Битва с пандемией

— Федор Валентинович, в этом году пандемия стала вызовом для всей экономики. Коронавирус отразился на вашей работе?

— Понятно, что год очень тяжелый и очень непростой в связи с пандемией. Мы с весны очень строго выполняем все распоряжения Роспотребнадзора: сразу создали штаб, который быстро и четко следит за ситуацией, проводится обязательное тестирование, обсерваторы перед заездом работников на вахту и после. Но контролировать ситуацию всё сложнее — мы убедились, что тесты на 40 процентов недостоверны. Сегодня они показывают отрицательный результат, а на самом деле человек больной. Такие случаи у нас были в Забайкалье, мы больных сразу изолировали и отправляли на лечение. Справляться все сложнее — и такая ситуация не только у нас, по всей стране.

— Пандемия стала для вас самым серьезным вызовом за последние годы?

— Не скажу, что самым серьезным — незнакомым. Потому что мы не знали, чего ждать, как будет развиваться ситуация и чем нам это грозит. Приходилось учиться. Надеялись всей душой, что все быстро пройдет, но не прошло. В этом году принял решение создавать серьезную медицинскую службу на предприятии. Никто не знает, как долго будет длиться ситуация с ковидом, возможны и другие угрозы. Поэтому будем привлекать специалистов и развивать это направление.

— Отразится ли ситуация на годовых показателях и планах на будущий год?

— Несмотря на трудности, цифры в этом году все равно радуют. Мы добудем на 7—8 процентов больше золота, чем в прошлом году. Две трети у нас составляют россыпи — примерно 2,7 тонны, руда — тонну. Благодаря цене на золото этот год нельзя назвать неудачным. Да, пришлось серьезно вложиться в борьбу с пандемией, ущерб есть, но он не критичен. Нам жаловаться грех, мы выполняем все намеченные планы.

В будущем году запустим новое золоторудное предприятие в Забайкалье. Сегодня уже инвестиции вложены на 90 процентов, осталось только фабрику достроить. А горные дела идут в полный рост, золото уже добываем, складируем — руда уже ждет, когда начнем ее перерабатывать. Ведем активную геологоразведку и по россыпям, и по руде. Это, пожалуй, основное направление инвестиций.

— На сколько лет спокойной работы вы обеспечены запасами?

— Спокойно работать нельзя ни одного дня — работа у нас беспокойная. (Смеется.) Но сегодня, если вообще ничего не делать, на 15 лет мы обеспечены. Но я об этом даже разговоров не веду — прирост каждый год, мы не останавливаемся. И месторождения покупаем, и разведку ведем, и производительность повышаем.

«За отрасль обидно»

— Федор Валентинович, согласитесь: золотодобыча всегда была гордостью и одним из локомотивов развития Амурской области. Однако последнее время отрасль лихорадит: жалобы от населения на грязные реки, проверки, штрафы. Под негатив попали даже те, кто работает давно и законопослушно — в том числе ваше предприятие. Вам не обидно?  

— Конечно, это очень обижает. Амурской области — 160 лет, а амурской золотодобыче — 150. У нас в прииске коллектив формировался последние 60—70 лет — мы создали целое поколение золотодобытчиков, это элита дражного флота. Но последние годы в россыпи лезут хищники, которые ничего в этом не понимают, не знают и не умеют. А то, что золотодобыча — высокотехнологический процесс, которым занимаются профессионалы, об этом забыли.

У нас самый большой дражный флот в России, много участков раздельной добычи. На Нагиме мы создали просто уникальный комплекс — все кто приезжают, поражаются. Мы сами совершенствуем старательские приборы, добились производительности 240 тысяч кубов в год — это с ума сойти! В советское время приборы давали от 80 до 120 максимум — то есть мы в два раза увеличили производительность, это позволяет нам перерабатывать бедные по содержанию пески. Никто в стране не достиг таких цифр.

Никто так, как мы, сезон не продлевает — наши драги работают до конца декабря. А это всё технологии. Но вокруг только и слышно, что золотодобытчики — вредители. Очень много негатива в социальных сетях: сегодня любой человек анонимно может вылить грязь на предприятие — и ему ничего за это не будет. И нам даже ответить некому! Всё это серьезно бьет по имиджу отрасли. 

В обществе надо менять отношение к золотодобыче. Да, я согласен, что экологические проблемы есть, они очень важны — мы с каждым годом всё больше и больше внимания уделяем внимания этой теме. Я понимаю и губернатора, который призывает ужесточить контроль. И министерство природных ресурсов, которое пытается бороться, использует мобильную лабораторию — мы все хотим, чтобы реки были чистые. 

Но, как говорится, как бы нам с грязной водой и самого младенца не выплеснуть. Есть добросовестные предприятия, а есть нет. Но на самом деле, попасть в недобросовестные очень легко — даже нам.

— Как?

— Сегодня в стране для золотодобычи предельно допустимая концентрация взвеси в воде составляет 0,25 грамма на литр. Если чуть превысили ПДК — наказывают. Я больше 40 лет в золотодобыче — и этот показатель ни разу не менялся. Считаю, что эта норма — за гранью реальности, технически она очень трудновыполнима. И все эти годы и я, и мои коллеги эту проблему озвучиваем. На мой взгляд, когда закон невыполним, то уважение к нему теряется. Надо эту проблему решить, чтобы отделить добросовестных золотодобытчиков от недобросовестных.

Есть компании, которые просто не выполняют требования закона — не хотят тратиться на технологии. Они хищники! Незаконный промысел остался и процветает. Но всегда легче проверять предприятие, которое на виду, — найти нелегалов в тайге тяжело. Большинство законопослушных, опытных золотодобытчиков мутят воду не потому что не хотят выполнять условия превышения ПДК, а потому что это технически очень сложно. Но называть их тоже недобросовестными — неправильно.

— Почему не удается пересмотреть эту норму? Нужны какие-то законодательные инициативы?

— Эту проблему нельзя решить одним росчерком пера. Нет такого человека, который бы сказал: 0,25 — это слишком мало, давайте сделаем 0,50—0,60. Нужны очень серьезные исследования, должны работать научные институты и в результате определить этот реальный показатель. Речка работает — она сама несет эту грязь, песок. После паводка — вода сразу мутная. Получается, река и сама недобросовестная, раз превышает ПДК?

— Некоторые общественные экологические организации не вникают в проблему и просто предлагают запретить добычу россыпного золота.

— Это же дикость! Получается как по Салтыкову-Щедрину: булки на деревьях растут? Ведь золотодобыча — это современное производство, это тысячи рабочих мест.

Наше предприятие — частное, но мы дивиденды не платим, все вкладываем в развитие. Прииск «Соловьевский» в этом году перечислит в бюджеты всех уровней около четырех миллиардов рублей. Эти деньги будут работать на социальную сферу, на развитие нашей области. Это что, не важно?! А 2,5 тысячи работников — мне им сказать, что их труд не нужен и распустить по домам? Наболело! Не хочется, чтобы к нам относились, как к изгоям. Я уверен, что надо бороться не с золотодобытчиками, а за чистые реки. И не только штрафами и наказаниями — нужно подойти к этой проблеме комплексно.

Возрастная категория материалов: 18+