Открытое обращение части коллектива Амурского краеведческого музея к губернатору и всем жителям региона.
Слушаешь этих умных женщин, а по коже бегут мурашки. Даже если половина сказанного ими правда, то все равно берет оторопь от услышанного. Невидимые миру слезы годами текут в учреждении, которым мы привыкли гордиться. Куда когда-то водили на экскурсию даже президента России. Куда мы ходим отдыхать душой и где не видим дальше искусственного лакового слоя, за которым, по словам музейщиков, находится самое настоящее гетто.
— Знаете, мы зашли в тупик. У нас давно каждый рабочий день стал тяжким испытанием. Одно из главных качеств у директора Амурского краеведческого музея Елены Ивановны Пастуховой по отношению к своим подчиненным — это тирания. Фраза директора «Вы меня раздражаете» — прямой повод к увольнению. Без объяснения причин.
Например, она взяла на работу Екатерину Буянову. До этого Екатерина работала директором школы в одном из сел Приамурья. Сорвала ее с места, но дала проработать лишь пару недель, а затем уволила. Хотя Катя очень старалась работать. Она семью перевезла, детей, ей через две неделе в лицо: «Вы меня раздражаете»
В отделе экономики у нас была бухгалтер. Пастухова приняла ее на работу, человек проработал неделю, а затем после формулировки «Вы меня раздражаете» женщина вынуждена была уволиться.
У нас чуть больше чем за год сменилось четыре кадровика. «Вы мне не нравитесь, вы меня стали раздражать» — и человек вынужден уходить.
У нас работал хороший айтишник Максим — грамотный специалист, коммуникабельный человек. Вдруг ни с того ни с сего Елена Ивановна ему заявляет: «Вы нам не подходите...»
Парень уволился. А мы так и не поняли, что случилось — до этого она его часто хвалила.
Когда в подвале музея так называемая Творческая ассоциация молодых художников открыла выставку с пометкой 18+, мы были удивлены, мягко говоря. Это же краеведческий музей! И какая тут может быть градация, что разрешается смотреть только тем, кто старше 18 лет? Так называемое творчество в формате 18+ для музея сомнительно.
На этой выставке стояли мужские члены, слепленные из пластилина, а «украшали» эту выставку картины — например такие, где был изображен ребенок с огромным членом. Мы недоуменно спрашивали: «Что это?»
В ответ Елена Ивановна отвечала, «что это искусство, в котором мы ничего не понимаем». Потом, когда этой выставкой заинтересовались силовики, это «искусство» спешно закрыли.
Елена Ивановна на голубом глазу удивлялась: «Ой, как же мы это пропустили?!..»
У нее отношение к музею, как к собственному дому, в котором мы чувствуем себя рабами.
Пастухова — любитель изощренных психологических экспериментов над людьми. Это выглядит так: она выбирает жертву, которую месяца два сладострастно гнобит. Унижает, цепляется за каждую мелочь, постоянные публичные придирки. Если человек выдерживает, она может сказать: «Я вас бросала, как котенка, в море, а вы выплыли…»
Пойти к ней с какой-нибудь проблемой — себе дороже. Обязательно вместо решения и совета получишь еще проблему, да и не одну. Елена Ивановна захотела большой глобус, говорит, что это ее мечта с детства. Зачем краеведческому музею глобус за сто тысяч рублей? Непонятно. При этом у нас в фондохранилищах линолеум еще советского времени, драный. Там с 1980 года ремонта не было…
Пытались с ней поговорить, что этот глобус нам не нужен. В ответ окрик: «Нет, покупаем!..» Купили… Стоит.
Одна из основных черт ее характера — непоследовательность.
Елена Ивановна может сказать: «Хочу, чтобы на открытии выставки выступил такой-то человек». Мы звоним, человек бывает занят или нездоров, мы его уговариваем, умоляем прийти. Уговорим. Проходит день-два, вызывает Елена Ивановна и говорит: «Этот человек нам не нужен». Без всяких объяснений. И мы вынуждены снова звонить, лгать, что-то выдумывать… После этого ночь не спишь — на душе противно.
У нас как гетто: мы не общаемся с многими музеями соседних, дальневосточных областей и краев.
Никакого взаимодействия и общения с коллегами! Она испортила отношения с многими директорами музеев соседних регионов. Понимаете, музеи — это же профессиональное сообщество! Все наши коллеги дружат, общаются между собой. Только Амурский краеведческий музей в изгоях. А все благодаря личностным особенностям Елены Ивановны.
Наши курсы повышения квалификации — это стыд в чистом виде. Мы из года в год читаем одно и то же из учебника. Не развиваемся. Почему нельзя пригласить специалистов из Хабаровска, Владивостока или Москвы? Это же свежий взгляд, свежее дыхание. Образно говоря, кровь должна обновляться. Нет, варимся в своем котле. Годами.
Понимаете, она барыня, мы ее крепостные. Последние лет пять стало просто невыносимо.
Если ты ушел на весь отпуск — ты враг народа. Пытаешься взять отпуск целиком — сразу истерика. Требует, чтобы разбивали его на части.
Наши планерки — это часто смех сквозь слезы. Начинается все за здравие, потом она себя накручивает, накручивает, и к концу планерки ее уже не узнать. Выходишь с ужасом в душе и пустой головой.
Зайти к ней в кабинет — это почти как подвиг. Шепотом спрашиваем друг у друга: «Как там сегодня настроение?..» Если более-менее, то заходить можно…
Очень обидно, что все осанны у поднявшихся в ее защиту принадлежат исключительно Елене Ивановне. А про коллектив никто слова не сказал. Успехи музея — это исключительно успехи всего нашего коллектива, десятков людей. Которые работают самоотверженно и безоглядно. Мы — люди, до преданности влюбленные в свое дело.
Елена Ивановна может заявить: «Мы уходим от краеведения, занимаемся мировой историей…» Как уходим от краеведения? Мы же краеведческий музей! Но возразить нельзя. Возразил — сразу враг. Без полутонов.
При нашем учреждении был детский музейный центр, где мы с детьми постоянно проводили мероприятия: игровые, театрализованные, разные. У нас же 60 процентов посетителей — это дети. «Он здесь не нужен», — сказала про центр Елена Ивановна, и его закрыли. Все, нам теперь негде проводить мероприятия с детьми.
Почему мы терпели столько времени? Если честно, многие боятся: слово не так — и ты на улице. А мы влюблены в свою работу. Влюблены, иного слова нет. Потом мы знали, что после того как она ушла на пенсию, с ней продлили контракт всего на девять месяцев. Вздохнули облегченно, сказали, что девять месяцев-то мы уж точно вытерпим. Терпели же больше. Сейчас Елена Ивановна снова вернулась на свою должность. Получается, что нас заставляют еще терпеть. А сил уже больше нет…
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.