Всегда стараюсь свести наше общение к минимуму, однако, увидев на почтамте Санкт-Петербурга ретро-почту, предлагающую отправить ретро-письмо в любую точку мира, не смогла удержаться. Чтобы мои родители через пару (надеюсь) недель получили старинное послание, я получила букет незабываемых эмоций и потеряла около часа.

На питерский почтамт мы с друзьями зашли из духовных, а не практических соображений. Огромное здание было построено в 1782—1789 годах по заказу одного из фаворитов Екатерины II. По данным историков, первоначально это было служебное помещение при почтамте, который занимался перевозкой людей (там были конюшни, каретные, мастерские для ремонта карет). После реконструкции большой почтовый двор перекрыли огромным стеклянным куполом — сейчас это центральный операционный зал. В общем, на этот архитектурный памятник с современной начинкой мы и зашли посмотреть.

Наверное, наша экскурсия не заняла бы больше пяти минут, если бы не заманчивое объявление внутри зала — «Ретро-почта». Здесь же за большим столом одиноко сидел парень и, макая перо в чернильницу, аккуратно выводил на старинной бумаге строчки письма. Рядом лежали стилизованные под старину конверты и образцы фирменных штемпелей с сургучной печатью (например, с сердечками и романтичной подписью «С любовь из Питера» или с изображением Медного всадника и сухой строчкой «Санкт-Петербург»).

Я решила, что мои родители в далеком Береговом просто обязаны получить ретро-письмо из культурной столицы. К тому же заплатить за «привет из прошлого» предлагали всего 80 рублей.

Я выбрала бланк, взяла перо, за три минуты нацарапала несколько строчек и с непривычки (ручкой редко пишу, не то что пером) поставила пару клякс. Ретро-почтальонка (судя по прическе и платью, действительно, из прошлого) молча протянула мне старинную промокашку, но упорно не хотела делиться со мной инструкцией по применению. Эта секретная технология так и осталась с ней, я действовала, как смогла, потому размазала несколько слов письма. Ретро-почтальонка молча забрала мой бланк, положила его в старинный конверт и неторопливо запечатала горячей сургучной печатью. На конверте я уже ручкой написала адрес родителей и с чувством выполненного долга протянула ретро-почтальонке 100 рублей. Какой наивной я была. Женщина денег не взяла и безмолвно указала на современную стойку с современным оператором.

Я обреченно встала в очередь. Мужчина передо мной купил 26 марок. Он уже заплатил, получил сдачу, но вдруг заподозрил, что ему дали на одну марку меньше. Вместе — недоверчивый клиент и добродушный оператор — начали пересчитывать. После первого пересчета правда оказалась на стороне почтовика, но мужчина не смирился и предложил посчитать снова. Я культурно, как и полагается в культурной столице, попросила оператора оставить мужчину наедине с марками и обратить внимание на меня. Последующие 10 минут я наблюдала, как почтовик, спокойно и без лишней суеты, подбирает нужный конверт. Наконец он найден, ретро-письмо упаковано, в очередной раз адрес написан. «А теперь пройдите в другую часть зала и взвесьте конверт, чтобы я посчитала количество марок», — эта фраза звучала как приговор. Мой вопрос, неужели я первая отправляю ретро-письмо по России и им неизвестен вес стандартного письма, остался без ответа.

В большом зале мы нашли электронные весы. Рядом — ни души. Кто-то ведь должен взвесить конверт и распечатать бланк с весом? Понимание ситуации пришло через несколько минут вместе с истерическим смехом. Мы сами взвесили письмо и вернулись к стойке, где уже образовалась очередь. «46 граммов», — наконец сообщила я оператору. Поверив мне на слово, женщина отсчитала нужное количество марок, наклеила, прищелкнула конверт со всех сторон степлером и отдала мне. «В зале стоит ящик, но если туда не влезет, отдайте оператору в третьем, четвертом или пятом окошке», — посоветовала на прощание самый неторопливый почтовик в мире.

Конечно, мы втиснули конверт в ящик. «В Питере никто никуда не торопится», — подбодрил меня друг на выходе из почтамта. Если это так, то чего уж обижаться на почту. Тем более ретро.