Зашел разговор о том, что происходит с бывшими пилотами. Дядя Саша, назовем его так, стал сожалеть о своих товарищах, сгоревших в «объятиях зеленого змия»: - Был у нас пилот, недавно еще летал на Як-40, классный специалист, неплохой человек. Все! Откноссился! Сколько моих друзей погибло от этого проклятого пойла... Стоит дешевле водки, на него можно насшибать мелочь. Вот ребята и «ведутся»... С такими невеселыми думами мы вышли из автобуса. И, как подтверждение разговора, навстречу нам шел... Нет, такое передвижение трудно назвать ходьбой - скорее перекатывался, как Ванька-Встанька, человек. Одежда, словно грязный бесформенный мешок. Волосы всклокочены, бессмысленное выражение лица, а в глазах - пустота. Настоящий зомби. «Тоже бывший летчик», - покачал головой мой знакомый. С одной стороны, было жаль этого человека, а с другой - жалость боролась с чувством отвращения. Я видела его еще однажды. Трясущимися руками у прилавка он считал мелочь - вероятно, не хватало на опохмел. А потом пропал. Можно предположить, что было после. Как говорит дядя Саша, «откноссился». К сожалению, пристрастившихся к смертельному зелью в поселке Аэропорт немало. Объединенный авиаотряд распался, летчиков сократили за ненадобностью. Молодые, еще полные сил и энергии пилоты оказались за «бортом». Потеряв «небо», многие потеряли смысл жизни - не сумели адаптироваться к новым условиям жизни на «земле». Кто-то, пережив душевное потрясение, нашел новую работу, а кто-то стал искать утешение в «горькой». От реальности - в небытие У моего брата был друг Игорь. Их дружба началась еще со школьной скамьи. Став взрослыми, они продолжали общаться. Конечно, уже не так близко, как в детстве, тем не менее старались не терять связь друг с другом. Брат выучился, женился, да и Игорь нашел себе пару. Только его счастье было недолгим - расстались. Игорь запил. Поначалу все обходилось, он исправно ходил на работу, но однажды работа закончилась. Игоря ничего не интересовало, кроме желания скорее бы опохмелиться. Так продолжалось около двух лет. Мой брат сначала пытался вразумить товарища, но тот ничего не хотел менять в своей жизни. Недавно мы случайно узнали о его смерти. Игорь умер в возрасте 36 лет. Так бессмысленно закончился жизненный путь еще молодого мужчины. Что он после себя оставил? Ни жены, ни детей, ни славной памяти. Только холмик на 17-м километре с деревянным неокрашенным крестом. Свою никчемную жизнь человек прожил, словно сорняк в огороде. Невзрачно. Серо. Безалаберно. Выдернули его - и забыли. Скупой заплатил сполна С Татьяной мы не виделись пять лет. Некогда закадычные подружки, мы потерялись. Встретились случайно, в троллейбусе, разговорились. Оказалось, она приехала с Сахалина на похороны отца. Дяде Коле не было 60 лет. «От чего же умер твой папа?» - спросила я. Татьяна слегка замялась: «От «Кносса»! Ответ подруги поразил меня. Ее отец любил выпить и хорошо закусить, но, насколько я помнила, пил приличные напитки - а тут суррогат! Татьяна прояснила ситуацию: отец был скуповат. У него были все условия, чтобы не бедствовать: квартира, машина, дача, приличная пенсия. Когда в продаже появились всякие спиртосодержащие парфюмерные жидкости, родитель Татьяны решил: зачем тратиться на водку, когда есть дешевый и доступный «Кносс». После его смерти дочь сняла с книжки 25 тысяч папиных сбережений. Именно дешевизна «зелья» погубила человека. Бутылка и корка хлеба Алкоголизм - болезнь. И этот факт не подлежит сомнению. Только на смену привычному образу русского застолья (на столах водка и море закуски) пришло другое понимание: «Кносс» и корка хлеба. Для некоторых людей застолье превратилось в образ жизни. Водку всегда считали злом, но «Кносс» в этом отношении - еще большее зло. В прежние времена алкоголиков и запойных пьяниц лечили в специальных клиниках, теперь в лучшем случае таким людям в больницах снимают похмельный синдром - и то за деньги. Бесплатно принимают с алкогольной интоксикацией только в областной инфекционной клинической больнице. Ситуацию комментирует Андрей Сырыгин, врач отделения токсикологии 3-й городской больницы Благовещенска: - Алкогольные суррогаты гораздо токсичнее, они в десять раз сильнее «ударяют» по внутренним органам человека. Прежде всего по печени, почкам, поджелудочной железе, крепко достается и сердцу. Под воздействием ядов растворяется мозг, поэтому человек теряет ориентацию в пространстве, с трудом думает. Постепенно сознание человека, употребляющего «кноссы», «ясоны», «трояры» и прочий суррогат, становится все более примитивным. Человеку достаточно двух лет интенсивного потребления - и можно считать, что на земле он долго не задержится. Исход один - смерть. Сказать определенно, какие токсичные яды содержатся в этих жидкостях, никто не может: ни одна амурская лаборатория таких анализов не проводила. Эксперимент стоит денег, но кто и зачем будет платить за исследования? Подумаешь, одним «кноссником» стало меньше! Так рассуждают многие. Тем временем отрава спокойно стоит на прилавках магазинов и ждет очередную жертву. Дешевое смертоносное пойло доступно как горожанам, так и сельчанам. Продается почти в каждом местном сельпо. Продавцов не накажешь - все по закону. Торгуют парфюмерной жидкостью, а кто и как ее применяет - не их проблемы. Между тем в русском языке появились новые выражения «кноссники», «кноссят», «откноссился». Какую страшную смысловую нагрузку несут эти слова! Когда местные криминальные новости показывают, казалось бы, прикольные сюжеты кувыркающегося в пыли бомжа, не смеяться - плакать хочется! Понимаешь, что этого человека скоро не станет. Пусть опустившийся на дно жизни, но все же это человек. Выход из ситуации есть: необходимо возродить клиники для лечения алкоголизма, ведь аптекарский рынок изобилует всякими чудо-средствами для борьбы с этим недугом. Пьяниц нужно принудительно отправлять на лечение, а после периода реабилитации обеспечить работой. Население Амурской области стремительно сокращается с каждым годом, а на нашу территорию все больше прибывает жителей Поднебесной. Если мы сейчас не задумаемся о своем будущем, то нас постигнет участь вымерших животных.