Зато дома уникальный ремонт, сделанный, кстати, не без содействия ООН, большой ящик с рыболовными снастями и настоящая оранжерея домашних растений. Плюс тещины блины и в меру экзотики…

Эклектика на зарплату ООН

Типовая «трешка» Ружиных стандартами не ограничена. С тех пор как снесли две стенки, кухня плавно перетекает в зал, а зал в прихожую и другие комнаты. На первый взгляд оформление европейское, хоть и разбавленное восточноафриканскими мотивами. При этом ощущение домашнего уюта неоспоримо. В таких случаях всегда вспоминается выражение «домашний очаг», и, как выяснилось, неспроста — его хранительница и есть главный архитектор.

— Информацию о дизайне брала везде, где только можно. Где-то в журнале, а где-то по телевизору посмотришь. Я теперь даже дрель держать в руках умею. Недавно плинтус отвалился, так я его мигом на место поставила, — рассказывает супруга летчика Ирина Ружина.

При этом сам Марко признается, что стоимость ремонта прямо пропорциональна его зарплате в Восточном Тиморе. Есть такая горячая точка планеты. К счастью, остывающая.

— В 2007 году там работал. Сам Тимор за час с небольшим можно пролететь на вертолете, государство маленькое. Зато в ходе гражданской войны они умудрились 200 тысяч человек собственного населения истребить. Мы летали в составе полицейской миссии ООН: транспортировка гуманитарных грузов, санитарные задания, доставка в отдаленные районы… Зарплата порядка 3 тысяч долларов, большую часть которых домой отправлял. Ирина их в ремонт вкладывала, — присоединился к воспоминаниям глава семьи.

Полочки и этажерки украшены статуэтками, фресками, миниатюрами. Что-то приобреталось в Китае, но особую ценность представляют доставленные из Восточного Тимора фигурки божеств из сандалового и красного дерева. Все это действительно гармонично вписалось в евростиль домашней перепланировки.

— Скорее всего, это эклектика, — резюмирует дочь Юлия, оглядывая стены родительского дома. — Потому что здесь мотивы национальные, плюс соблюдение принципов современности и комфорта.

Дикое меню

— Ирине вообще многому пришлось научиться, пока я в длительных командировках бывал. Иногда кажется, что моя главная семейная обязанность — уходить на работу и приходить с нее, — смеется Марко. — Мне даже на кухне места все меньше, хотя я там когда-то был главным. Ирина так готовит, что гости от нас уходить не хотят. Говорят: «Мы наелись, идти не можем. А завтра все равно доедать некому, поэтому у вас останемся!»

Еще один человек, неравнодушный к кухонной деятельности, — Надежда Петровна. Она же мама, теща и бабушка. Как и положено в таких случаях — за ней блины, пирожки и прочие радости кулинарии.

— Пеку, фарширую, Ирина с Юлей рядом. Да нет, на кухне нам не тесно, — отвечает на закономерный вопрос Надежда Петровна. — Каждый свое дело делает, помогаем друг другу.

— Я когда росла, то готовить особо не приходилось. Ведь мама с бабушкой постоянно на кухне, мне просто нечего было там делать, — отмечает Юлия.

— Зато она сейчас всех перещеголяла в этих вопросах, — хвалит дочку Ирина.

— Один только я в кухонного лентяя превратился, хотя я тоже готовить люблю, особенно дикое мясо. Для меня это целый ритуал. Опять же это со спецификой профессии связано, ведь и с геологами, и с другими бродягами много работать приходилось.

Главный поставщик дикого мяса в семье Ружиных — зять Альберт. Без косули с охоты редко возвращается. Хотя случается всякое.

— Как-то 31 декабря заблудился, стемнело, костер развел. Хорошо, что недалеко от своих ушел. Пока нашли, собрались, домой в два часа ночи первого января приехали. Мало того что к столу опоздали, так еще и без мяса, — откровенничает Альберт.

Жена декабриста

Чаще лесная добыча трансформируется в домашние пельмени, отбивные, охотничью таежную вьюху либо просто жарится. А иногда Марко пускает в ход рецепт приготовления дикого мяса за три минуты — в основе опыт общения с коренными малочисленными народами. Вроде бы ничего сложного, но, что называется, во рту тает, и домашние сметают приготовленное в такие же рекордные сроки. Особенно под байки отца. О политике за столом говорить не любят.

— После 90-х годов авиапредприятия в упадке находились, с работой совсем туго было. С тех пор недолюбливаю политику. Хорошо, что друзья надежные есть. В Питер позвонил одному, он мне предложил на Шпицбергене поработать. Так мы оказались за полярным кругом. Вместе с Ириной. Она у меня декабристка.

— Приходилось неоднократно профессию менять. Он ехать собирается, а мне с работы надо увольняться, чтобы с ним вместе, — отмечает «жена декабриста». — В самом начале совместной жизни даже академический отпуск пришлось в институте брать. Марку предложили во Вьетнам ехать, мы уже все оформили, документы собрали, а поездку в самый последний момент отменили. Обидно было, но ничего не поделаешь.

Но труднее всего, по словам супруги летчика, — ждать и волноваться. Как-то Марко пришлось снимать с расколовшейся льдины дрейфующую исследовательскую станцию «Северный полюс-31». Благополучное возвращение домой было под большим вопросом.

— Норвежский шеф-пилот руку на прощание жал и говорил: «Марко, ты только возвращайся». То есть они сами слабо верили в полную безопасность нашего перелета, в качестве запасного аэродрома Гренландия рассматривалась. Только наш Ми-8 смог эту миссию выполнить, не случайно его считают лучшим вертолетом в мире, — с гордостью подчеркивает летчик. — В общей сложности на Северном полюсе шесть раз довелось побывать.

Деньги за молчание

Современная попса в семье Ружиных не в почете. Любимый исполнитель — Вячеслав Бутусов. Пользуются популярностью другие легенды рока. Поют почти всей семьей, благо под рукой караоке. Также в репертуаре песни 70-х, 80-х, романсы. При этом только Марко научился извлекать материальную выгоду из собственных «вокальных талантов».

— Я когда петь начинаю, мне все говорят: «На тебе рубль, только замолчи», — смеется хозяин дома. — Так и зарабатываю. Зато вы бы слышали, как Ирина поет «Желтоглазую ночь»!

Еще здесь передается по наследству трепетное отношение к поэзии. Особенно в этом преуспели отец с дочерью.

— Даже и не знаю, что сказать о вдохновении. Про любовь в ее привычном понимании я не пишу. Выполнять заказы тоже не всегда соглашаюсь. Штампы можно хоть десятками выпускать за один раз. Когда от души, близкому человеку это другое. Там те черты, которые уже не спутаешь. Маме с папой на день рождения пишу стихи в качестве подарка, — рассказывает Юля.

— В одиночестве я ее работы спокойно читать не могу, — признается Ирина. — Очень проникновенные вещи получаются.

— Это дед ее, мой отец научил. Тоже летчиком был, и в свое время он читал огромное количество литературы. У меня как-то пошли стихи про школьную влюбленность, а он говорит: «Что за нюни? В стихотворении стержень должен быть, а рифму придумать — это уже настолько элементарно», — вспоминает собственное приобщение к поэзии Марко. — А ведь действительно можно мысль взять, адекватно сформулировать нормальным языком. И все — рифма ляжет сама.

Первым делом самолеты

Марко хоть и гордится своим винтокрылым Ми-8, не упускает возможности провести пару-тройку воздушных боев на истребителе либо показать фигуры высшего пилотажа. Самолетов у него более 20, плюс пара вертолетов. Все собирал своими руками.

— Это модели настоящих самолетов, выполненные по требованиям международных правил, все действующие, летающие. Периодически выступаем на соревнованиях. Дома не держу, потому что для них здесь просто нет места.

Внутренняя эстетика дома Ружиных особо подчеркнута настоящей цветочной оранжереей. Благодаря этому увлечению хозяйки даже зимой отдельные уголки квартиры напоминают райский сад. Есть пальмы, достигающие человеческого роста, летом главное внимание — балкону, где высаживаются благоухающие петунии.

— Вот денежное дерево. Довольно симпатичное. Я люблю зелень, кротоны люблю, шефлеры. Большие цветы люблю. Они неприхотливы, поливаю, и все. Есть драцена — из рода пальмовых. Она совсем была маленькой, когда мы сюда переехали. Сейчас уже полтора метра, — самозабвенно описывает зеленых питомцев Ирина.

Тем временем Марко с Альбертом углубляются в недра большой деревянной коробки с обилием рыболовных принадлежностей. Рыбалка — еще одна мужская страсть в этом доме, причем подготовка к ней требует концентрации опыта и недюжинной фантазии. В ход идут даже перья павлина и огненно-рыжий скальп какого-то восточного петуха.

— Из Тимора привез, — демонстрируя экзотические артефакты, делится Марко. — Отщипываю по перышку, все это в определенном порядке скрепляется, собирается в снасть, на которую потом ловим рыбу.

— А почему собственно Марко? — задаю вопрос, мучивший на протяжении всей встречи.

— В роду были украинцы, поляки… думаю, что оттуда пошло, — пускается в рассуждения хозяин дома. — Вообще-то у нас все мужчины носили имя Марко Григорьевич либо Григорий Маркович. Но у нас дочка родилась, поэтому традицию пришлось прервать. Да и сам я долгое время всем представлялся как Марк — так проще и легче. Но однажды пришлось вернуться к истокам, ведь в документах вольное толкование недопустимо. С тех пор как по паспорту Марко зовут.

— А сколько лет летаете? — не унимаюсь я.

— В качестве пилота 30 лет, а если по факту, то все 46, — интригует Марко-Марк Григорьевич. — Отец впервые в вертолет с собой взял, когда мне 4 года было. С тех пор и летаю.

Любимому папе

Все люди жизни прозу

Всегда хотят понять,

Для многих это ползать,

А для тебя — летать.

Небесная дорога

Пусть в даль тебя ведет.

И сердце пусть, как компас,

Тебя не подведет.

Куда судьба забросит,

Не знаешь сам порой.

А мы все Бога просим,

Чтоб привела домой.

Юлия Ружина.

Возрастная категория материалов: 18+