Через неделю река совершенно очистилась ото льда, маньчжуры, не бывшие так долго на русском берегу, при первой возможности переплыли реку и поспешили навестить своих приятелей купцов. В ожидании парохода - А что, плиятел, сколо палохода плидет, селеберо пливезет? - спрашивали они. - Скоро, скоро. Как обыкновенно бывает, к шестому или седьмому мая, - утешали купцы. Но прошло и десятое мая, а пароход не приходил. Отчего он замедлил и что с ним за оказия случилась, никто не мог решить. Жители стали чаще расхаживать по берегу и тоскливо смотрели вверх по реке, ожидая парохода. Почта не получалась тоже уже более двух месяцев - город находился в каком-то изолированном положении, точно он на всем белом свете один-одинехонек существует и кругом него на необозримом пространстве - пустота. Действительно, неприятное положение - ждать изо дня в день пароход и не иметь о нем никаких сведений, но неприятнее всего - не знать даже, будет ли начальник края на Амуре или нет. Впрочем, на всякий случай благовещенскими властями необходимые меры были приняты... Прошло три недели самого ужасного, томительного ожидания, и двенадцатого числа вместо парохода приплыли две лодки с почтой. Вышло, следовательно, что «гора родила мышь», но за неимением лучшего жители были рады и лодкам. По расспросам оказалось, что в Шипке воды мало, по реке бродят куры и бабы пешком переходят с одного берега на другой. Зима в Забайкалье была бесснежная, и в мае в Шипке оказалось воды менее фута. Через несколько дней еще приплыли лодки частных лиц, и получили те же неутешительные известия. Тоскливо тянулся май, маньчжуры и те повесили свои бритые головы. Они тосковали, что давно не покупали русского серебра. Торговля вообще была тиха, все ждали новых товаров, свежих колониальных продуктов, а главное - русской серебряной монеты, без которой, как известно, на Амуре ничего не поделаешь. Страсть к серебру Странная, однако же, вещь! Маньчжуры, падкие до русского серебра, почти не берут золотой монеты, и во все время моей жизни на Амуре я ни разу не встретил нигде ни одного полуимпериала. Чем объяснить это непонятное пренебрежение к золоту? А между тем, по рассказам людей, плававших вниз по Амуру и по Уссури, там находятся следы прежних золотых приисков, веденных, как заметно, в весьма обширных размерах. Следовательно, китайское правительство знает цену золоту, да и на Кяхте его постоянно сбывалось громадное количество - сначала контрабандой, а потом, по разрешении свободной торговли, открыто. Как хочешь, так и добирайся до причин, какими руководствуются маньчжуры в делах торговли! Пароход пришел в Благовещенск только 6 июня, а баржи добрались до города к 20 и 25-му числу. Лето, следовательно, наступило очень поздно. Одураченные слухами маньчжуры В июне по распоряжению местного губернатора был отправлен внутрь Маньчжурии в качестве посланника в Чичикар г. Малевич, местный судья, отличавшийся, как говорили, дипломатическими способностями. Его сопровождали два переводчика: г. Перебоев и монгольский князь Гантимур. Причины состояли в том, чтобы сократить лишнюю переписку, веденную между русским и маньчжурским начальством, от Чичикара через Айгунь и устроить прямые отношения прямо с Чичикаром. Кроме этого, его превосходительство рассчитывал на уступки маньчжурского острова, находящегося против Албазинской станицы, и части сенокоса на правом берегу. Маньчжуры, заслышав о посольстве, пронесли по всей Маньчжурии весть, что едет посол из Петербурга покупать часть Маньчжурии. Шум такой пошел, что не приведи создатель! Однако же сказка очень повредила г. Малевичу. В Чичикаре его действительно приняли за настоящего посланника, отвели ему роскошное помещение и поставили почетный караул в двести человек маньчжурских офицеров. Малевич даже струсил, несмотря на свои дипломатические способности. Наутро пригласили его пожаловать в таймунь (верховный дом судилищ). Его ввели в довольно большой зал, где на высоком стуле с китайскою важностью восседал старый, седой и уже дряхлый правитель Маньчжурии - нечто вроде нашего наместника. Тихо, едва слышно начались его старческие вопросы. Малевич прямо объяснил, что было нужно, и был очень поражен грубой переменой обращения. Маньчжуры, видя сами себя одураченными своей собственной доверчивостью к народной молве, сделались непростительно сухи и холодны с г. Малевичем. Дряхлый, выживший из ума старик коротко сказал, что по силе трактата он имеет сношения только с генерал-губернатором Восточной Сибири и министром-президентом, живущим от русского правительства в Пекине. Малевич не стал с ним рассуждать и, не обращая внимания ни на какие церемонии, ушел из таймуня. Почетный караул от его квартиры исчез, и вместо него явился у дверей оборванный маньчжурский солдат.

Возрастная категория материалов: 18+