Юрий Никулин-младший: «О фронтовом прошлом деда мы знали только из его книги»

 И только самые близкие знали, какой след война оставила в душе у артиста-фронтовика, который в 17 лет попал на финскую войну, а затем – на войну с немецкими захватчиками. И прошел ее от начала до конца. Юрий Никулин был и в блокадном Ленинграде. Счастье, что выжил после ранений, что вернулся домой и в профессию, о которой мечтал с детства. Счастье, что передал свое дело потомкам. Сын Максим Никулин — директор легендарного Цирка на Цветном бульваре, внук — Юрий Никулин — начальник отдела спецпроектов. О том, какие воспоминания и Никулине-фронтовике сохранились в семье, ИА «Столица» рассказал внук артиста, Юрий Максимович Никулин. 

— Юрий, как в вашей семье отмечают 9 Мая? Какие-то традиции сохранились со времен Юрия Владимировича?

— У Юрия Владимировича было два главных праздника: это Новый год, как начало чего-то нового, и 9 Мая. А вот, например, свой день рождения он к главным праздникам не причислял. Теперь, когда его с нами нет, праздник 9 Мая стал нашим общим главным праздником. Нашей семье важно собраться вместе в этот день. Мы всегда с утра едем на Новодевичье кладбище, где Юрий Владимирович похоронен — там встречаются родные, его коллеги, друзья, ветераны —  к сожалению, каждый год их меньше и меньше... Но такова жизнь…  Вспоминаем, рассказываем разные истории, кто-то выпивает, кто-то нет… А после этого уже едем домой и семейным кругом продолжаем вспоминать, благодарить, радоваться тому, что у нас есть возможность делать это.

— Вы помните дедушку в орденах и медалях? Или, как у многих скромных людей, они все больше лежали в шкафу, где-то в шкатулке, а надевались только по требованию?

— Действительно, он их надевал, когда требовалось, когда без них никак нельзя было появиться. Например, на встречи с чиновниками, высокопоставленными лицами, с другими ветеранами. Но это было крайне редко. Юрий Владимирович относился к той категории людей, которые не хвастались наградами… Есть — и есть, как у многих фронтовиков. Но даже на 9 Мая у него было не так много наград на груди — надевал самые значимые.

— Одна из самых значимых военных наград — медаль «За отвагу». И она была у Юрия Владимировича.

— Он считал ее самой главной изо всех, которые получил на фронте и потом, уже в мирное время. Была еще одна особенно ценная для него награда — медаль «За доброту и человечность». У нее очень интересная история: ветераны цирка собрали все серебряное, что у них было – пуговицы какие-то, солдатиков, значки, ложечки. И отлили большую серебряную медаль «За доброту и человечность» — и вручили ее Юрию Владимировичу.

— Как вы думаете, как такой особенно чуткий и очень добрый человек, он смог пережить ужасы войны? Или это до конца было с ним, просто он не подавал виду?

— Мне кажется, любого человека, который прошел войну — а уже тем более если он пережил тот ад, которые пережили фронтовики Великой Отечественной — последствия буду преследовать всю жизнь. Просто так это не проходит… И какие-то раны — и физические, и психологические — рано или поздно давали о себе знать. Кто-то справлялся с ними лучше, кто-то хуже, кто-то не мог справиться... Нам повезло: Юрий Владимирович нашел в себе силы пережить это… При этом никогда в жизни он не делился с родными воспоминаниями, горькими мыслями… И нам о военном пути фронтовика Никулина  известно то, что известно другими людям. Он описал этот период своей жизни в книге «Почти всерьез». Но на здоровье все это, конечно же, не могло не сказаться — ведь были и ранения, и контузии… В последние годы жизни много сил отняли рабочие проблемы. Он два года ходил по высшим инстанциям, чтобы добиться разрешения снести старое здание цирка на Цветном бульваре и построить новое…

— Как вы думаете, почему фронтовики не любили говорить о войне? Вдова Леонида Гайдая Нина Павловна Гребешкова тоже рассказывала, что ее муж никогда не вспоминал о войне…  

— Мне кажется, это логично для сильных людей. Когда что-то плохое случается – дома или в семье — такие люди не стремятся это со всеми обсуждать… Юрий Владимирович не то чтобы не хотел вспоминать тяжелые времена и с нами этим делиться, он просто не хотел туда мысленно возвращаться. Когда он снимался в одном из военных фильмов, он впервые после войны надел на съемочной площадке шинель. Посмотрел на себя в зеркало — и его просто пот прошиб! Так он сам рассказывал… Видимо, все, что происходило много лет назад, нахлынуло в одну секунду…

— Ведь он еще и блокаду Ленинграда застал — то есть все, что было адского, его коснулось напрямую…

— Он там оказался не случайно. На финскую войну он попал в 1939 году, сразу после школы. Как только она закончилась, он не успел даже демобилизоваться, как началась Великая Отечественная, и он в это время был под Ленинградом. Две войны на плечи мальчишки упали!

— У всех, кто знает о блокаде Ленинграда не понаслышке, на всю жизнь остается особое отношение к хлебу. Не дай Бог на их глазах не доесть кусочек хлеба, выбросить…

— Именно так было и у нас — я это хорошо помню. Главным правилом, требованием к семье у деда было такое: если он приходил с работы — не важно, во сколько, в 11-12 ночи после представления, после ночных съемок, не важно, и в какой степени усталости — не дай Бог, если в доме не было хлеба! Он тогда садился в машину и ночью ехал в магазин, на базу — куда угодно, где можно было купить хлеб. Хлеб должен был быть дома всегда. Такой у нас был закон.

— Такие тяжелые испытания не истребили в нем доброго отношения к миру. И необыкновенное чувство юмора – это талант, что-то врожденное? Или его установка — жить только светлыми и радостными чувствами? Есть несколько видеозаписей, где Юрий Владимирович вспоминает о войне. Но и это воспоминания про какие-то комические ситуации, которые, конечно же, всегда бывают там, где есть люди.

— Сложно судить об этом… Но мне кажется — да и не только мне, а всем, кто так или иначе знал Юрия Владимировича — что у него был редчайший дар. Наверное, так звезды где-то сошлись и так все совпало, что он, пробыв на фронте больше восьми лет — а он демобилизовался только в 1947 году — остался при этом человеком с колоссальным чувством юмора, невероятной харизмой, притяжением и энергетикой… Это дар на уровне чуда.

— Вот интересный факт: многие актеры ценят Юрия Владимировича именно как драматического актера, хотя таких ролей у него было не так много. Несмотря на то что он был известным комическим актером, в драматические картины он привносил особый трагизм, лиризм…  Какой фильм с участием Юрия Никулина  ваш любимый?

— Нет любимого фильма. Как и нет любимого номера в цирке. Более того, если человек называет любимую книгу — есть подозрение, что он только ее и читал, а про другие и сказать ему нечего...Сложно на этот вопрос ответить на самом деле. Ведь он был и актером комедии, и драматическим, и в детективе даже снимался — если брать картину «Ко мне, Мухтар!» Он был разноплановым, но при этом и одинаковым. Это сложно объяснить… Он никогда в жизни не играл. Не играл в кино, не играл в цирке, не играл на сцене во время концертов перед публикой. Он осмыслял ситуацию, которую ему предлагали и начинал в ней существовать. И существовал так, как бы существовал он сам — Юрий Никулин. Не будем лукавить: каждый из нас играет социальные роли. С друзьями мы одни, с начальством — другие, с кем-то еще — третьи. Так вот, Юрий Владимирович всегда был со всеми одинаковым. Он не играл в кино, и тем более не играл в жизни. В цирке, в кино, с водителем, с уборщицей, с семьей — он был только собой.

— Быть внуком человека, которой еще при жизни стал легендой – насколько это ответственно? Какие это чувства вызывает у вас? Вообще, тяжело быть внуком Юрия Никулина?

С воинами-афганцами.​

— Чтобы искренне ответить на этот вопрос, я должен разделить свою жизнь на два этапа. Первая — это где-то до 20—23 лет. Это период школы, института, мне было, честно, плевать на всё и вся — лишь бы никто не трогал, лишь бы ко мне не приставали. Я был не самым послушным учеником и сыном. Когда стал взрослее — пришло осознание, что есть семья, что я — часть ее и должен соответствовать планке, которая так высоко поднята. А от отца — а он от своего отца — часто слышал такую фразу: «Это твоя работа!» Все, за что мы беремся — это наша работа, и нужно делать ее на совесть, с максимальной отдачей. Теперь эту фразу я говорю своему сыну — правнуку Юрия Владимировича…