100 лет живет Александра Сазонова с Богом в сердце и детской радостью в глазах.Фото: Дмитрий Тупиков100 лет живет Александра Сазонова с Богом в сердце и детской радостью в глазах.Фото: Дмитрий Тупиков

Встречи с Богородицей

— Я так любила, когда дети на свет рождались, — вспоминает Александра Сазонова. — Появляются вот такие маленькие, теплые комочки. Я первая ребеночка на руки беру, пока мама приходит в себя. Прижимаю к груди — и такое счастье от него исходит. Младенчик тоже ко мне жмется и давай мои щечки сосать. Вот с тех пор мои щеки и сияют, как начищенный самовар. Несколько лет проработала акушеркой в деревенском роддоме. Ох и тяжело рожали женщины, сами, без всяких обезболивающих и стимулирующих лекарств. Некоторые по три дня мучились. Мы рожениц успокаивали, отвлекали от боли, постоянно рядом сидели. Но ни одна мамочка, ни один младенец при мне не умерли. Люди тогда были крепкие и здоровые.

Смерть старалась не приходить в дежурство Александры Степановны. А больные говорили, что у нее легкая рука. Как рассказывает сама юбилярша, к ней дважды приходила Богородица. И каждый раз в самый тяжелый момент ее жизни. Первый раз это случилось в Сибири, где много лет жила наша героиня. Тогда Богородица явилась в черном платье и приказала убрать грязную посуду после застолья. Второй раз явление было в Благовещенске. Святая дева пришла во всем белом и указала на крест.

Так и живет эта женщина с Богом в сердце и детской радостью в глазах. Хотя путь, который она прошла, как и вся ее ушедшая эпоха, был горек, сложен и тернист.

Гражданское детство

Родилась Александра Сазонова в 1918 году в Кировской области в селе Жуки. В разгаре были гражданская война, голод и братоубийство.

— Отец женился на моей маме против воли своих родителей, — рассказывает столетняя юбилярша. — Свекровь люто ненавидела невестку. Отца своего я никогда не видела, он сгинул в гражданскую войну. Простой неграмотный крестьянский парень ушел с солдатами и не вернулся. Ни я, ни мама так никогда и не узнали, то ли за белых он голову сложил, то ли за красных. Время тогда было смутное: в один день в село приходили белые, в другой — красные. Власть каждый день менялась. Как только папа ушел воевать, свекровь выгнала невестку с новорожденной дочкой из дому. Мама моя тоже была неграмотной и работящей. Меня отдала бабушке, а сама поехала на север лес валить. Надо было как‑то выживать.

До семи лет Александру Степановну воспитывала набожная бабушка. «Покажет иконку и как зыркнет на меня: «Шурка, Бог все видит, все знает. Сиди тихо, не пакости». А я такая тихая была, такая боязливая и стеснительная. Забьюсь в уголок и сижу».

Семья жила скромно, но не голодала. «У бабушки корова была, курочки, огород. Но горько мне было, я недополучила материнской ласки. Всю жизнь это чувствовала. Затем в деревню приехала мама и увезла меня на Кузбасс. Она часто меняла работу, и нам пришлось колесить из одного шахтерского городка в другой. Стране Советов требовался уголь, в шахтерских поселках жизнь кипела и бурлила. После работы вечерами люди собирались, пели песни под гармошку, плясали. Как‑то за год я четыре школы поменяла. Сумок не было, я учебники и свои тетрадки в платочек завяжу и на дорогу иду. А там машина с рабочими подходит. Я в кузов грузовика узелок бросаю и до школы еду. И все это надо было быстро делать, почти на ходу. Как‑то забросила книжки, а залезть по лестнице на ходу не смогла. Портфель-узелок мне скинули и поехали дальше. Никто с нами, детьми, тогда особо не возился, мы росли как трава».

Военная молодость

Так, переезжая из одного шахтерского городка в другой, Шурочка окончила семь классов. Потом пришлось искать работу, так как из‑за неважных оценок в старшие классы не взяли. Почему тихая и боязливая девочка выбрала такую нелегкую профессию, Александра Сазонова до сих пор не может объяснить. Как‑то само собой получилось, говорит она. Хрупкая на вид девушка, готовая упасть в обморок при виде крысы, оказалась очень стойкой. Вид крови ее не пугал.

— Подружка у меня была полная противоположность, бойкая, — делится Александра Степановна. — Она решила пойти в медучилище. Ну и я, понятно, за ней потянулась. Так и учились. У меня было два платьица, у подружки тоже. И пара туфель. Мы с ней постоянно менялись. После окончания поехала в село Кузедеево Кемеровской области акушеркой работать.

Два года назад Александра Степановна сломала шейку бедра. Несмотря на почти смертельную травму и 98-летний возраст, наша героиня сумела встать на ноги.

Ее пухлая трудовая книжка исписана от корки до корки: места и годы работы, поощрения и благодарности за доблестный труд. Александра Сазонова прошла путь от простой медсестрички до начальника сестринского отделения эвакуационного госпиталя. Пришла в профессию молодым специалистом в 1938 году, на пенсию вышла в 1988‑м. И после этого еще несколько лет работала, замещала и подменяла. 

Как считает наша героиня, в то время стахановцы были не только на шахтах. Случалось, что и из больницы не уходили сутками. Есть в трудовой книжке юбилярши еще одна интересная запись. 8 ноября 1940 года «Приняла торжественное клятвенное обещание». Как передовика производства Александру Степановну буквально на аркане затянули в партию. Она внутренне сопротивлялась, но напрямую отказаться не могла. Шли репрессии.

— Еще работая акушеркой в деревне, видела, как приехали чекисты и забрали главного врача, — говорит моя собеседница. — Больше мы его никогда не видели. Так же и в госпитале: пришли, схватили, увели. Все это видели, но предпочитали молчать. Боялись. Многие люди, спасаясь от репрессий, прятались, переезжали в другие города. В коммунисты меня затащили силой. Была разнарядка, в партию два раза в год, по праздникам 1 мая и 7 ноября, загоняли одного служащего и двух рабочих. Я как раз попала под категорию «рабочий класс».

А завтра была война

Там же, в госпитале, молодая медсестра встретила своего мужа — молодого хирурга Антона Шуренкова. Он и увез жену в Омск. Здесь во время войны развернется крупный эвакуационный госпиталь, в котором потом работала Шурочка. Один за другим перед войной родились сын и дочь. В 1942 году полевой госпиталь, где оперировал Антон Кузьмич, попал под обстрел. Муж погиб, а для Александры Сазоновой тема Великой Отечественной войны закрыта с тех самых пор, как получила похоронку. Она тянула детей одна изо всех сил. Брала дополнительные ночные дежурства, старалась дать ребятишкам то, чего сама недополучила в детстве: любовь, ласку, нормальную обеспеченную жизнь.

9

человек, которым в этом году исполнится 100 лет, проживают в Амурской области. Все — женщины. Единственный мужчина, который являлся ровесником «Амурской правды», не дожил до своего векового юбилея полтора месяца

— В Омск привозили тяжелораненых, их было очень много, — уточняет медсестра с полувековым стажем. — Операции длились по четыре-пять часов. Я все это время на ногах возле больного. Потом операция заканчивается, я — рядом. Как‑то совсем молодого солдатика привезли. Уже гнойного. Попал под танк. Ногу одну ампутировали, вторую удалось сохранить. Начальник госпиталя говорит: «Если эту ночь переживет, будет жить». 

Александра просидела возле молодого человека всю ночь, ни на минуту не отходила, пульс считала. Как только он сбивался, сразу ставила укол и делала перевязки. «За руку держу и молюсь про себя, я же все молитвы с детства помнила. Прошу Бога сохранить ему жизнь. Солдатик этот выжил. Таскали на себе из операционной в палату. Одни же женщины в госпитале остались да пожилые врачи. Остальные ушли на фронт. Уже не можешь нести, встанешь, выругаешься. А раненый в себя придет. Что‑нибудь хорошее скажет, начнет тебя утешать. Рыдаешь от горя своего и чужого и несешь дальше. Вот такое у меня было смирение и послушание. Всем старалась помочь, никому не отказывала», — вспоминает Александра Степановна.

Положила партбилет на стол

Ее выдержке и силе духа можно только удивляться. Александра Сазонова стала одной из первых, кто вышел из коммунистической партии. Она просто пришла в райком и положила партбилет на стол: «Двум господам служить не могу. Я всю жизнь в Бога верю, в церковь хожу. И вы тоже скоро в него поверите». Было это в начале восьмидесятых. Так и случилось через десять лет. Многие ее бывшие однопартийцы приняли крещение. Но когда Александра Сазонова покинула партию, ее поведение, недостойное советского человека, разбирали на собраниях. За честную и порядочную медсестру заступились врачи и многие партработники.

— Богородица всегда была рядом с мамой, — вступает в разговор дочь Инна Антоновна. — Мы с братом рано вылетели из родного гнезда. После Томского политехнического института я получила распределение в Амурскую область. Мама часто сюда приезжала. Ей очень нравился Благовещенск. Как‑то я гостила у нее дома в Кемеровской области. Просыпаюсь ночью, словно ветерок подул. В окне стоит женщина. Махнула мне рукой и говорит: «Забирай мать». И исчезла. Утром говорю: «Мама, поехали. Тебе уже почти восемьдесят, сколько работать можно». За три часа собрались. Мама будто ожила здесь, и Благовещенск стал для нее родным городом.

Возрастная категория материалов: 18+