Генерал для солдат был другом, а с офицерами — строг.Генерал для солдат был другом, а с офицерами — строг.

«Солдаты едят друг друга»

С 15-летнего возраста, в 1850 году Р. К. Богданов, грамотный сын казачьего сотника, был свидетелем и участником событий, ставших впоследствии историческими. Находясь в станице Усть-Стрелочной, при слиянии Шилки и Аргуни, он выполнял многие поручения, связанные с расселением казаков по Амуру.

Так, в декабре 1856 года он был послан вниз по Амуру с отрядом из 6 казаков и 24 лошадей навстречу возвращающимся с низовьев войскам, так как его отец получил сведения, «что внизу солдаты умирают с голоду и даже едят друг друга». Его воспоминания об этом походе редко цитируются, поэтому приведу небольшую выдержку:

«Ниже нынешнего Вагановского почтового станка, на одном острове, было много трупов, замерзших в разных позах и, большей частию, погибших, должно полагать, от голода; у некоторых трупов были обрезаны задние части. На этом острове застали человек 20 или 25 живыми, которые, по случаю неимения сапогов и по разным другим причинам, не могли идти далее и остались тут, питаясь человеческим мясом, ожидая смерти».

Отец Р. К. Богданова, отправив об этом донесение генерал-губернатору, получил от Муравьева-Амурского письмо, в котором говорилось: «Отлично сделали, что навстречу голодающим солдатам послали своего сына; когда он возвратится и, если окажется что-нибудь похожее по содержанию вашего рапорта…, не доносите никому, а сообщите все подробно с его слов частным письмом мне… Запретите вашему сыну и бывшим с ним казакам говорить кому-либо что видели, и сами имейте это только в памяти».

Подробное описание всего увиденного на Амуре Р. К. Богданов передал Н. Н. Муравьеву-Амурскому в 1857 году, после чего генерал-губернатор взял его с собой на сплав по Амуру в качестве помощника письмоводителя походной канцелярии (ею заведовал Я. П. Шишмарев, впоследствии консул России в Урге, Китай). Тогда-то 22-летний казак и начал фиксировать все факты и события, находясь при этом в непосредственной близости от генерал-губернатора.

«Хранить для будущего потомства»

В предисловии к своей работе Р. К. Богданов пишет: «Покорнейше прошу простить за бедность содержания, не считать мои воспоминания литературным производством, но зато все написано так, как было... По приказанию графа Муравьева-Амурского все обстоятельства записывались мною на память; он приказал: «хранить мои записки для будущего потомства, не объявлять их до его смерти», присовокупив, что «через несколько лет записки эти будут иметь интерес». Приказание его сиятельства в точности исполнялось…».

В 1891 году Р. К. Богданов соединил эти записки со своими воспоминаниями, решив «описать, насколько хватило сил и ума, то, что сохранила память, чем выполняю обещание, данное мною графу Муравьеву-Амурскому». Работа Р. К. Богданова охватывает период с 1849 по 1880 год и описывает особенности службы и быта пограничных и забайкальских казаков с 1849 по 1854 год, первые сплавы по Амуру и реалии жизни казаков на Амуре до 1880 года.

Интерес представляет, например, описание подробностей сплава 1857 года с участием генерал-губернатора. Сам Н. Н. Муравьев-Амурский плыл на большом баркасе; его путевая канцелярия помещалась в небольшой лодке, привязанной к баркасу.

Р. К. Богданов пишет: «Шишмарев постоянно находился на баркасе, а я в лодке, в которой каждый день, утром и вечером, плавал с солдатом, описывая, в каком положении останавливались и отчаливали от берега суда всего отряда; отбирал вечерние и утренние рапортички от офицеров… Вечерами часто сам генерал-губернатор ездил со мной на лодке осматривать, в каком порядке плывет и останавливается отряд; любезно здоровался с солдатами, нередко на ночлегах разделял с ними скудную их трапезу, ел и хвалил плесневые ржаные сухари...

Каждый день, с утра до позднего вечера, генерал почти не уходил с палубы. Утром, чуть заря, отправлялись в путь; пока не проплывут самые задние суда, он стоял на палубе и здоровался с людьми, хвалил всех, что хорошо плывут; проводивши последних, наскоро пил чай, потом опять выходил на палубу… и, обгоняя отряд, опять здоровался с людьми, спрашивал, чье судно, хвалил за умелое плавание… К вечеру весь отряд обгонялся, баркас останавливался на видном и удобном для ночлега месте. Это служило сигналом остановки. Такой порядок плавания был каждый день.

Генерал для солдат был другом, кроме ласки к ним, я никогда ничего не слыхал; зато офицеров, наипаче своей свиты, он почти терпеть не мог и не пропускал без замечаний самых простых упущений, требовал от каждого энергии и благоразумия. Плывя на баркасе, назначал сам казачьи станицы, давал названия, которые они носят и до сих пор; все это в ту же минуту записывалось в путевой журнал. Имена давались им в честь его сотрудников и в память прежних амурских героев».

Надо заметить, что в иных воспоминаниях, принадлежащих людям, более высоким по положению, обычно говорится об излишней требовательности и даже «жестокости» Н. Н. Муравьева-Амурского по отношению к подчиненным. Как мы видим из записок Р. К. Богданова, здесь уместно разграничение: особую требовательность генерал проявлял к своему ближайшему окружению, что, видимо, было оправдано; с нижними чинами он вел себя совершенно иначе. 

Иван Егорчев, общество изучения Амурского края, Владивосток.

* Р. К. Богданов. Воспоминания амурского казака о прошлом, с 1849 по 1880 год. Записки Приамурского Отдела Императорского Русского Географического Общества. Т. V вып. III. Хабаровск. Типография Канцелярии Приамурского Генерал-Губернатора. 1900.

Продолжение следует.

Возрастная категория материалов: 18+