Анатолий Андреев: «Афганский альбом всегда под рукой».Анатолий Андреев: «Афганский альбом всегда под рукой».

Воспоминания о них вызывают одновременно и улыбку, и слезы. И это — не байки, это реальные случаи, которые произошли с нашими земляками в далекой чужой стране, которая оставила на сердце незаживающий рубец и овеяна романтикой их молодости.

Панджшерский Мюнхгаузен

Николай Волков служил в Афганистане с декабря 1981-го по май 1984-го в должности заместителя командира батальона. Награжден орденом Красной звезды. Депутат Городской думы Благовещенска. Николай Владимирович рассказал «АП» о неординарном случае, который произошел с одним из его бойцов:

— В Афганистане чего только не происходило. Расскажу один случай — одновременно и трагический, потому что люди погибли, и комический. У нас в горнострелковом батальоне был такой рядовой Мамедов. Его призвали на службу из Азербайджана. После лечения в госпитале он возвращался в Панджшер. У нас там был опорный пункт — разведрота стояла. А как в Афганистане обычно добирались до места? На попутках. В это время в Панджшер как раз возвращался танковый экипаж — он сопровождал колонну и шел обратно. Мамедов: «Ну что, ребята, возьмете?» Там ехать-то буквально километра полтора.

Наш рядовой сел на башню танка сверху и с ветерком едет. Уже спустились вниз, в дувалы (афганские деревни. — Прим. авт.), и в это время произошел выстрел из гранатомета. Граната попадает прямо в открытый люк механика-водителя, взрывается в танке, детонирует боекомплект, башня отрывается и летит в сторону от дороги метров на двадцать. Что удивительно, на этой башне, держась за поручень (прямо как барон Мюнхгаузен на ядре от пушечного выстрела), летит наш Мамедов. Весь экипаж погиб, а он один чудом жив остался.

Но на этом его испытания не закончились. Боец упал прямо в арык. Очнулся, смотрит: вдали показались душманы — вышли из «зеленки» и идут к нему. Я потом с ним разговаривал, он говорит: «Уже с жизнью попрощался». И тут наши подоспели. На опорном пункте — первом КП, где наша разведрота стояла, услышали взрыв. Ребята сразу на БМП — и по газам к месту взрыва. «Духи» видят, что наши едут на бронемашине, и быстро ушли опять в «зеленку». Вот так парню второй раз повезло. Потом, когда он из госпиталя вернулся, его было не узнать: лицо все обожженное, руки тоже, речь заторможена. Говорит: «До сих пор не верю, что я живой». После того случая его в батальоне бойцы в шутку стали Мюнхгаузеном звать.

«Наглый» газик

Александр Боржко воевал в Афганистане почти три года — с 1981-го по 1984-й. Был командиром танковой роты. Награжден орденом Красной звезды. Сегодня является председателем областной организации РОСТО—ДОСААФ. Один из трудных боев под Джелалабадом Александр Владимирович без улыбки вспоминать не может:

— Летом 1983 года в одном из местечек провинции Нангархар шел бой за кишлак Миндравур. Там было организовано сильное сопротивление со стороны противника. Душманы грамотно расставили огневые средства, включая гранатометы. При первой атаке мы понесли потери. Отошли. Нанесли огонь артиллерией, затем ударили танки прямой наводкой. Снова пытались взять этот кишлак, но опять безуспешно. Идет жаркий бой — все в огне, в дыму. Вдруг, когда мы в третий раз уже были готовы пойти в атаку, рассеивается дым, и… нам навстречу мчится советский автомобиль ГАЗ-66, который принадлежал одному из хозяйственных взводов. За рулем наш прапорщик, и в кузове несколько солдатиков. Причем не боевики, а те, кто занимался хозяйственными работами.

Как потом выяснилось, в ходе выдвижения колонны к этому месту у газика закипел радиатор. Помню, жара стояла страшная. Водитель отстал от колонны, а затем направился на звуки боя, но чуть заплутал и ушел вправо. Потом выехал на какую-то дорогу, о которой мы даже не знали: на карте она не была обозначена, затерялась среди заливных рисовых полей. Вышел противнику в тыл и проехал через весь этот кишлак, который мы атаковали безуспешно. Причем им на пути попадались вооруженные душманы. Но они были настолько ошарашены внезапным появлением нашего газика и такой наглостью (машина открытая, не бронированная, спокойно едет по кишлаку, пока идет бой), что никто из «духов» даже не открыл по бойцам огонь.

Еще бы минута, и мы бы пошли на штурм. газик выехал нам навстречу, как говорится, лицо в лицо. Прапорщик весь перепуганный — он всего две недели назад прибыл по замене в Афган. Солдаты тоже все перепуганные. При этом никто не погиб, никто не ранен. Хоть плачь, хоть смейся. Хотя бой был очень тяжелый, мы понесли такие потери — и погибшие были, и раненые. Шок был у всех. В эфире стояла радиотишина. Это был тот случай, когда никто не верил своим глазам.

Военврач «в упаковке»

Военный врач Анатолий Андреев был в Афганистане дважды. Встретил там три новых года — 1987-й, 1988-й и 1989-й. Лишь спустя 14 лет получил затерявшуюся боевую награду — орден «За службу Родине» III степени. Часто вспоминает свой первый вылет на «вертушке»:

— Во время первой командировки я был эпидемиологом, а второй — бактериологом санитарно-контрольного пункта. Инфекций в Афганистане хоть отбавляй — и малярия, и холера, и брюшной тиф. В наших частях часто полыхал гепатит. Там же арычное водоснабжение, никакой системы очистки, все помои из домов прямо туда. Нашим бойцам строго-настрого запрещали брать воду из арыков. Но в тех частях, где не было водоснабжения, бойцы и купались там, и белье стирали, и для приготовления пищи воду брали. Я уже не говорю о спецназовцах, которые выполняли разведывательные операции и не могли не запастись чистой водой. Солдаты и офицеры часто заражались целым букетом разных инфекций. Приходилось выезжать в очаги заражения и на машинах, и на вертолетах, чтобы лечить их, а тяжелобольных госпитализировать.

Свой самый первый полет на «вертушке» не забуду никогда. Из Ташкента нас перебросили в Кабул, а оттуда надо было лететь на точку — в Кундуз. Когда летишь в самолете, парашют крепится под задним местом, а в вертолете — спереди. Я всегда был очень крупным и тогда весил 135 килограммов. И вот готовится к отлету первая «вертушка», я и так и сяк — крепление не подходит. На второй то же самое. Жара несносная, время идет, а я все сижу. Приходит третий вертолет, тут я взмолился: «Ребята, у самого не получается, как хотите, пакуйте меня, улететь надо». Летчики давили меня как мячик — кто рукой, кто коленом, кое-как упаковали. Впереди еще автомат засунули. Сижу — не вздохнуть.

А тогда «духи» уже получили стингеры — тепловые ракеты, стали подбивать наши самолеты и вертолеты. Летим мы, а экипаж «вертушки» ракетами отстреливается, чтобы принять удар стингеров на себя: температура у них больше, чем у двигателя. Я еле дышу, пот льется градом. Пилот-украинец хитро так посмотрел на меня и спрашивает: «Товарищ майор, отчего такой грустный?» — «Да вот думаю, выдержит ли, в случае чего, парашют, рассчитанный на 125 кг, мой вес?» А он: «Та шо вы волнуетесь. С «вертушки» еще никто живым не выпрыгивал!». Словом, успокоил…

Возрастная категория материалов: 18+