Саму же семинарию на основании декрета СНК передали в ведение народного комиссариата. Большая часть преподавателей изъявила желание работать в «обновленной социалистической советской школе». Была сделана попытка преобразовать семинарию во вторую мужскую гимназию. Но в результате споров между различными комиссариатами за обладание семинарским участком земли, семинарскими зданиями и имуществом верх одержал комиссариат просвещения и народного хозяйства, который предполагал открыть здесь сельскохозяйственную школу. Но и этому не суждено было осуществиться: в последней трети августа 1918 года здания семинарии заняли анархисты и их союзники, бывшие военнопленные мадьяры, отступавшие из Иркутска и теснимые отрядами Семенова и чехословаков. Арест В Гражданской войне пострадали многие священно-служители. Первыми пострадавшими за веру представителями духовенства Амурской области стали благовещенские священники. Начало массовым репрессиям положил арест в августе 1923 года архиепископа Евгения (Зернова). Преосвященный Евгений, предвидя это, еще в июле составил документ о том, кто будет управлять епархией и что она должна находиться в «единении со Вселенской Церковью и в каноническом подчинении законной церковной власти Церкви Российской». Ведь в Москве уже состоялся второй Всероссийский собор православного белого духовенства и мирян группы «Живая церковь», который утвердил низложение патриарха Тихона. И на Дальний Восток России приехали обновленческие архиереи, направленные для смещения епископов, поддерживавших патриарха Тихона. А этих перемен так не желал приверженец канонов Русской православной церкви. Владыка был арестован в ночь перед праздником Успения Пресвятой Богородицы, с 29 на 30 августа, после всенощной в Благовещенском кафедральном соборе. На архиерейской даче, где он проживал, произвели обыск, описали и опечатали найденные там документы, фотографии, ценные вещи. Известие об этом очень быстро разнеслось по Благовещенску, взбудоражив горожан. Около 8 часов утра взволнованные жители толпились на площади у кафедрального собора. Пришедшего в собор настоятеля прихожане просили отслужить молебен о даровании епископу свободы. Собравшиеся в храме люди настаивали на необходимости идти к тюрьме и в ОГПУ, но отец Александр (Покровский) отговорил их, предложив всем прийти утром следующего дня «для того, чтобы принести передачу епископу». Во всех храмах города в этот день были отслужены молебны об освобождении преосвященного Приамурского и Благовещенского архиепископа Евгения. А на следующий день толпа пришла к дому прокурора. В рапорте начальнику секретно-оперативной части Амурского отдела Государственного политического управления события этого дня изложены так: «Утром 2 сентября 1923 г. к зданию собора стала стекаться публика, преимущественно женщины, из которых вскоре образовалась толпа, заполнившая расположенную перед собором площадь. Как выяснилось впоследствии, собравшиеся явились к собору вследствие того, что накануне были приглашены Покровским и другими лицами, которые путем проповеди и частных бесед распространили слух о том, что необходимо всей массой двинуться к зданию тюрьмы для передачи припасов Евгению и воздействия на власть в смысле осуществления своих требований... С каждым часом увеличивавшаяся толпа от собора, разделившись на две группы, направилась частью к зданию драматического театра, а частью к зданию Губсуда. Часам к 12 дня толпа у Губсуда достигла 1000 человек». Упоминаемые в рапорте «некоторые лица» вскоре были также арестованы. По обвинению в организации беспорядков были задержаны и 54 женщины, о судьбе которых ничего неизвестно. Донос Первоначально епископ находился в здании ОГПУ, затем его перевели в благовещенскую тюрьму. Стараясь облегчить страдания тех, кто был рядом с ним, он решил помочь соседу по камере, который мучился без табака. Владыка попросил надзирателя купить табака, для этого дал ему рубль серебром, а сдачу предложил оставить себе. Но надзиратель написал донос, в котором указал, что епископ дал ему взятку. Позже этот, казалось бы, незначительный эпизод отдельным пунктом вошел в обвинительное заключение. Таким образом епископу были вменены в вину: «1) связь с Колчаком через Высшее Временное Церковное Управление в Омске; 2) организация проповеднических религиозно-патриотических отрядов с целью контрреволюционной агитации; 3) связь в 1922 г. с Высшим Русским Управлением за границей; 4) поддержка патриарха Тихона; 5) взятка в размере 1 рубля серебром надзирателю С.». В результате 22 февраля 1924 года комиссией НКВД по административным высылкам мерой пресечения для епископа Евгения было принято заключение в концлагере на три года. Расстрел На Соловки владыка прибыл в начале 1924 года. По общему согласию находившихся там 17 епископов его признали старшим. Именно они подписали «Памятную записку соловецких епископов» правительству СССР. Причем автор документа профессор Московской духовной академии И. В. Попов при написании руководствовался указаниями епископа Зернова. В 1926 г. закончился срок пребывания епископа на Соловках. Ему определили другое место заключения - Зырянский край (ныне Республика Коми). После отбытия срока наказания его лишили права проживания «в Москве, Ленинграде, Киеве, Одессе, Ростове-на-Дону, означенных округах и ДВК с прикреплением к определенному местожительству сроком на 3 года». В 1934 году архиепископ Евгений получил назначение на Нижегородскую кафедру и был возведен в сан митрополита. Однако вскоре, 4 ноября 1935 года, его вновь арестовали с обвинением в антисоветской агитации. Митрополита Евгения приговорили к трем годам лишения свободы в Карагандинском лагере. Там ему пришлось заниматься сельскохозяйственными работами, а зимой заготовкой льда. Все работы он выполнял добросовестно и в полном объеме, что засвидетельствовано в «Деле митрополита Зернова». Затем новое обвинение - на этот раз в контрреволюционной агитации и участии в контрреволюционных группировках. 20 сентября 1937 года тройка УНКВД по Карагандинской области постановила митрополита Евгения (Зернова), а также арестованных вместе с ним священников расстрелять. Приговор был приведен в исполнение, место погребения осталось неизвестным. Все они были реабилитированы 29 марта 1990 года. Ирина Ермацанс. Амурский областной краеведческий музей им. Новикова-Даурского.