брата узнала, что «вроде бы Тошку и бабушку сбила машина».

 — Это был шок, — говорит Марина. — Раз сбили, значит, в больнице. Собрались — поехали. Когда я в приемном покое увидела на полу лужу крови, мне стало плохо. Меня напоили корвалолом. Все говорили, что все нормально. Я и не думала, что может быть что-то серьезное. В больнице было много грузинов. Один из них, мой знакомый, подошел, упал в ноги и говорит: «Марина, прости, это Гога сделал». Я даже не поняла, кто это — Гога.

Бабушку со множественными переломами привезли в реанимацию. Оперировать Антона, у которого был перелом костей свода черепа и множественные переломы основания черепа, начали почти сразу. Операция длилась бесконечно долго. А потом вышел врач и сказал Марине, что ее сын не доживет до утра. Антон умер в два часа ночи.

«Она сама виновата»

Узнать, кто такой Гога, Марине предстояло позже. Она плохо помнит, как прошли похороны и время после них. «Мозг стирает то, что тебе совсем не пережить», — говорит она и описывает, как долго и мучительно выздоравливала ее мама. Бабушка провела в больнице пять месяцев, перенесла пять операций. За это время потеряла все волосы, чудовищно похудела — когда узнала, что внук умер, она почти перестала есть.

 — Они появились сразу после того, как Антон умер, — продолжает Марина. — Дядя Гоги — Карло Макацария, его все называют Руслан, пришел на следующий день. Обещал помочь. В феврале бабушке понадобилась помощь — памперсы, средства от пролежней. Я позвонила Руслану, спросила: «Будете бабушке помогать?» Когда мы встретились, я попросила, чтобы пришел Гога. Он пришел — весь на понтах. Сказал, что бабушка сама виновата — сама под колеса залезла и ребенка затащила. Руслан мне после этой встречи перезвонил, сказал, что они согласны оказывать помощь, придут во вторник.

После этого разговора Гогу и его родственников Марина не видела пять месяцев. В тот вторник вместо Гоги с обещанной помощью пришла следователь РОВД с постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела. Сказала, что так нужно, пока не придут результаты автотехнической экспертизы.

 — Я ей поверила. В то время я про уголовное дело даже не думала. Не до этого было, — вертя в руках сотовый телефон сына, уцелевший в аварии, говорит Марина.

В итоге в конце марта все-таки возбудили дело по части 3 статьи 264 УК РФ — «Нарушение ПДД, повлекшее по неосторожности смерть человека». Но результаты первой автотехнической экспертизы следователей не удовлетворили. Была проведена вторая, которая подтвердила вину водителя. 21-летний Гога Тортладзе ехал без прав со скоростью «не ниже 59 километров в час» на чужой, полностью тонированной машине.

 — Это была невидимая машина. У нее даже фары были тонированные. По закону уровень светопропускания стекол должен быть не менее 75 процентов. А у него он был 13 процентов, — объясняет Марина, за время следствия выучившая всю терминологию. — Я знаю, что он был в нетрезвом состоянии — они с друзьями второй день гуляли на свадьбе. Но теперь это никак не докажешь. Был вечер, Антон с бабушкой переходили дорогу. Они пошли, потому что не видели эту машину. И он их не видел. Водитель, который ехал следом за ним, видел, а тот — нет. Он заметил их, когда уже полетели вверх тела.

Помощь в обмен на «бумагу»

Специалисты говорят, если бы тонировка была в пределах нормы, водитель увидел бы пешеходов и успел затормозить. Каждый день возле этой остановки переходят дорогу десятки детей — рядом Дом детского творчества, стадион. После этого ДТП возле места, где сбили Антона с бабушкой, появился знак, ограничивающий скорость до 40 километров в час.

По словам Марины и ее гражданского мужа Тимофея, следователи не торопились опрашивать свидетелей. Одного из них — того самого водителя, ехавшего следом за Гогой — Тимофей разыскал сам, а потом передал его контакты в РОВД. Сотрудники милиции связались с ним лишь четыре месяца спустя.

Дело передавали от следователя к следователю. И летом один из них, взяв с участников происшествия подписку, что они сохранят вещдок до окончания следствия, отдал им машину. Ее тут же переделали и продали. Потом адвокат, нанятый обвиняемым Гогой Тортладзе, скажет, что две автотехнические экспертизы проведены с нарушениями, и будет требовать проведения повторного обследования машины, которой уже и след простыл. Это затянет расследование еще больше. После этого уже не удивляет история о том, как в одном из зейских ночных клубов Марина встретила «своего» следователя, развлекающегося в компании друзей Гоги.

Когда пришли результаты второй экспертизы, с Мариной встретился еще один друг Тортладзе — Тенгиз. Он обещал помощь бабушке в обмен на какую-то бумагу.

 — Я только с четвертого раза поняла, что они просят примирения, — вспоминает Марина. — А это будет значить, что Гоге не будет никакого наказания, даже судимости у него не будет. Я сказала, что не дам примирения даже за миллион рублей. Потом на суде Гога сказал, что я вымогала с него деньги за примирение.

Летом 2011 года уже вышедшей из больницы бабушке несколько раз звонили неизвестные с угрозами кровной мести. Бояться, как и терять, Григорьевым было нечего. А 14 октября в ресторане «Соктахан» те люди, которые все это время обещали им помочь, избили их. Все началось с оскорблений, а закончилось снятием побоев в отделе милиции. В октябре же — спустя девять месяцев после смертельного ДТП — у Гоги Тортладзе родилась дочь.

Уже в конце года приехавшее с проверкой из Благовещенска милицейское начальство перепоручает дело следователю из Шимановска. Потом расследованием снова занялись в Зейском РОВД.

Весной 2012 года после предварительного заседания суда дело возвращают на доследование. И лишь в августе 2012 года, как будто преодолев чью-то злую волю, дело наконец дошло до суда. В ноябре был вынесен приговор. Учитывая юный возраст виновного, наличие у него малолетней дочери и то, что пешеходы переходили улицу в неположенном месте, Тортладзе приговорили к трем годам колонии-поселения. Приговор обжаловали сразу две стороны: потерпевшая (решив, что он слишком мягкий) и виновный, который счел его чрезмерно жестким. В итоге его оставили без изменений, и 22 января 2013 года он вступил в силу. Но до недавнего времени Гогу еще видели в злачных заведениях Зеи. Сейчас, по неофициальной информации, он уже отправился к месту отбывания наказания — в колонию-поселение в поселке Приозерье Ивановского района.

 — Те, кто отбывает наказание в колонии-поселении, обязаны там работать. Колония в Приозерье, например, с сельскохозяйственным уклоном, — объяснили в амурском управлении федеральной службы исполнения наказаний по Амурской области.

3 миллиона рублей — иск о взыскании морального ущерба на такую сумму выставила участникам аварии Марина Григорьева. Еще в иске фигурирует материальный вред в размере 70 тысяч рублей. Мама Марины оценила материальный ущерб от происшествия в 60 тысяч рублей, моральный — в 700 тысяч. Суды по этим искам Григорьевым еще предстоят.