Трагедия произошла августовской ночью 2003-го на живописном берегу зейской протоки, вблизи села Прядчина. Всех троих привело сюда желание отвлечься от городской суеты, отдохнуть, порыбачить. Александра и Виталия объединяла крепкая дружба, проверенная не одним десятком лет. Михаила же пригласили как «нужного» человека: только у него была лицензия на ловлю рыбы. О том, что произошло накануне Александр и Михаил без запинки, как хорошо вызубренный урок, рассказали следователю. Да и вспоминать было нечего. События развивались по традиционному сценарию: приехали, выпили «за удачный улов», расставили сети. Чтобы скоротать медленно угасающий летний вечер, решили разжиться самогоном в Прядчине. Сказано - сделано, и «отдых на природе» продолжился. Импровизированным столом троице служил капот красной «Нивы», на которой приехали из Благовещенска. Свежий воздух, спиртное, отменная закуска, тепло костра часам к одиннадцати вывели из строя первого рыбака - Александр крепко уснул тут же, возле машины, подстелив тонкий плащ. Водка всегда действовала на него как отличное снотворное. Мог ли пожилой мужчина предположить, что пробуждение станет таким страшным? Среди ночи он проснулся от сильного холода. Вдруг из темноты раздался взволнованный голос Михаила: «Саша, что ты наделал!» Александр попытался вспомнить, что же такого сотворил, прежде чем уснул. Но память молчала. Зато голос Михаила звучал все тревожнее: «Что он тебе плохого сделал?» Эти слова окончательно его разбудили. «Была глубокая ночь. Костер давно погас. Я подошел к Михаилу и увидел, что руки его в крови, - рассказывал потом на допросе Александр. - Виталий лежал на спине, левая часть его груди была окровавлена. Я потряс друга, но он был мертв». Его, потрясенного увиденным, перепуганного, Михаил без труда убедил: в случившемся виноват именно он, Александр. Порезы же на своих руках брат убитого объяснил так: «Я крепко спал, когда ты, Саша, пнул меня ногой со всей силы в грудь. В руке у тебя был нож. Ты сказал, что зарезал моего брата, а теперь убьешь и меня. Но ударить ножом не успел: я вырвал его из твоих рук и здорово порезался». Одного не могли объяснить участники разыгравшейся драмы: за что Александр так жестоко расправился с лучшим другом. Сильнейший стресс лишил мужчину возможности мыслить логически. Зато Михаил, только что потерявший брата, проявлял удивительное хладнокровие. Он не позволил Александру забрать тело погибшего друга, объяснив, что все нужно оставить как есть до приезда ми-лиции. Убитого накрыли лодкой и на машине отправились в город: один - чтобы повиниться в убийстве, другой... показаться врачам. Глубокие порезы на ладонях, казалось, беспокоили Михаила больше, чем невосполнимая потеря. И Александру, и Михаилу пришлось еще раз в тот день вернуться на берег Зеи. Только теперь место отдыха стало местом происшествия. Свою версию Михаил изложил следователю. Несмотря на то, что факт убийства был налицо и подозреваемый добровольно сознался в содеянном, от профессионального взгляда не скрылись некоторые несоответствия в показаниях свидетеля. Во-первых, на теле Михаила, кроме обработанных медиками порезов, оказалась еще одна рана на груди, совсем свежая, кровоточащая. Как выяснилось позднее, при обращении в травмпункт у пострадавшего ее не было. Михаил же настаивал на том, что ранил его Александр во время борьбы. Во-вторых, примятая вокруг костра трава, грязь, многочисленные пятна крови молчаливо свидетельствовали: трагедии предшествовала ожесточенная борьба. Но на одежде «убийцы» не было ни пятнышка. «Свидетель» же настаивал на том, что Александр набросился с ножом на мирно спящего товарища: мол, тот и не успел оказать сопротивления. Да и вряд ли Александр, мужчина далеко не богатырского сложения, смог бы побороть такого здоровяка, каким был Виталий. Не было у следователей и главного - мотива убийства. Родственники двух старых товарищей, их знакомые говорили об одном: более крепкой дружбы они не встречали. Виталия Александр называл «братка», а сам для погибшего давно стал Саньком. Все время, пока шло следствие, подозреваемый находился под подпиской о невыезде. По мнению следователя, человек, «склонный к самообвинению, безынициативный, доверчивый, не способный защитить себя» (такую характеристику дали Александру судебные медики), не представлял опасности для общества. Зато, как выяснило следствие, Михаил был полной противоположностью подозреваемому. Даже небольшое количество выпитого спиртного превращало его, скрытного, необщительного, в скандального и заносчивого человека. Вздорный характер помешал и профессиональной карьере Михаила. Однажды, будучи работником правоохранительных органов, он в порыве ревности прострелил себе плечо из табельного пистолета. В итоге - перевод на менее оплачиваемую работу, не связанную с ношением оружия. Никогда не питал он родственных чувств и к старшему брату Виталию. После случившегося Михаил ни разу не зашел к вдове погибшего, не проводил его в последний путь. Но одних характеристик участников той трагедии для следствия было недостаточно. Ведь «добрый, отзывчивый» Александр почему-то сознался в убийстве. Правда, признание он сделал весьма необычное: «Все было так, как рассказал Михаил - Виталия убил я. В момент убийства в голове у меня было все как в тумане, я ничего не соображал. Но я не убивал». Последняя фраза была его единственной попыткой защитить себя. Единственной и весьма слабой. Лишь тщательное расследование, многочисленные экспертизы помогли восстановить истинную картину той роковой ночи. На это ушло полтора года. В январе 2005-го состоялся суд. Александр, оговоривший себя, был полностью оправдан «в связи с его непричастностью к совершению преступления». Отменили и меру пресечения - подписку о невыезде. Михаилу же предстоит самому побывать в той яме, что он пытался вырыть другому. Братоубийце придется вспомнить и рассказать следствию, за что он убил человека.