Ронан и Робби играют царственных особ, которые от постоянного присутствия в поле зрения представителей сильного пола терпят одни лишь лишения и страдания. Не будь этих коварных, вероломных и не способных держать слово созданий, говорит нам фильм — глядишь, и не покатилась бы голова беглой шотландской королевы по эшафоту в замке Фотерингей. Подход даже не феминистский, а очень уж однобокий — сюжет построен так, что заподозрить Марию Стюарт в чём-либо неблаговидном не представляется возможным. 

«Две королевы» длятся больше двух часов и начинаются с привычных для исторического кино поясняющих титров, за которыми следует сцена казни Марии — и прямо из-под топора палача камера прыгает в прошлое. Рурк обстоятельно, хоть и несколько небрежно, рассказывает о положении дел: вот одна сестра ёрзает на английском троне, потому что другая перебралась из Франции в Шотландию и заявила права на престол. Так, мол, и до другого престола недалеко — того самого, в Лондоне.

Правда, недавняя королева Франции не очень-то спешит облизываться на английскую корону: в стране гор, чертополоха и Уильяма Уоллеса царит неразбериха. С бардаком помогают разобраться и родственнички, и знать — но и те, и другие преследуют собственные интересы и не очень-то рады перспективе во всём подчиняться воле 18-летней девушки. И к тому же католички. Пока одни плетут козни в ближайшем окружении Стюарт, другие будоражат народ — особенно старается реформатор Джон Нокс, который для каждой своей проповеди находит всё более и более оскорбляющие молодую королеву эпитеты. Помощи ждать неоткуда: сестра Елизавета правит в Англии, но у неё полно своих советников мужского пола, которые мешают родственным чувствам и без того далёких друг от друга дам. 

Режиссёра не пугают ни пространство, ни время: «лишние» периоды истории она спокойно перескакивает (под конец выбрасывая из повествования целых 20 лет), да и географически повествование не стесняет. Расстояния и масштабы — всё не то, «Две королевы» слишком настроены на дворцовые перевороты и с большой неохотой выбираются на свежий воздух.

Из-за этого хочется пересмотреть «Храброе сердце» Мэла Гибсона: выходит, что во времена Уильяма Уоллеса, в конце XIII века, в Шотландии сражались целые армии, а через два с половиной столетия доходило максимум до пятиминутной стычки крестьян, вооружённых чем попало. Королева возглавляет войско, усевшись на коня и, надо полагать, не страшась стрелы или пули; она ведёт задушевные разговоры с готовыми умереть за её власть рекрутами.

О том, что Стюарт пришлось заложить свои драгоценности, чтобы заплатить этим верноподданным жалование, Рурк предпочитает не вспоминать. Но военный мятеж посреди королевства — дело десятое, это скорее лишний повод обидеться на сестрицу, приславшую бунтовщикам пару лодок с оружием и боеприпасами. Гораздо подробнее фильм рассказывает о браках и разводах. Союз Марии с лордом Дарнли, например, позволяет по-новому взглянуть на шотландский двор: в частности, придать паре героев-мужчин нужную долю гомосексуализма. 

Впрочем, это не особенно удивляет зрителя, а скорее веселит: точно так же, как чернокожие послы и дворяне, шастающие между двумя странами в середине XVI века. Спорить на эту тему никому и ни с кем не хочется: другой вопрос, что «Две королевы» с самого начала могли рассчитывать только на «костюмные» награды и могли бы не упражняться в толерантности столь открыто.

Ронан и Робби играют старательно, но было бы что играть: одна лавирует между детской непосредственностью и взрослыми истериками, другая просто с каждым появлением погружается всё в больший депрессняк. Героини фильма проще, чем полагается европейским королевам в столь непростые времена.

Рурк убирает подальше с глаз любые противоречия: Елизавета отказалась от личного, чтобы не потерять трон, а Мария попыталась стать счастливой — и угодила в изгнание, не имея даже возможности встретиться с собственным сыном. Там, где королева Шотландии поступает верно, ей ставят плюсик. Стоит ей ошибиться — виноваты мужские козни. В таких условиях на почётное место в истории не наиграешь: а потому и запоминаются актрисы скорее внешним видом. При этом обе смотрятся в своих ролях органично — очень жаль, что за актрис всё решили именно таким образом. 

Постановщица в большое кино пришла из театра, что трудно не почувствовать. Хотя, наверное, в театре тоже не стоит давать великолепным актёрам скромные роли — вот, к примеру, из Гая Пирса должен был получиться нормальный серый кардинал и кулуарный владыка. Вместо этого зритель постоянно забывает о том, что Пирс вообще присутствует в этой картине: Рурк в десятки раз больше внимания уделяет фрейлинам королевы, каждую из которых зовут Мари.

Эти самые Мари знают столько дворцовых тайн, что, зная нравы своих современников, должны бы не щебетать, как птички, а трястись от ужаса: даже несчастного секретаря (и, как считается, фаворита) Марии Стюарт заговорщики режут на их глазах.

Постепенно становится понятно, что больше всего режиссёру хотелось бы перенести действие поближе к нашим дням: ну не нравится ей вся эта грязь и кровища, единственная битва в сцене выглядит настолько смехотворно, что вспоминать не хочется, а в остальном мужчины носят с собой оружие либо для выпендрёжа, либо для убийств безоружных геев. В Англии дела и вовсе обстоят скучно: персонажи либо сидят во властных залах, либо лежат на какой-то кушетке — и там, и там решая судьбы мира. Поверить во всё это так же просто, как во встречу двух могущественных королев в какой-то заброшенной прачечной. 

В итоге всё сводится вовсе не к усекновению царственной головы, а именно к отречению от трона — Рурк как бы говорит зрителю, что казнь стала лишь избавлением от жизни, которая недостойна королевы по рождению. Её тайные и явные мечты воплотил сын Яков, ставший монархом обеих стран: он гораздо увереннее управлялся с подданными, а в Шотландию вообще старался заглядывать как можно реже.

Но узнать об этом из скупых предфинальных титров не получится. Рурк завершает историю Марии Стюарт предсмертной молитвой, а ещё вдруг вспоминает, что постановщику иногда разрешается экспериментировать — и не делает из героини 44-летнюю женщину. Королева остаётся вечно молодой в пику сестре: Марго Робби в этом фильме постепенно превращается в Красную королеву из «Алисы в Стране чудес» Тима Бёртона: кажется, что Елизавета голосом Хелены Бонэм Картер вот-вот завопит: «Голову с плеч!».

Впрочем, ей и без воплей на плечах не удержаться. Но об этом мы неплохо знаем и из истории, и из многочисленных книг и экранизаций. А вот из «Двух королев» не получилось ни исторического кино, ни агитки феминизма. А получилась грустная история о том, как рыжеволосым сёстрам не удалось обнять друг друга и всё простить, потому что мужики — известно кто.