Пенсионеры боятся не конца света, а дефицита.Пенсионеры боятся не конца света, а дефицита.

Видимое спокойствие

На первый взгляд мало кого волнует возможный конец света. Никто не бросается в банки за кредитами, дабы погулять на всю катушку, в магазинах традиционная распродажа елочных украшений и предновогодние скидки, в газетах оптимистичные гороскопы на будущий год. Как будто не было ничего и никогда не будет. Оно, может, и к лучшему?

Но это лишь видимое спокойствие. На самом деле подготовка к апокалипсису давно идет. Процесс этот, как подпольная борьба — незримый и самоотверженный. В продовольственных магазинах отмечается повышенный спрос на мясные и рыбные консервы, крупу, соль, макароны и другие долгоиграющие продукты.

Не менее активно скупаются сахар и сухое молоко. Что характерно, среди наиболее активных покупателей люди, далекие от интернета и всех его ужасных прогнозов и предсказаний, — пенсионеры.

Стал на днях свидетелем недвусмысленной ситуации. Продовольственный магазин, очередь к кассе, бабушка божий одуванчик с корзинкой тушеных консервов. И ее диалог с девушкой-продавцом. Судя по содержанию, общаются не первый раз.

— Здравствуйте! Все запасаетесь?

— Да, внучка, пенсию вот получила, решила кое-что для детей припасти. Самой-то уж хватит, да и много ли мне нужно? А они молодые, беспечные, о завтрашнем дне не думают! Как шандарахнет, так будут голодом сидеть.

— Они-то хоть знают?

— Боже упаси! Я как-то сыну заикнулась, так он все документы на квартиру забрал. Боится, что секта какая-то надо мной, и все имущество им отпишу. Я спорить не стала, лучше так, потихоньку, помаленьку.

Пальто на выход

Расплатившись, пожилая женщина сноровисто уложила банки в хозяйственную сумку-тележку и аккуратно по гололеду побрела прочь от магазина. Сгорбленная, подсохшая от непростой жизни фигурка. Добротная, но очень скромная, без излишеств одежда. Войлочные женские сапожки на резиновой подошве из серии «прощайки». Пальто явно советского еще покроя и оберегаемое годами, что называется, «на выход». На голове — теплая серая шерстяная шаль, из тех, что накидывают на плечи и в которые кутаются по вечерам за просмотром кино о жизни и любви.

Такие люди знают цену каждой копейке и живут от зарплаты до зарплаты, а точнее — от пенсии до пенсии. Это бывшие труженики — заводчане либо доярки, привыкшие надеяться только на себя и лишь чуть-чуть на партию и правительство. Старая гвардия с неискоренимым менталитетом и скромным, сдержанным образом жизни. Ну не совместимы такие люди с предсказаниями индейцев либо шумеров.

В конце концов, эта бабушка мало походит на активного пользователя интернета. Не та жизнь, не те взгляды, не те ценности.

Я не удержался, догнал, представился. Она долго с хитроватым прищуром всматривалась в мое лицо, и побрела дальше. Бабушка наотрез отказалась от предлагаемой помощи и лишь крепче вцепилась в свою тележку с консервами. Было заметно — этот груз для нее бесценен, а я не вызываю доверия. Разговаривать пришлось на ходу, то и дело балансируя на обледенелом асфальте.

— Не надо про меня ничего писать, — категорично заявила женщина.

— Скажите, вы правда верите во вселенский потоп, падение метеорита, смену земных полюсов и перерождение человеческой расы?

— Чего!? — вдруг резко остановилась моя спутница. Вот здесь уже она разглядывала меня с нескрываемой жалостью.

— Но ведь вы же верите в конец света?

— А причем здесь потоп?

— А что еще может с нами случиться?

Запас на зиму

Мы могли бы еще долго перекидываться вопросами, но в итоге выяснилось — поколение пожилых людей облекает все слухи о светопреставлении во вполне объяснимую оболочку.

— Вы молодые, а неграмотные. Во всякую чепуху верите, а у нас вся жизнь сплошные концы света. Ты когда-нибудь терял все свои сбережения за одну ночь? Так, чтобы с вечера еще холодильник полон, а утром уже нечего в него положить? А мы пережили Павловскую реформу в 91-м году. Тоже говорили: «Ничего не бойтесь!», а через две недели объявили, что в течение трех дней все деньги нужно обменять на новые.

Вся страна чуть друг друга не поубивала возле сберкасс, все сбережения сгорели.

Причем объяснялось это борьбой со спекулянтами, а пострадали мы — простые смертные. И цены сразу взлетели. А до этого сколько неприятностей было? То карточная система, то Хрущев деньги меняет, потом талоны на сахар и колбасу и давка за водкой. Да и в последние годы то девальвация, то деноминация, то инфляция, то мировой финансовый кризис... Мы в холодную войну жили и не столько землетрясений боялись, сколько американской военщины и ядерных бомб.

И вещи никогда старые не выбрасывали — в этом пальто уже четверть века хожу, только в магазин надеваю.

К удивлению, женщина оказалась достаточно продвинутым собеседником. Рассказала все, что думает про ВТО, финансовые пирамиды и укрепление валюты. На прощание пожурила меня за бутылку с газировкой в руках (лучше бы крупы прикупил) и дала примерный расклад: вечный запас продуктов не соберешь, но домашний склад должен делать из расчета «на зиму». Дальше видно будет. Опять же если ничего не случится, то все эти консервы и крупы еще можно спокойно употребить в пищу без опасений за срок годности.

Нет, я, конечно, не бросился сметать с прилавков бакалейный ассортимент и создавать на балконе стратегический запас. Но зашевелилось сомнение в душе — а ну как и впрямь шандарахнет?

Возвращаюсь домой мимо того же магазина, в голове мысленно над бабульками посмеиваюсь. Стоит та самая продавщица — с подружкой курят за углом, переговариваются.

— А я на кассе всем пенсионерам про конец света рассказываю. Сейчас ведь прилавки полные, впрок никто не запасается. Раньше, бывало, к Новому году все сметали, а теперь выручка слабая, даже на премию к празднику не заработаешь.

Шоковая терапия

Денежную реформу 1991 года жители СССР прозвали конфискационной. В истории она известна как Павловская, в честь Павлова Валентина Сергеевича, на тот момент министра финансов Советского Союза. За две недели до реформы он объявил, что бояться нечего, реформы не будет, но в начале года начался массовый, истеричный обмен денег. В течение трех суток января граждане могли обменять 50- и 100-рублевые купюры на деньги нового образца. Общая сумма обмена на каждого человека не превышала 1000 рублей. С каждого вклада в Сбербанке давали всего 500 новых рублей. Власти уверяли, что таким образом удастся заморозить нетрудовые доходы коррупционеров и спекулянтов. Оставшиеся деньги со сберегательных счетов обещали выплатить в следующем году со значительным повышением ставки вкладов. Однако финансовая шоковая терапия повлекла сверхинфляцию, которая в 1992 году составила 2600 процентов. Все сбербанковские вклады по стране обесценились. Люди попросту потеряли свои сбережения.

Возрастная категория материалов: 18+