Моя мама Мария Афанасьевна встретила войну в 28-летнем возрасте. Через две недели после того как «прокричали репродукторы беду», мой отец Григорий Дорофеевич ушел из родной Сретенки, что в Новосибирской области, на фронт. Сибиряки - народ мужественный и надежный. Их посылали туда, где было «жарко». Уходил 30-летний мужчина, молодой, русоволосый, оставляя дома престарелую мать, жену, трехлетнего сына и двухмесячную синеглазую дочурку. Плакать и предаваться отчаянию солдатке было некогда. Теперь одной надо было везде поспевать: и в поле, и дома. Начался сенокос. Травы в то лето вымахали высокие, сочные. Управляться приходилось только женщинам. В редкие выходные мама косила и для своей коровы. Ходила на покос за десять километров от деревни. Обедала стоя, озираясь по сторонам: в то лето волков было много. Бывали случаи, нападали серые хищники на людей. В самую жару бежала домой покормить грудную дочку. Готовое сено складывала на телегу и на корове везла домой, шагая рядом, чтоб хоть немного облегчить участь бедного животного. Мама редко видела своих детей. С ними оставалась свекровь, которой тоже приходилось нелегко в ее возрасте. Вечером в постели, прижимая к груди детей, мама плакала, вспоминая о своем солдате. Как он там? Устает, не высыпается, голодает? Но только бы не ранили, не убили... Между тем в деревню пришла первая похоронка. Вся улица голосила. Но каждая женщина надеялась, что эта беда обойдет ее семью. И ждала. Убирали хлеб вручную. Возили зерно на лошадях, сушили на току, перелопачивая тонны пшеницы. К вечеру страшно болели руки и спина, но никто не жаловался: на фронте было труднее и опаснее. Большую часть хлеба сдавали государству: надо было кормить армию. А сами оставались на голодном пайке. Мама пекла лепешки из сурепки (растение, из семян которого добывается техническое масло), немного добавляя пшеничной муки. Лепешки получались потрескавшиеся, с горьковатым вкусом. И до самого снега ходила мама по скошенному полю пшеницы, собирая колоски. Колоски вымолачивали, провеивали, мололи на жерновах и варили кашу для детей. Прошло больше года войны, писем с фронта почему-то не было. Однажды на зерновом дворе почтальон подал маме солдатский треугольник. Сердце забилось тревожно: знакомый почерк родного человека. Конечно, от Гриши! Написал отец мало, больше о том, чтоб берегла себя и детей, была мужественной, что любит всех и скучает. И только в конце приписал, что ранен и лежит в госпитале. С тех пор потеряла мама покой. Только спустя месяцы узнала, как серьезно был ранен отец, что потерял много крови. Десять месяцев лечился в госпитале, хотели даже ампутировать ногу. Но молодость победила. Конечно, о возвращении в строй не могло быть и речи - нога болталась, как плеть. А дома случилась еще одна беда - семья лишилась коровки-кормилицы. Конечно, соседи могли дать стакан молока для малышки, но не больше. Ведь бедствовали все, едва сводя концы с концами. В такое тяжелое время вернулся отец с костылями. Какой из него работник! Спасибо, хоть живой, за детьми будет присматривать. Мать по-прежнему вся в работе. Жили мы в мазанке, которую надо было дважды в год обмазать глиной, побелить, чтобы не трескались стены. Белили глиной, которую копали за 15 километров от деревни. Лесов в тех степных местах не было, росли только маленькие березовые колки. Конечно, деревья не рубили, а для печки заготавливали кизяк (высушенный в форме кирпича навоз). Осенью рубили ракиту, косили камыш. Этим и топили. Все могла моя мама. И детскую рубашонку, и стеганую фуфайку сшить на доставшейся ей от бабушки швейной машинке «Зингер». Переложить русскую печь тоже никого не звала: сама знала, как это делается. Наверное, потому что росла круглой сиротой. Жизнь очень редко приносила ей радости, зато научила терпению, трудолюбию. Казалось бы, ходить ей при такой судьбе-кручинушке с опущенной головой и суровым выражением лица. Но глаза моей мамы оставались ясными до самой глубокой старости, а лицо свежим, открытым. Она умела радоваться даже маленькому лучику жизни. Лицо ее, как подсолнечник к солнцу, всегда было обращено к радости, добру. «Сегодня, девчата, будем месить глину и мазать хату. Смотрите, какой денек славный выдался», - весело говорила мама, вернувшись с утренней дойки. Любую работу она делала с удовольствием, передавая свое настроение детям. Наши родители вырастили шестерых детей, дали всем образование. В нашей семье три учительницы, товаровед, горный инженер, машинист электровоза. Сегодня, к сожалению, не каждый молодой человек может похвастаться такой силой духа, душевной молодостью, прочным внутренним стержнем, который есть у людей старшего поколения. Благодаря таким людям, как моя мама, страна победила фашистскую Германию и в короткие сроки восстановила разрушенное войной хозяйство.

Возрастная категория материалов: 18+