Фото: telegraf.com.uaФото: telegraf.com.ua

Ну что это в самом деле за история — понятное дело, что герметичный детектив требует известных ограничений, но все-таки. Поезд, в который сыщик Эркюль Пуаро попадает с превеликим трудом, воспользовавшись личным знакомством с его начальником, оказывается, перевозит менее 20 пассажиров. Комфортабельность, конечно, — но четыре вагона и при этом нам показывают ногу, свисающую с верхней полки, когда хитроумному бельгийцу приносят на завтрак его любимые вареные яйца. Когда начинается расследование, никто не рассматривает участие в преступлении тех, кто ведет поезд и кидает в топку уголь: этих плебеев просто нет. В одном вагоне собрались сплошь князья да графья, попробуй кого-нибудь задень. Начальник поезда, обнаружив в одном из купе труп с множественными ножевыми ранениями, пытается спасти репутацию компании тем, что обращается к возвеличенному газетами любителю с просьбой найти убийцу. Поезд при этом застрял в снегах и частично сошел с рельсов: какая, к чертям собачьим, репутация, никто никуда не успел. Доктор определяет время смерти убитого одним взглядом — он же доктор. Знаменитый сыщик крепко спит, когда из соседнего купе, как слоны, вываливаются все пассажиры, но оказывается любопытным и одетым, когда проводник приносит туда же завтрак. Не история — сказка. 

Концовка и вовсе переходит все мыслимые границы абсурда: состав, в котором произошло жестокое убийство, прибывает на какую-то там станцию, где Эркюль Пуаро торжественно объявляет всем свидетелям и подозреваемым, что «полиция приняла его версию» и сообщает, что «они свободны». Правоохранительным органам, видимо, остается лишь зарегистрировать покойника и немедленно списать его в «глухари»: ну Пуаро же сказал. Но все эти огрехи трудно сделать камнями в сторону постановщика — лепил из того, что было. Тем не менее, претензий полно и к нему самому. В руках у него потрясающий набор исполнителей: уже упомянутые Депп и Круз, а также великолепная Джуди Денч, безупречный Уиллем Дефо, Мишель Пфайффер, переживающая повторный карьерный и творческий пик, Дейзи Ридли, которой после спин-оффа «Звездных войн» солнце светит ярче, чем кому либо. Что же сделано? Сделана вполне добротная, но ужасно скучная постановка, персонажи которой не успевают как следует раскрыться, хотя мертвец в этой истории всего один. Брана делает ошибку за ошибкой: смотреть на героя Сергея Полунина просто смешно, понять зачем он тут нужен — невозможно; Денч, которая входит в действие с уверенностью сыгранной ею королевы, мгновенно теряется на задворках; Дефо, способный сыграть что угодно, мямлит; Пфайффер только лишь поднимает бровь — и так далее. Из этого симпатичного поезда хочется как можно быстрее высадиться. 

Все это, конечно, дорого, красиво, а камера с вертолета рисует нам нечто вроде бондианы, в которой британский режиссер, как ни странно, пока не отметился. Поезд делает чух-чух, щедро попыхивает дымком, а пассажиры, как и положено для повествования от Кристи, аристократничают на полную мощность, даже друг с другом общаясь через губу. Столь же чопорно ведет себя и великий сыщик, которого Брана играет так, чтобы мы поняли: он в отпуск хотел, а не в герметичный детектив угодить. Чтобы усилить это ощущение, в начале фильма зрителю вежливо подают порцию чего-то, похожего на акунинский «Турецкий гамбит». Не только в смысле восточного колорита, а вообще: я вам нашел вора, вон он бежит, ловите, пойду расправлю усы. А тут вся эта возмутительная возня, основанная зачем-то на реальной истории про летчика Линдберга: это во времена Кристи она была на слуху, а современный зритель в последний раз слышал об этой трагедии, когда смотрел посредственный триллер «И пришел паук». На ее примере Брана пытается линчевать сразу все проблемы общества, которое со времен жизни Эркюля Пуаро не так уж изменилось: неравноправие, жестокость, безнаказанность, необходимость вершить справедливость самостоятельно. И тут же возникает совсем уж притянутая за уши дилемма с цветом кожи, которая в сюжете не очень умещается, ну да ладно. 

Зато как снято: происходящее герметично не только для зрителя, но и для создателя, поэтому он прибегает ко всем возможным уловкам. Камера то и дело снимает актеров сверху, что создает определенный колорит: мол, на вас смотрит бог, месье Пуаро, не подкачайте. Религиозная тематика набирает пик в финале, когда Брана устраивает в удачно подвернувшемся под руку железнодорожном туннеле «тайную вечерю», на которой, правда, с главным ее персонажем произойдет разительная (и совершенно дурацкая) истерика. Здесь расследование — вообще не в счет, ведь режиссер не успел даже дать как следует показать себя главному и абсолютному негодяю, а потенциальных преступников показал исключительно неловкими штрихами. Как исполнитель центральной роли, он сосредоточился именно на себе — и складывается ощущение, что благодарить его будут исключительно за шикарные усы, которые давным-давно вывел из линейки стереотипов сериальный Давид Суше. В «Убийстве в Восточном экспрессе» даже есть нечто вроде голливудской перестрелки, которая призвана подчеркнуть стойкость и непоколебимость Пуаро: впрочем, в финале он с легкостью расстанется со своими принципами. Для чего? для того, чтобы перекинуть мостик в «Смерть на Ниле» — это произведение, опять же экранизированное ранее, явно значится в планах британца. Как будто Шекспир закончился. 

Резюмируем: при таком наборе актеров, при таком бюджете и при таком первоисточнике Кеннет Брана умудрился снять кино, через которое зрителю пробраться не менее сложно, чем Восточному экспрессу через альпийский снег. Загадка слаба (и к тому же ее разгадка известна доброй половине мира), актерам некуда деваться из душных купе, а режиссер, подобно машинисту, упорно просит подкидывать угольку. Публике, конечно, импонировали трейлеры, в которых за столиками вагона-ресторана сидели знаменитости, которых не так часто можно увидеть вместе. Но в итоге пассажиру этого экспресса хочется поскорее добраться до точки назначения — хотя до нее и не совсем добираются сами персонажи. Вряд ли Кеннет Брана станет для общественного сознания новым Пуаро: пока там спокойно располагается вышеупомянутый Суше, сумевший, похоже, сыграть все пожелания публики. А этот фильм запомнится скорее как странная попытка совместить в себе развлечение и нотацию, сделанная на фоне очень красивой местности. Под конец хочется пожать руки Пфайффер, Деппу и Денч: они сделали, что могли. Но классикой это, конечно, никогда не станет.