Председатель

Мудрому патриарху одноэтажной амурской жизни исполнилось 95 лет! А он полон сил, коротко подстрижен, лукавый блеск умных глаз, рукопожатие стальное. Всех женщин обнимал нежно, мужиков крепко. 

«С шести часов сегодня на ногах, уже второй раз сотовый заряжаю… Все звонят, поздравляют. Ни капли не устал. Седни день у меня радостный, до полночи буду на ногах, не меньше...», — заговорщицки поделился со мной Георгий Семенович. 

Судьба дала ему короткую фамилию и долгую, полную труда и людского уважения жизнь. Мыслимо ли, но первая запись в его трудовой книжке датируется 1939 годом — «колхозник колхоза «Труженик». А одно из первых воспоминаний детства — это отцовская порка. Гошка стащил с русской печки пару пачек махорки.

— Отец мою голову между ног зажал и по Макаренко отхлестал. Я ему дал клятву, что никогда в жизни курить не буду. И слово сдержал, — признаётся Ус.

В их семье было девять человек, главное лакомство полувзрослого детства — тарочки с паслёном, которые пекла мать. «Пока ведро паслёна не наберёшь в его колючих зарослях, о купании на озере и думать не смей!» — говорила она. С той поры он эту ягоду на дух не переносит….

А в 1942 году ещё семнадцатилетнего Гошу Уса призывают в Красную армию, Родину защищать. Почти двухметрового парня с косой саженью в плечах берут служить в морскую пехоту. Вскорости, в самый разгар войны, «морского волка» из колхоза «Труженик» награждают десятидневным отпуском домой. Случай редчайший для того лихолетья.

Гошка служил честно, был хлопцем бесстрашным, зачастую первым сигал в воду с борта корабля при высадке десанта. Победу он встретил в Северной Корее.

После войны десантник Ус возвращается в родную Большеозёрку, идёт работать в родной колхоз бригадиром полеводческой бригады.

Его избирают председателем сельского совета, затем председателем колхоза.

— С людьми работать не трудно, с ними просто надо разговаривать, видеть их, людей-то, и понимать, — убеждён председатель.

… Как-то двое братьев-трактористов схватились бороться тракторами, сцепились прицепами и — кто кого перетянет. Первыми пали в той борьбе болты заднего моста одного из тракторов. Они были выдраны с мясом.

Время на дворе было сталинское, их отец, не глядя в глаза председателю, глухо спросил: «Сумку собирать?»

Председатель Ус велел до вечера поломку исправить и работать дальше.

— Понимаешь, это же молодость и пылкость. Хлопцы те уже седыми дядьками стали, а всё меня благодарят за тот случай. Тогда же врагом народа становились в минуту, у нас в селе за одну ночь одиннадцать человек арестовали. Рисковал ли я? Конечно, но как-то об этом не думал, — улыбается он. 

Помолчав, машет рукой: 

— Врагов у народа нет, а вот шальных хватает...

Свою судьбу он встретил в Большеозёрке. Молодая фельдшер Люба приехала в их село после окончания Воронежского медучилища.

Их первым семейным гнёздышком стала бывшая колхозная конюшня. В изголовье у молодых висели хомуты. 

— Жизня у деревни — как поле, без пахоты никак. Поэтому работал сутками, чтобы людям в глаза смотреть было не стыдно, — говорит Ус.

Мать родная! Это любимая поговорка Уса. Более солёно выражаться он не любит. Ещё есть у него одна редчайшая нелюбовь — алкоголь. В свои 95 лет он так и не попробовал спиртного. Ни глотка!

— Сроду к этому не тянуло, — режет он рукой воздух.

В 1972 году Георгия Уса выбирают председателем сельского совета родного райцентра Ивановка. Посреди села было болото, а больше половины деревенских погребов заливали грунтовые воды. А тут сельская власть решила разбить в селе настоящий парк. Под руководством нового председателя стали создавать большой парк — не без проблем. Деревья тут вообще сажали редко, местные улицы, кроме черёмухи и яблони-дички, ничего не знали. И вдруг — парк. Многие отказывались сажать деревья: мол, жили так и ещё поживём.

Тогда Ус говорил: «Хорошо, ты устал и не хочешь, я посажу деревья у твоей хаты. Ты только поливай их, пожалуйста». После нескольких таких посадок многим стало стыдно, что у их калитки деревья сажает председатель. Дело пошло.

— Главное — сознание переломить, — убеждён Георгий Семёнович.

Потом он дожил и до того дня, когда машину саженцев за ночь растаскивали по дворам, и к утру все деревья были уже посажены.

За несколько лет в селе посадили 26 гектаров парка, в котором 56 видов деревьев. Некоторые саженцы Ус привозил в своём пузатом портфеле с совещаний из разных концов Союза.

В селе появился свой дендрарий, несколько экологических троп для школьников. Пионерские отряды соревновались за право посадить аллею в сельском парке.

— Как-то приехала к нам делегация из Турции, веду их по парку. Вдруг один из них скидает тужурку и «дышить, дышить» — глубоко так, как перед смертью. Мать родная! Я аж замер, а переводчик объясняет: такого воздуха они никогда в жизни не встречали, — вспоминает Георгий Семёнович.

В ивановском парке нет ни одной нецивилизованной дорожки — все ходят строго по аллеям. И тут земная смётка председателя проявилась: дорожки положили там, где были протоптаны тропки. Пошли народным путём. 

….У села с раздольно-русским именем Ивановка есть трагическая метка. В марте 1919 года его практически полностью сожгли японские каратели. В том пожарище сгорело 232 человека. От грудничков до глубоких стариков.

Почти столетие, минувшее с той поры, не зарубцевало рану. В 1995 году в Ивановку приехала делегация ассоциации японских военнопленных во главе с её председателем Сайто Рокуро. Разговор вышел непростым. Были в нём моменты, когда переводчица испуганно замолкала. Японская делегация предложила заложить камень в центре села, на котором установит мемориальную табличку со словами покаяния.

— А что такое камень в деревне? Собаки обоссут и усё, — простецки заметил на встрече с японцами Ус.

16 июня 1995 года в самом сердце сельского парка был торжественно открыт скорбный монумент в знак покаяния от японского народа.

На церемонию пришло всё село, от малого до старого. Была большая делегация из Японии. Многие не могли сдержать слёз. 

— Веришь, после того дня как корка с души спала. Легче стало жить. Мы же усе люди, должны прощать и просить прощения, — говорит Георгий Семёнович.

Когда в 1986 году страна боролась с повальным пьянством, трезвенник Ус был на передовой этой борьбы. И в том же необычном и хаотичном советско-трезвом году село впервые за него не проголосовало. Три года он был рядовым пенсионером, потом к нему пришли ходатаи: «Георгий Семёнович, деревня гибнет…» Он снова пошёл на выборы и снова победил.

— Личная обида была, но судьба села для меня важнее, — искренне признаётся он.

Когда разваливалась на части большая страна по имени СССР, и рынок плотно вошёл в жизнь, то приватизировали собственность быстрее всех те, кто был к ней ближе. Председатель Ус не посмел в родной Ивановке обратить в собственность даже метр прилавка. Хотя мог бы.

— Зато я в глаза людям смотрю честно, а это дороже любых денег, — мудро замечает он.

Три года назад он стал советником губернатора. Казалось бы, тихая общественно-почётная должность для пожилого человека. Но и это не про Уса. При мне к нему в кабинет пришли несколько человек с разными просьбами и бедами. К общественнику Усу, а не к властям различных уровней, которые и должны решать их вопросы.

На мою провокацию: «А что вы идёте к Усу, он же теперь не председатель?..» — одна из посетительниц простецки махнула рукой.

— Он был и есть наш председатель, а всё остальное — … И далее не совсем печатно.

… Десятки людей пришли, приехали поздравить своего председателя с 95-летием. Обнять его, подарить цветы и подарки и сказать те слова которые он заслужил.

А проректор Дальневосточного агроуниверситета Андрей Билько подарил юбиляру песню. Которую Георгий Семенович слушал, не дыша. Там все про его жизнь. Не краденую.