«Амурская правда», 14 августа 1945 года, № 161 (7463)

Воины доблестной Красной Армии громят японского агрессора

Отвага краснофлотцев

Уважаемый товарищ редактор! Группа наших краснофлотцев одной из первых переправилась через Амур при взятии города Н. В этом письме я хочу рассказать читателям «Амурской правды» о мужестве и отваге подразделения тов. Дворянкина при выполнении задания командования.

Кораблям подразделения тов. Дворянкина выпала большая честь. Они должны были разведать укрепленные точки противника, подавить их огнем своей артиллерии и тем самым обеспечить высадку десанта на вражеский берег.

Всю ночь шла тщательная подготовка к этой сложной операции. И хотя маленькие юркие катера, тщательно замаскированные, еще стояли, прижавшись к своему берегу, краснофлотцы, старшины и офицеры уже находились на своих боевых постах.

С нетерпением ждали моряки приказа о выступлении. На востоке начиналось утро. Узкая кумачовая полоска ширилась по небу, она поднималась все выше и выше, отражаясь в речной воде. И от этого Амур казался еще красивее, еще величественнее и грознее.

— В бой! — последовала команда.

Загудели моторы. Сбрасывая маскировку, корабли один за другим отошли от берега и устремились к вражескому городу. Операция была настолько дерзкой и внезапной, что обескураженные и ошеломленные японцы пришли в замешательство и открыли огонь с большим опозданием, когда наши корабли достигли их берега.

В Амур сыпался свинцовый пулеметный дождь, осколки металла. Речная гладь пучилась от взрывов, пенилась и белела.

Враг яростно сопротивлялся. Но катерники действовали настолько умело и бесстрашно, что ни огонь крупнокалиберных вражеских пулеметов, ни огонь береговых батарей не мог остановить их напора.

Вот один из примеров мужества и отваги моряков.

Головной катер попал под сосредоточенный орудийный огонь. Снаряд угодил в бензоотсек и разорвался. Загорелся бензин. Катеру грозила смертельная опасность. Не прекращая вести меткий огонь, личный состав катера вступил в борьбу с возникшим пожаром. Особенно умело действовал при этом старшина II-й статьи Антипин. Бесстрашно и смело он тушил пожар. Пулеметчик Андрианов проявил подлинную отвагу и находчивость. Своим телом он сбил пламя с бензинового бака и тем самым предотвратил взрыв. Наводчики Темиров и Субботин каждый снаряд направляли точно в цель. Четкая работа машин обеспечивала хороший ход и маневренность кораблю.

Враг не выдержал стального напора амурцев. Офицер Дворянкин сумел образцово провести сложную операцию боя. Под огневой завесой его катеров корабли командиров Абраменко и Кириллова, без единой жертвы вплотную подошли к вражескому берегу и высадили десант. Их поддержали бойцы Красной Армии, ринувшиеся на штурм врага…

Через несколько минут город Н. был в наших руках.

Н. Сидорин.

 

В Сахаляне

Быстроходный катер круто разворачивается возле пристани. На берегу толпятся сотни людей. Почти у каждого — красная повязка на рукаве. Это собрались маньчжуры — жители Сахаляна. Встречая воинов Красной Армии, они радостно улыбаются, снимают шляпы, что-то оживленно говорят. Часто можно услышать искаженное русское слово:

—Хорсо! (Хорошо).

Трудовое население города от души благодарно Красной Армии за освобождение от японского ига. Бойцы Красной Армии — долгожданные гости.

Японские купцы, торговцы, содержатели публичных домой и прочие мастера жульничества и закабаления трудящихся перед занятием Красной Армией этого города подожгли магазины, некоторые дома. Все, что могли, они вывезли, чего не смогли вывезти — разбили, уничтожили. Сейчас советская военная комендатура прилагает все усилия к тому, чтобы жизнь города вошла в нормальную колею, чтобы предприятия и учреждения работали нормально, чтобы были изжиты случаи грабежа и краж.

Мы идем по городу. Только что покинув Благовещенск и вступив на тротуары Сахаляна, мы почувствовали, как велика разница между этими двумя городами, стоящими на разных берегах Амура. В Сахаляне нет ни прямых улиц, ни ровных дорог, нет той зелени, которой славится Благовещенск. Улицы Сахаляна — кривые и узкие — состоят из самых разнотипных домов. Рядом с запущенным двухэтажным зданием ютится ветхая хижина, крыша которой покрылась зеленой плесенью. В домах-хижинах — полумрак, сырость, пахнет затхлостью, мышами.

Грязь — всюду. По узким улочкам текут зловонные ручьи. На тротуарах, покрытых гнилыми, поломанными досками, валяются кучи морковной и свекольной ботвы, всевозможный хлам и мусор, к которому здесь, по-видимому, привыкли. На всю эту грязь и антисанитарию никто не обращает никакого внимания.

Нам удалось побывать в одной их сахалянских «гостиниц». В темной комнате с низким и закопченным потолком с трудом можно было разглядеть два яруса нар, застланных рванью и тряпьем. Возле нар — длинный, засаленный стол. Тут приезжие кушают, играют в карты, упаковывают свои пожитки. Те, кому не хватает места на нарах, сидят на сыром земляном полу.

Советскому человеку все эти картины «иностранной» жизни кажутся дикими. Наша молодежь видела такие картины только в кинофильмах, в которых показывалась жизнь мастерового люда до революции.

Майор А. Терехин, старший лейтенант В. Байдерин.

***

Сахалян… У двухэтажного домика, который по высоте уступает нашему одноэтажному, стоит группа маньчжуров, среди них — несколько русских девушек (эти девушки никогда не были на русской земле). Они с любопытством смотрят на проходящих мимо советских воинов. Вот по улице мчатся танки, демонстрируя наше военное могущество. На лицах сахалянцев удивление: они даже на картинках не видели таких боевых машин. Из-за угла появляется советская девушка. Она в военной форме, на правой стороне груди — орден Отечественной воны, на левой — три медали. Не зная, как реагировать на это «чудо», все, как по команде, низко кланяются…

Каждая минута полна для жителей того берега новыми впечатлениями. Они поражены и тем, что высокий капитан идет, как равный, рядом с рядовым красноармейцем, прикуривая от его зажигалки, и тем, как предупредительны наши бойцы, и тем, как четко работает наша комендатура.

Подходим к русской девушке, родившейся и проживающей в Сахаляне. Зовут ее Юлия. Одета она, как и ее подруги, бедно: темно-коричневое ситцевое платье перепоясано ремешком. На ногах — туфли с деревянными подошвами.

Из разговора выясняется, что японцы не только тщательно скрывали от местных жителей все о жизни Советского Союза, но и вели бешеную пропаганду против нас, используя самые непристойные приемы, пуская самую чудовищную клевету на наш народ. Они запрещали молодежи читать русских классиков, пичкая их фашистской «литературой». Русская девушка Юлия, окончившая гимназию в Харбине, не знает даже о существовании такого великого писателя, как Горький.

— А о Маяковском слышали?

— О Маяковском? — переспрашивает Юлия. — А кто он такой, артист?

— Нет, выдающийся русский поэт.

— Не знаю, не знаю…

— Может быть, вы читали Лермонтова?

— Нет. Книг Лермонтова у нас не достать. Говорят, он плохой писатель… А вы были в Петрограде? — вдруг спрашивает девушка.

— Был.

— А правда, что с набережной Невы снесен памятник Петру Первому?

— Кто это вам сказал?

— В гимназии…

Мы рассказали о том, что знаменитый памятник Петру Первому стоит на прежнем месте, как ленинградцы охраняли его от гитлеровских погромщиков во время блокады, о расцвете культуры в России.

— Как нагло нас обманывали! — восклицает девушка.

…Идем на другую улицу. По обеим ее сторонам толпами стоят маньчжуры в дырявых соломенных шляпах, в синих шароварах с протертыми коленями, босоногие. Иные держат в руках красные флажки, у некоторых на руках белые повязки. У одного — большая охапка красных цветов. Он берет из букета по одному цветку и бросает их к ногам красноармейцев. По желтым скулам его истощенного лица текут слезы.

— Ой, хо! Ой, хо! (Ой, хорошо! Ой, хорошо!) — выкрикивает он.

Его зовут Лян.

— Моя раньше Владивосток жила, торговый порт, грузчик, бобы таскай, хорошо живи, — поясняет он. — Русский братко — хорошо люди. Здесь худо — работать много, кушать нету.

Лян — рабочий лесозавода. Долго и охотно рассказывает он о тяжелой жизни трудящихся маньчжур под пятой японских самураев, об издевательствах и побоях, о нищете и изнурительном труде на японских империалистов. Он, как и другие рабочие лесозавода, получал по 8 фунтов хлеба с месяц и вел полуголодную жизнь…

Это — только беглые наблюдения сахалянской жизни, только беглые строки о том, что делалось по ту сторону Амура, где хозяйничала военщина Японии. Но и из них видна грязная и отвратительная рожа японских милитаристов — заклятых врагов человечества.

Н. Буртасов.

Сахалян, 12 августа 1945 года.

Победу над злобным врагом ускоряй, быстрее и лучше снимай урожай!

У инициаторов соревнования

Ивановка, 13 августа. (По телефону.) «Поможем нашим доблестным воинам быстрее завоевать победу над Японией! К 25 августа выполним план хлебосдачи!» С таким призывом в первый день войны против Японии обратились ко всем труженикам колхозных полей нашей области члены сельхозартели «Луч». С честью, достойной военного времени, сдерживают они свое слово. На заготовительный пункт Заготзерно за три последние дня они сдали свыше 2 000 пудов зерна. Хлеб здесь вывозят, несмотря на непогоду. Вчера почти весь день перепадали дожди. Но однако это не помешало колхозникам вывезти на заготпункт 150 центнеров зерна. Весь хлеб сдан сухим, высокого качества. Следуя примеру колхозников сельхозартели «Луч», по-боевому развернули сдачу хлеба государству в сельхозартели «Красный партизан» (село Троицкое). В счет госпоставок этот колхоз уже вывез на заготовительный пункт 420 центнеров хлеба.

Приблизим час нашей победы

По-фронтовому трудятся комбайнеры, работающие в сельхозартели «Амурская правда», инвалиды Великой Отечественной войны тт. Ефимов и Камбаров.

— Мы — бывшие фронтовики, — заявляет т. Камбаров. — Сейчас по состоянию здоровья мы не можем вместе в другими бойцами Красной Армии непосредственно участвовать в разгроме японских агрессоров. Будем же самоотверженным путем на полях приближать час победы над врагом.

На уборке комбайнеры тт. Ефимов и Камбаров соревнуются между собой. По 9,5 гектара в ненастные дни убирает тов. Камбаров. 17 гектаров за последние два дня убрал тов. Ефимов.

***

Красные обозы

Серышево, 13 августа. (По телефону.) Большое оживление было вчера на Серышевском элеваторе. Сюда непрерывно шли подводы и автомашины с хлебом для государства. На пункт колхозы отправляют красные обозы с хлебом в честь доблестной Красной Армии. 20 подвод с первосортным зерном прибыло из колхоза имени Сталина. Они привезли государству для наступающих воинов около 700 пудов хлеба. На 16 подводах привезли пшеницу колхозники сельхозартели «Первое мая». На элеватор прибыл красный обоз из колхоза «Единение». 8 подвод с зерном послала сельхозартель «Парижская Коммуна». 90 пудов пшеницы привезли подводы из колхоза «Красный Октябрь». Поток зерна на элеватор увеличивается с каждым днем.

***

Также в этом номере газеты были опубликованы:

  • оперативная сводка от Советского Информбюро за 11 и 12 августа;
  • ответ правительств Советского Союза, США, Великобритании и Китая правительству Японии;
  • передовая статья из газеты «Правда» «Советский народ единодушно одобряет решение своего родного правительства»;
  • «Говорят колхозники пограничного села» — письмо членов сельхозартели «На страже Октября» Константиновского района колхозникам артели «Красный орден» Тамбовского района;
  • советы молодым комбайнерам «Зорко следить за работой комбайна»;
  • сообщения ТАСС и зарубежные новости.

Возрастная категория материалов: 18+