Начнем с того, что называть историю одного взбунтовавшегося зверинца «Восстанием планеты обезьян» — то же самое, что именовать митинг коммунистов в отдельно взятом сельском поселении мировой революцией. Понятно, что коммерчески выгодно использовать уже раскрученный бренд, даже если он откровенно притягивается за уши, но в данном случае название вообще не соответствует содержанию. Мы ждем, что нам покажут другую планету или хотя бы захватят Землю, а в результате несколько десятков шимпанзе с воплями убегают в лес из города — и все восстание.

В книге французского писателя Пьера Буля, на которой основана вся многолетняя франшиза, дело происходило на другом небесном теле — во всех предшествующих премьере кинопроектах так или иначе озвучивалась эта тема. Предпоследний фильм про обезьяний мир снял великий и безумный Тим Бартон — несмотря на коммерческий успех картины, ей вряд ли суждено пополнить так называемый золотой фонд кинематографа. На мой взгляд, главным свершением той «Планеты обезьян» стал не столько скандал, связанный с эротической сценой обезьяна плюс человек, сколько отказ Тима Рота играть в первом фильме поттерианы профессора Северуса Снегга в пользу роли обезьяньего военачальника.

Последний фильм лишен и космической темы, и нестандартного чувства юмора, и интересных актеров — Джеймс Франко, которому досталась главная человеческая роль, мало чем отличается здесь от сыгранного им девять лет назад друга-врага Спайдермена, что как бы много говорит нам о профессиональном росте когда-то подающей надежды звезды. Главная обезьянья роль реализована на практике актером Энди Серкисом, которому, похоже, до конца дней суждено играть подобных персонажей.

Отличившись в роли Голлума во «Властелине колец», Серкис прочно закрепился в головах продюсеров как главный голливудский кривляка.

Итак, Уилл Родман работает в фармацевтической корпорации гениальным ученым, которого мало интересуют финансовые успехи этой самой корпорации. Куда больше молодого химика увлекает борьба с болезнью Альцгеймера, которую в России обычно просто именуют старческим маразмом. Родман разрабатывает препарат, который заставляет лабораторных шимпанзе умнеть на глазах: правда, дикие инстинкты время от времени берут верх над приобретенным разумом, отчего обезьяны выкидывают абсолютно неэтичные фортели, а проект сворачивает недальновидный и традиционно безликий совет директоров.

Единожды использовав штамп, режиссер уже не может остановиться. Лишившись возможности исследовать собственное творение легально, ученый сначала приносит домой зараженную интеллектом обезьяну, а потом проводит и первое испытание препарата на человеке — благо таковой имеется под рукой в лице отца главного героя, за коим ввиду маразма требуется глаз да глаз. В результате в доме воцаряется кратковременная и сомнительная идиллия: папа больше не разговаривает с предметами мебели, обезьяна получает имя Цезарь и делает первые успехи в шахматах, а главный герой даже находит себе симпатичную пассию. Все это должно убедить зрителя, что счастье, построенное на прямом вмешательстве в божий промысел, есть продукт недолговечный и чреват большими неприятностями.

Дальше будет все, как вы привыкли: лекарство окажется смертельным вирусом, Цезарю придется переместиться из домашнего рая в ад спецприемника, а корпорация, узрев барыши в опасном изобретении героя, подтолкнет подопытных животных к пропасти бунта. Поумневшие обезьяны (по фильму так: достаточно распылить немного газообразного вещества в клетках, и вот уже вчерашний примат понимает язык жестов, слушается команд и делает умный взгляд) осознают свой незавидный статус и вырвутся на городские улицы.

Вполне увлекательный на старте фильм к середине становится занудным, а к финалу и вовсе нелепым. Одной обезьяне, чтобы поумнеть, нужны химикаты и годы, другой достаточно воспитания в цирке, третьей хватает небольшой порции газа и одних суток. Восстав, приматы сокрушают все вокруг и совершают несколько убийств, чтобы проскакать по мосту и залезть на деревья — это уничтожает любую подоплеку фильма, и философствовать на тему дара разума, теории Дарвина и банана, который недавно показали футболисту Роберто Карлосу, даже не хочется.

В свою очередь, полицейской операцией по задержанию обезьян неизвестно почему руководит бизнесмен-фармацевт, а сама операция больше напоминает игру «Зарница» среди восьмиклассников. Присутствие главного героя в кадре во второй половине картины можно объяснить только контрактом, а апофеозом становится шимпанзе Цезарь, скачущий на лошади и громко выкрикивающий слово «нет». Не знаю насчет «восстания планеты», а вот на последствия трехдневной попойки среди смотрителей зоопарка картина смахивает неслабо.

В медиапространстве уже поговаривают о том, что все это безобразие — только плацдарм для второй (или уже восьмой) части, в которой будут и настоящее восстание, и космические полеты, и порабощение человеков. Не удивлюсь, но по сравнению с этим плацдармом советские мультфильмы про неугомонных обезьянок выглядят куда увлекательнее. Данный фильм убеждает нас в том, что человеческие поступки непросто оценивать в далекой перспективе, а волк, то есть обезьяна, смотрит в лес даже с эликсиром разума в венах. Это мы знаем — точно так же, как знаем и то, что один-единственный Эйс Вентура играючи бы справился с этим скалящим зубы, вопящим и угукающим апокалипсисом.