Ирина Основина в роли старшей медсестры Фаины Игоревны в сериале «Склифосовский».Ирина Основина в роли старшей медсестры Фаины Игоревны в сериале «Склифосовский».

Волею судьбы Фаина оказалась серым кардиналом, с которым приходится считаться даже самой заведующей отделением Ирине Павловой. О том, как актриса работала над образом в проекте киномании «Русское», какие личные события переживала во время съемок, какой фильм оказал влияние на ее судьбу и какую картину она советует всем посмотреть — в эксклюзивном интервью ИА «Столица» с Ириной Основиной, жительницей Петербурга.

— Ирина, вы на съемки в Москву каждый раз приезжали на поезде?

— Я практически жила в «Сапсане», потому что параллельно в Питере снималась в другом проекте у режиссера Степы Соколова. В три ложишься, в шесть встаешь… В итоге — никакая. Стало скакать давление, даже на площадку с тонометром приходила. Режиссер Юля Краснова смеялась: «А давай мы снимем смерть Фаины от давления!» Это такой у нас рабочий юмор. И вдруг подходит 16 серия, и по сценарию там все давление друг другу измеряют! А в Питере вообще метеозависимым людям тяжело, поэтому на съемках в Москве, можно сказать, я спасалась. Да фактически так и было. Я на своей странице в соцсети написала, что всем коллегам безмерно благодарна…

— Вы сказали: спасались на площадке. Что имеете в виду?

— Так сложилось, что во время съемок пятого сезона «Склифосовского» я узнала, что мой муж Сергей болен. Когда снимали шестой сезон, он умер. На седьмом сезоне я все еще приходила в себя — энергетически была совершенно опустошена, только на площадке чувствовала жизнь. Это было непонятное и страшное время — я как во сне находилась. Спасибо коллегам, которые выдержали мое состояние. Поначалу моя роль только ввелась в фильм, это сейчас Фаина такая заметная героиня. Спасибо за это большому профессионалу Ларисе Комаровой, продюсеру «Склифосовского», и Юле Красновой, которая во мне что-то разглядела.  

— Вы ведете страницу в соцсетях?

— В «Фейсбуке». Но я не активно пользуюсь соцсетями —для этого нужен хороший телефон, а я после смерти мужа еще не разобралась с финансами. Онкология — это большие деньги. Памятник еще надо Сереже поставить. Но я справлюсь.

— Вам удалось создать собирательный образ медсестры, вы необыкновенно органичны в роли Фаины…

— Мне это удалось, потому что я не похожа на актрису. Артистка, актриса — мне кажется, это немного вранье. А я не могу врать и кривляться. Нет, могу кривляться, но кого-то передразнивая. Как-то манерно и вычурно разговаривать «как актриса» — так я не могу. Когда такое вижу — думаю: а как она в жизни-то разговаривает? Эту манеру у меня еще режиссер Лида Борова отбила, я у нее в фильме «Верую» снималась по рассказам Шукшина. Лида сказала: «Вы видите, как ходят простые продавщицы в городе Петрозаводске? В чем они одеты, что на рынке покупают?» И для меня этот фильм был уроком. Может, поэтому все мои тетки в фильмах настоящие. И фразы, которые ушли в народ, я у народа и взяла. Например, Фаина говорит часто: «Лётом, лётом!» Так наш помощник режиссера в театре на репетиции нас собирала: «Ну-ка, лётом все на сцену!»

Спектакль «Приглашение в замок». Фото: kino-teatr.ru

— Вы сейчас в театре не служите?

— Нет, я ушла из театра. На это были причины. Мой муж Сережа Кудрявцев — он великий артист, у него прекрасный голос — пел в «Норд-Осте», работал в Александринке. Но, как у многих, в 90-е переживал не лучшие времена. Чтобы вернуть его к нормальной жизни, я положила много сил. Чтобы дать ему дорогу — устроила в театр, а сама много снималась в кино. Возможно, не все коллеги к этому с пониманием отнеслись. В 2010 году снялась в хорошем сериале Ромы Просвирнина «Голубка», у меня была большая, хорошая роль, мы с Леной Дробышевой с полуслова друг друга понимали. А когда со съемок вернулась в Питер, меня с премьерой поздравили несколько человек — Андрей Зибров, жена главного режиссера и билетер. Она сказала: «Ирочка, мы все смотрели и плакали!»

— А как же питерская интеллигентность и доброжелательность?

— Она есть, когда это не касается Москвы. Раньше много в Питере снимали, в Москву и не ездили. Зачем — полно работы и тут. А сейчас в индустрии трудности, в Питере мало очень снимается. И тут вдруг такое — я снова в Москве на съемках. Друзья так и говорят: «Да вы не переживайте за Ирку, она из любой ситуации выкрутится, потому что она талантливая!» А многие не понимают. Они думают, что это какие-то подводные течения, знакомства особенные. А в «Склифосовском» это просто так совпало — и написали вот такую роль для меня. Андрюша Ильин смеется: «Да где же такую вторую Фаину найдешь!» И мне, конечно, очень приятно. Ведь в первых сезонах моя героиня чуть ли не спиной к камере стояла, а теперь у нее — такая большая линия своя… И мне честно сказали, что на эту роль долго актрису искали, и рады, что нашли.

Фаина Игоревна – собирательный образ медсестры.

— Все же, не жалеете, что отдалились от театра?

— Театр — это очень большая нагрузка. В настоящее время я свободна от этого, а дальше видно будет. Но когда после фильма Лиды Бобровой пришла в театр, вышла на сцену — испугалась звука собственного голоса. Можно, конечно, перестраиваться от кино к театру, но вообще это совершенно разные профессии. Лена Яковлева — она только сыграла спектакль и сейчас уже на съемках кино! Я не понимаю, как она это делает! Только великие, такие как Лена Яковлева, могут перестраиваться, и то, если у них большая фильмография. У кого маленькая фильмография, тем очень сложно делать так, чтобы это было по-настоящему. А вот про Фаину мне многие говорят, передают через кого-то: «У меня точно такая же старшая медсестра была в больнице! Прямо точь-в-точь!»

— Поклонники серила сейчас ругают сценаристов за финал седьмого сезона, где Брагин признается в том, что у него онкология.

— Ругать все могут — а ты пойди, напиши! Седьмой сезон ведь идет — столько серий, столько сюжетных линий, историй! И как бы ни ругали, а все только и спрашивают: «А когда новый сезон?» Конечно, переживают, что на такой ноте картина закончилась и такая интрига впереди.

— Наверное, и у вас спрашивают, что дальше будет?

— Конечно! И я всем говорю: «Не знаю! Может Брагин чужие снимки взял, может, он хотел проверить, как к этой новости жена отнесется?» Можно же по-разному из этого финала выйти в итоге. Но вот этот крупный план Макса в конце последней серии — он никому покоя не дает. Я сама увидела этот момент, когда ехала в поезде, и мне стало плохо, когда Максима Аверина с этими снимками показали. Подумала: что это значит, может, Макс уходит из сериала? Не может такого быть! А сейчас мы друг друга успокаиваем тем, что ведь и Куликов во втором сезоне болел чем-то серьезным, но вылечился. И теперь все уже забыли об этом обстоятельстве.

— Брагин везучий, ведь он уже возвращался к зрителям после взрыва в операционной. И сейчас все надеются, что все будет хорошо.

— Моя дорогая, после взрыва вернуться легче, чем после онкологии. Я все это проходила. Психологически это очень страшная ситуация: страдает и тот, кто болеет, и тот, кто рядом с ним. Это настоящая чума нашего времени. Я думаю, эта болезнь — следствие того, что с нашим миром происходит. Вся наша злость, ненависть, гнев нашли вот такой выход. Поэтому знаю только одно: не нужно ругаться, жить нужно в радости, без отрицательных эмоций. По крайней мере, стараться так жить.

— Кто ваши партнеры по фильму, в котором снимались у Степана Соколова? 

— Алена Бабенко, Оксана Базелевич. Когда расставались, режиссер еще пошутил: «Ну что, следующую картину пишем на Иру!» Растет пул режиссеров, которые что-то понимают. Я иногда шучу: «Ой, Пырьеву понравилось бы!» И все так на меня смотрят: «Ты что, с Пырьевым работала? Подожди, он же в какие годы был?» Мне очень нравится эта поговорка. Ведь сейчас многие молодые режиссеры уже не знают культовые фильмы, классику нашу. Они вообще мало советское смотрят, им нравится Голливуд…

— А вам какие из свежих российских фильмов понравились?

— Из последних моих потрясений — фильм с Женей Цыгановым «Человек, который удивил всех». Вот как это не посмотреть?! Когда Женя красит губы — я реально вижу женщину! Как он это делает? Без грима, без пластического грима — вообще безо всего. Он просто гениально в этой картине сыграл. Актер с такой харизмой в кадре может вообще ничего не говорить. Вот он, кстати, абсолютно киношный, его любит камера. А многие из тех, кто в актерскую профессию за легкими деньгами идут, камеру, может, и любят, но вот она их не любит. В итоге — человеческие трагедии: спиваются, опускаются, собирают бутылки. А ведь каждый год тысячи артистов из институтов выпускаются…

— Ирина, не могу не спросить. Вдруг сложилось бы так, что вы знали о своем таланте, а карьера все равно не складывалась… Вы были бы несчастны?

— Кто-то говорил, что характер человека — это судьба. Мне и лет уже достаточно, и три института, и все эти передряги 90-х прошла. И я, как и многие, чем-то поплатилась: у меня не было семьи, нет детей. Чтобы сниматься в кино и играть в театре, я не могла себе позволить родить ребенка. За это меня Бог, может, и наказывает, а может, дает что-то другое. Наверное, это с его воли мне дали такие роли, таких режиссеров, как Герман, Рогожкин, как Боброва, Краснова, такой проект, как «Склифосовский»… Наверное, кому-то суждено быть продавщицей, а кому-то — актрисой. Кому-то — актрисой известной, а кому-то — неизвестной. Просто так получается.

Фото Вадима Тараканова, кинокомпании «Русское» и из личного архива актрисы.