Владимир Толстой награждает победителя премии «Ясная Поляна-2010» писателя Михаила Тарковского.Владимир Толстой награждает победителя премии «Ясная Поляна-2010» писателя Михаила Тарковского.

К этой должности его привела профессия журналиста — в начале 1990-х Толстой опубликовал в «Комсомолке» статью о сложном положении Ясной Поляны, о незаконных рубках леса в охранной зоне и возведении жилья. После этого Владимир Ильич получил предложение возглавить музей-заповедник на базе родового имения Толстых. Журналист АП встретился с Владимиром Толстым в Москве на церемонии вручения литературной премии «Ясная Поляна».

— Владимир Ильич, вы являетесь председателем жюри литературной премии. Успеваете прочитывать все произведения, поданные на конкурс?

— Мы рассматриваем только реалистическую литературу — которая отвечает толстовскому духу и толстовским гуманистическим традициям. В этом году в длинный список вошли более 40 произведений, в короткий — шесть. Члены жюри — очень добросовестные читатели, разумеется, мы все прочитываем. Номинантов нам предлагают литературные журналы, издательства, то есть первичный отбор эти произведения уже прошли. И откровенно графоманских или слабых текстов, которые совсем не вяжутся с именем Толстого, с его кредо в литературе, у нас нет.

— Вам интересно читать то, что пишут современные авторы сегодня?

— Интересно, потому что это неконъюнктурная литература, которая пишется не для того, чтобы продать текст и получить быструю прибыль, а потому, что автор не может не высказать то, что считает важным. И когда читаешь 40 с лишним таких произведений, видишь этот свет. Поэтому мы стараемся поддержать лучших авторов, присуждая им премии.

— Как вы думаете, Лев Толстой одобрил бы эту вашу деятельность?

— Мне трудно говорить в условном наклонении, трудно сравнивать эпохи. Но я думаю, что Лев Николаевич отнесся бы уважительно к попыткам жюри как-то приподнять роль именно такой литературы — искренней, сердечной, качественной и настоящей. Когда вы заходите в книжный магазин, глаза разбегаются от изобилия корешков, и разобраться в этом море невозможно. Есть проверенные временем классики, но есть и современный литературный процесс. Премии помогают найти ориентиры. Есть круг читателей, которые знают, что им точно понравятся книги, выдвинутые на «Букера» или на «Большую книгу». И я также знаю, что есть много людей, которые уверены, что если «Ясная поляна» дает премию, то это достойно их читательского внимания.

— «Ясная Поляна» издает книги своих победителей. где их можно купить?

— Наш яснополянский фонд «Наследие Толстого» находит возможность для издания книг. Но, к сожалению, до Дальнего Востока они не доходят. Книги издаются небольшими тиражами, продаются в Ясной Поляне и в некоторых московских магазинах. Спасибо за вопрос, я подумаю, как наладить продажу и у вас.

— Для нас Ясная Поляна — нечто далекое, из детских книг о Льве Толстом. Расскажите, что представляет собой музей-заповедник сейчас.

— Это очень востребованное место. Несмотря на экономические трудности, в Ясную Поляну едут люди со всей России и со всего мира. Мы не можем пожаловаться на отсутствие внимания или низкую посещаемость.

— Что там сегодня можно увидеть?

— У нас все очень консервативно и традиционно, дом Льва Николаевича неизменен, его личные вещи находятся на своих местах. Мы не меняем экспозицию, дом остается таким, каким он был на последний год жизни писателя. Личная библиотека Толстого — 23 тысячи книг на 28 языках — тоже сохранилась в неприкосновенности. Кабинет писателя, его любимые вещи — это все есть.

Но это не главное. Главное, к чему мы стремимся, — чтобы биение пульса яснополянской жизни было если не таким, как при жизни Льва Николаевича, то хотя бы достойным его памяти. Поэтому в Ясной Поляне все время происходят какие-то события в режиме нон-стоп. Это конференции академических ученых, встречи переводчиков русской литературы, писателей, богословов и религиозных мыслителей, театральные фестивали, кинопоказы. Живая творческая жизнь вокруг наследия Льва Николаевича Толстого продолжается.

— Потомки писателя говорят, что фамилия Толстой — это большая ответственность. А сам Лев Николаевич — для вас это…

— Живой человек, прапрадедушка. Дед моего деда — на самом деле это не так далеко. Вы своего дедушку помните? Вот я помню и люблю своего дедушку, а он помнил и любил своего деда. Это прямая, понятная и близкая человеческая связь. Но в то же время абсолютно безотносительно к тому, что ношу фамилию Толстой, я понимаю, что Лев Николаевич — величайшая фигура невероятной мощности и в литературе, и в общественной жизни, и просто яркая незаурядная личность.

Для меня он интересен в человеческих проявлениях — каким он был мужем, отцом, другом. И все свидетельства его частной человеческой жизни для меня чрезвычайно важны. Очень люблю дневники Толстого, его письма, через которые проглядывает Толстой-человек, может, даже в большей степени, чем через его художественные произведения.

— Что первое рассказывали вам о знаменитом предке?

— У нас не было такого в семье, что нам говорили: гордитесь прапрадедом, берите пример или что-то подобное. Это органично и естественно входит в жизнь каждого из нас по мере взросления. Я первый раз попал в Ясную Поляну, когда был московским школьником — мне очень захотелось увидеть это место, и я попросил родителей свозить меня туда. Я как раз по совету моего отца прочитал книгу воспоминаний Ильи Львовича Толстого, воспоминания Татьяны Андреевны Кузьминской, и меня настолько поразил образ Ясной Поляны, что захотелось это увидеть. У меня четверо детей — две дочери, два сына — и сыновья родились уже в Ясной Поляне. Для них это — место их рождения, они там растут и органично впитывают ту атмосферу. И мне даже в голову не приходит сказать: вот, тот человек с бородой — ваш прапрапрадед, великий русский писатель. Нет, масштаб личности Толстого они постигают естественным образом.

— Недавно на Западе вышел фильм о Толстом «Последняя станция» — как раз к 100-летию его ухода из жизни. Вы видели эту картину?

— Да, вышел фильм американского режиссера, который снимали в Германии с известными актерами: англичанка Хелен Миррен играет Софью Андреевну, канадец Кристофер Пламмер в роли Толстого. Это фильм о последнем годе жизни Льва Николаевича, о драматических событиях, связанных с написанием завещания, его уходом из Ясной Поляны и смертью на станции Астапово. Фильм сделан очень чутко, деликатно, тонко. Я видел много людей в залах Берлина, Рима, Нью-Йорка, которые смеялись в процессе просмотра и плакали в финале фильма, потому что там есть и юмор, и драматизм.

Фильм должен выйти на экраны в России в ноябре, но я не знаю, как примет его русский зритель, потому что наша публика обычно очень болезненно воспринимает интерпретации нашей классики, биографии наших классиков. Найдут немало ошибок, несоответствий. Кому-то фильм покажется излишне сентиментальным или недостаточно серьезным, не соответствующим масштабу личности Толстого. Но лично я принял этот фильм, отношусь к нему хорошо. Мне кажется, он имеет главное — есть любовь актеров к своим персонажам, есть любовь режиссера ко Льву Николаевичу и Софье Андреевне. Для меня это важно.

Петр Толстой: «Захочу написать книгу — возьму псевдоним»

Известный телеведущий, каждую неделю появляющийся на Первом канале в воскресном «Времени», Петр Толстой — тоже потомок великого рода, давшего миру великого писателя.

— Петр Олегович, у вас есть любимое произведение Льва Толстого?

— Поскольку я Льва Николаевича осознал сначала как своего прапрадедушку, а уже потом как великого писателя, то назвать одно произведение очень трудно. По мере того, как взрослел и читал его книги, мое отношение менялось. Люблю «Хаджи-Мурата», «Крейцерову сонату». Бывает, что их перечитываю. Перечитывать — это вообще очень хорошо.

— Как вы считаете, правильно то, что «Войну и мир» изучают в школе?

— На мой взгляд, самое правильное, если бы людям в школе объясняли, что есть произведения, которые можно в течение всей жизни читать, периодически к ним возвращаться, чтобы находить ответы на вопросы, которые мучают человека в разном возрасте. Если бы это удалось объяснить в школе, то, возможно, и не надо было бы заставлять зубрить наизусть отрывки про Андрея Болконского в битве под Аустерлицем или Наташу в гостях у дядюшки. С одной стороны, хорошо, что заставляют читать в школе, с другой — большинство людей потом так и относятся: да что там «Война и мир», мы в школе это уже проходили. А классика потому и классика, что дает возможность припасть к тому, о чем думал писатель в разном возрасте. Лев Толстой как раз такой писатель. В школе его хорошо читать, но и после школы — тоже неплохо.

— Фамилия Толстой для вас — это кнут, пряник, волшебный пароль, открывающий разные двери?

— Прежде всего это ответственность, которую мы все по-разному осознаем, но которая на всех нас ложится. Толстые сегодня — это большая, очень хорошая семья. Для нас для всех Ясная Поляна — это ощущение сопричастности к тому, что в этой семье было, и предмет для постоянных размышлений о жизни.

— Вы сами книги пишете?

— Нет, мне еще рано. С моей фамилией с написанием книг не нужно торопиться. А если сильно захочется что-либо написать, возьму псевдоним.

Возрастная категория материалов: 18+