«Декабрист» Иван Янковский: «Хуже равнодушия нет ничего»

Исполнитель одной из главных ролей в фильме «Союз спасения» рассказал о своем герое

Продюсерами масштабного кинопроекта выступили Константин Эрнст и Анатолий Максимов, режиссером картины стал Андрей Кравчук, Максим Матвеем, Павел Прилучный, Леонид Бичевин, Антон Шагин, Игорь Петренко, Алексей Гуськов, Александр Домогаров, Софья Эрнст, Ингеборга Дапкунайте, Александр Лазарев, Александр Устюгов, Артем Ткаченко и многие другие популярные актеры. Одного из главных заговорщиков — Михаила Бестужева-Рюмина — сыграл Иван Янковский.

Журналисты ИА «Столица» поговорили с актером о новом взгляде на восстание декабристов, ответственности за свое место в актерской династии и о том, какие фильмы и роли он выбирает. И, конечно же, не обошли стороной скандал вокруг постельной сцены в нашумевшем фильме «Текст», в которой Иван снимался с Кристиной Асмус, и которая вызвала нездоровый резонанс в соцсетях.

Неизвестная история

— Иван, расскажите немного о своей роли.

— Я играю декабриста Михаила Бестужева-Рюмина. Он человек, который не воевал и один из самых молодых персонажей в этой истории. Он был легким человеком, балагуром. Кто-то из «декабристов» был идейным центром, а кто-то, как мой персонаж — энергетическим. Тогда было круто, что ты офицер…

— А сейчас круто, условно, иметь «Бентли»…

— Да. Сейчас если подумать: мне 29, а тогда в 24—25 лет брали Париж после войны с Наполеоном! У них были другие внутренние ценности…

— Пришлось для съемок изучать какие-то исторические материалы? Константин Эрнст говорит, что о декабристском восстании знают многие, но поверхностно, без подробностей...

— Это действительно так. Мы все знали все это на школьном уровне, и я в том числе. Где-то кто-то кого-то застрелил, император, смута. Про это в учебниках — пара страниц... И безусловно, мы вдохновлялись архивами. Есть огромное количество исторических документов с реальными словами героев, когда они уже сидели в тюрьме. Допросы. Один не сдал никого, второй все рассказал, третий промолчал, и так далее. Там много было чего интересного и подробного, о чем тебе не расскажут в школе. Этим историческим событием можно много и долго заниматься. Не каждый знает, что и зачем эти ребята тогда делали. Они думали, что, реально побывав в Париже, увидев европейскую демократию, они так спокойно смогут ее установить здесь, в России. Это, конечно, наивно. Но тут есть и другое: само то, что людям были небезразличны страна, народ, который в ней живет, порядки, которые в ней господствуют — вот что самое главное! Мне кажется, что хуже равнодушия нет ничего. Когда ты равнодушен ко всему — тогда это смерть, везде, в любом деле. В профессии актера, когда ты равнодушен — ты мертвец, если как режиссер ты равнодушен — то тоже умер. Это были истинные граждане России, неравнодушные живые люди. Нам всем сейчас этого, как мне кажется, очень не хватает.

Право выбора

— Иван, вы сказали, равнодушный актер — мертвец. А вы неравнодушны ко всем своим героям? За каждого переживаете?

— Безусловно! И я должен оправдывать все, что делаю в роли. Но осознавая при этом, что герой — это не я. Что-то мне в нем — философски, нравственно, психофизически — ближе, а что-то — дальше. Но нигде это не я, в ролях — это не я. Вот, например, режиссер снял фильм и понятно: вот о чем он думает, вот его что волнует. А я артист, я играю роль. Но сказать, что вот такой-то герой — это я, такого нет. Где-то я — Петя Хазин, где-то---- Бестужев-Рюмин, но это не я.

— Хорошо, что тогда вам ближе?

— Мне все мои герои близки. Я не снимаюсь направо и налево — я выбираю. То, что мне нравится — я играю. Если нет, я не снимаюсь.

— От много отказываетесь?

— Да, от 90 процентов предложений.

— Почему? Плохие сценарии?

— Меня должно цеплять, мне должно нравиться то, что предстоит сыграть. Как, например, в фильме «Текст», который мы сделали, я считаю, очень смело: власть, произвол, наркотики, все сошли с ума. Или здесь, в «Союзе спасения», где работает нереально сильная группа: продюсеры Константин Львович Эрнст и Анталий Вадимович Максимов, один из самых известных режиссеров, лучший оператор в стране, пять камер, партнеры — сплошь гениальные артисты.

— Ну хорошо, в чем будете сниматься — понятно. А в чем не будете?

— Условно, я не хочу играть про водопроводный кран и отключение воды, и про мента тоже. Я хочу другое играть. Я — начитанный, «насмотренный» человек. Люблю режиссеров Дэвида Финчера, Франсуа Трюффо, Жана-Люка Годара, Мартина Скорсезе, и так далее. Любя и смотря это все, я хочу соответствовать этому. И стараюсь выбрать, что максимально отвечает моим запросам в профессии. Отвечает — я это беру, нет — нет. Все просто.

Наследственность и ответственность

Иван Янковский вместе с родителями Филиппом Янковским и Оксаной Фандера.

— Династия актерская накладывает отпечаток? Наверное, к вам — в данном случае как к актеру — больше требований?

— Наверное, со стороны зрителей есть какое-то ожидание. Но я перестал об этом думать. Мне кажется, что все эти мысли — о том, кто ты и что ты, какой у тебя род — они останавливают в профессии. Вместо того чтобы искать, как играть с партнером, ты думаешь о соответствии своей фамилии. Мне никому ничего не надо доказывать. Но раньше я думал об этом — когда был моложе. Сейчас у меня больше опыта. Я вообще к себе честно отношусь. Я знаю, что у меня были плохие роли, что больше я так не буду делать, не буду сниматься в таких фильмах. Это не мое, это не мой жанр.

— То есть вы достаточно критично относитесь к себе?

— Да, я самобичеванием и самокритикой часто занимаюсь. Я все вижу, что происходит на экране. Мне не надо человека, который бы разбирал все со мной, я все сам понимаю.

— Родители, смотрят? Советуетесь с ними?

— Да, конечно, и смотрят, и советуемся. Но они уже шутят на эту тему, говорят: «Ты, сын, уже больше всех нас понимаешь и сам можешь дать совет». Для меня, безусловно, мнение мамы, папы, бабушки, сестры, моего близкого человека — одно из самых важных.

— Часто видитесь с родителями?

— Стараемся, во всяком случае. Сейчас уже все выросли, но у нас есть дни — семейные, когда мы все вместе собираемся. У нас так заведено. Сидим, общаемся, что-то кому-то рассказываем, куда-то вместе идем.

Хорошая работа

 

Иван Янковский и Кристина Асмус на съемках фильма «Текст».

— По «Тексту» такая шумиха поднялась: обсуждают постельную сцену, на вашу партнершу Кристину Асмус набросились с критикой, похожей больше на травлю.

— Шумиха эта о чем говорит? О том, что я и Кристина хорошо проделали свою работу. Вы смотрели фильм?

— Да.

— Вы поверили?

— Да.

— Всё! Надо культурно себя образовывать, выращивать. Почему у них не было вопросов к Монике Беллуччи и Венсану Касселю? (Иван Янковский говорит о жесткой сцене изнасилования героини Беллуччи в фильме «Необратимость». — Прим. автора). Я что-то не припомню таких разговоров. Те люди, которые вот так осуждают… Пусть они сначала кино сделают хоть какое-то и меня позовут — я приду, посмотрю и скажу: «Хорошо, отлично!» А если будет плохо, то я тоже смогу кое-что сказать. Это я хожу по острию ножа, а они только смотрят. Кому зашло — я рад, не поверили — ну, значит, не поверили. Но я не понимаю: зачем травить Кристину? Она так героически вела себя, проработала сложную сцену. Это же наша профессия! Это актерское мастерство — заблудить тебя, зрителя, чтобы вы реально думали, что там что-то у нас было. На самом-то деле мы ничего не делали, это обман — мы играли эти роли, это все неправда. Но если все в это верят — значит, мы хорошо сделали свою работу…

          Фото Вадима Тараканова, Дирекции кино Первого канала и кинокомпании «Централ Партнершип»

Возрастная категория материалов: 16+