Фото: kinopoisk.ruФото: kinopoisk.ru

Фильм рассказывает о путешествии, которое в 1962 году проделал чернокожий пианист Дон Ширли по южным штатам Америки — тем самым местам, где с удовольствием слушали джаз, но продолжали исповедовать ортодоксальный расизм. Чтобы чувствовать себя безопаснее, музыкант нанял в качестве водителя и телохранителя итальянского эмигранта Тони Валлелонгу по прозвищу Болтун, очень опытного специалиста по части вышвыривания дебоширов из казино. Сам Болтун называл это занятие «связями с общественностью» — и общественность в итоге нередко оказывалась в ближайшей больнице. Дона Ширли сыграл Махершалла Али, звездный час которого в Голливуде все никак не возьмет паузу: возможность получить второй «Оскар» за два года у актера в кармане. Не меньше шансов у Вигго Мортенсена, исполнившего роль Валлелонги. Актерский дуэт оказался главным козырем «Зеленой книги»: Али играет возведенное в культ достоинство, граничащее с напыщенностью, Мортенсен — простоту, которая балансирует на грани хамства и человечности. Остальные в этом фильме — глубокий-глубокий задний план, режиссер сосредотачивается исключительно на изменениях, которые происходят с главными героями. А больше, по сути, в этой картине не меняется ничего. Расисты остаются расистами, угнетенные — угнетенными, а музыка — музыкой. 

Собственно, «Зеленая книга» — это путеводитель для чернокожих, который издавали в США с 1936 по 1966 год. Он помогал не совершать катастрофических ошибок — не попытаться снять номер в мотеле «только для белых», не заказать столик в ресторане, где ужинает белое население. А некоторые населенные пункты и вовсе объехать стороной. Ширли и Валлелонга вооружаются этим сборником полезных советов, но в итоге создают собственную «Зеленую книгу»: существует она только в их воображении, зато продиктована горьким опытом. Впрочем, веселого здесь больше, чем грустного: там, где дело не доходит до арестов, удобств во дворе и баров, войти в которые чернокожему гораздо проще, чем выйти, Фаррелли старается делать легкое кино, настраивающее на позитивный лад. В конце концов, из XXI века большинство показанных в фильме предрассудков кажутся чем-то вроде древних законов, запрещающих привязывать крокодилов к пожарным гидрантам. То, что было для «коренных» американцев в порядке вещей, современному зрителю представляется абсурдом: музыкант с другим цветом кожи не может позволить себе поесть в ресторане, где через час состоится его концерт.

Героя Мортенсена поначалу подобное отношение не удивляет: Тони проделывает довольно быстрый путь от гражданина, выкидывающего в мусор стаканы, из которых пили негры, до гражданина, способного ударить полицейского, назвавшего чернокожего тем самым обидным словом на букву «н».  

Режиссер аккуратно намекает зрителю, что позвонить брату президента мог позволить себе далеко не каждый попавший в беду чернокожий.

Вся эта трансформация заканчивается предсказуемым и трогательным сюжетным ходом: но он знаменует и перемены, произошедшие с Ширли. Джаз-звезда, живущая в апартаментах над Карнеги-холлом (больше всего они похожи не на жилище, а на музей), последовательно отстраняется от окружающих — и дело далеко не только в расовых предрассудках, царящих в обществе. Герой прекращает контакты даже с близкими родственниками, с коллегами по джаз-трио общается исключительно по делу (с одним — на русском языке), и к собственным слушателям особенной любовью не пылает. У Али, конечно, гораздо меньше пространства для проявления актерского мастерства — его персонаж либо сидит на заднем сиденье автомобиля с лицом римского императора, либо получает очередную порцию унижения от сограждан. Валлелонга воспитывает в своем работодателе человечность, хотя и не собирался заниматься воспитанием хорошо обеспеченных людей, имеющих возможность обратиться за помощью к Роберту Кеннеди. Посреди ночи. Окружающий мир бывает враждебен к обоим героям, к каждому по-своему, и в конце концов Болтун заявляет, что он гораздо больше «черный», чем его новый знакомый: хотя бы потому, что вынужден браться за любую низкооплачиваемую работу, чтобы прокормить семейство. 

Фаррелли изрядно веселится над образом жизни итальянских мигрантов, но само понятие семьи возводит во главу угла. «Зеленая книга» без сомнений исследует вдоль и поперек изученные истины и ценности. Ширли одинок — и несчастен. Его водитель пыхтит и обливается потом, сочиняя письма жене. Человеку, основное занятие которого — бить людей за деньги, а хобби — есть на спор хот-доги, очень тяжело даются эпистолярные упражнения. Зато ему есть, кому эти письма адресовать. Дон, от которого посланий никто не ждет, с готовностью берется помочь своему новому приятелю, а на самом деле диктует то, что хочет, но не может высказать. Валлелонга же учится не только составлять предложения, но и иначе чувствовать. В центре «Зеленой книги» находится простой и понятный симбиоз, от которого трудно ждать каких-то сюрпризов. У одного из героев есть неограниченные возможности, у другого — отчетливое понимание, как нужно жить. Фаррелли остается только упаковать идею в роуд-муви, основанное на реальных событиях: за окном автомобиля проносятся пейзажи, на экране мелькают названия городков, а апофеозом турне становится бесплатный концерт в клубе для чернокожих: и из него даже не выгоняют Тони. Одни предрассудки, конечно, порождают другие, но дело не только в них, но и в носителях. 

Чем дальше забираются Дон и Тони, тем более нетерпимых сограждан встречают. 

«Зеленая книга», вероятно, пролетит мимо награды за лучший фильм — просто потому, что распоряжается вполне «оскаровской» темой совсем не так, как привыкли видеть киноакадемики. Расизм в картине Фаррелли — не порождение злобного инопланетного разума, а недуг, которым незаметно для себя заболевают не только негодяи, но и добрые и хорошие люди. Интересна и его географическая принадлежность: чем дальше забираются Дон и Тони, тем более нетерпимых сограждан встречают. Страдают недугом одни, а достается из-за этого совсем другим: и режиссер аккуратно намекает зрителю, что позвонить брату президента мог позволить себе далеко не каждый попавший в беду чернокожий. В результате комедия ситуаций смешивается с драмой даже не национального, а общечеловеческого масштаба: в конце концов, одержать полную и окончательную победу здравому смыслу все никак не удается. Людям есть за что друг друга любить и за что благодарить, говорит «Зеленая книга», даже если они порядком друг друга раздражают. И выглядят по-разному. Жизнь может быть дорогой, а может — придорожной забегаловкой. И где угодно человек может чувствовать себя как дома. Если ему, конечно, некому будет напоминать о том, что этот дом не для всех.