Николай Рузайкин точно знает, как отливается история.Николай Рузайкин точно знает, как отливается история.

Только коллеги и друзья знают, насколько близок этот человек к истории шедевров отечественного кинематографа, бизнеса и культуры.

Не переврать идею

Памятник Леониду Гайдаю в Свободном, бюст Валерию Приемыхову в областном центре, другие скульптуры, монументы и барельефы давно стали визитными карточками многих населенных пунктов Приамурья. Они не выглядят немыми истуканами — в каждом переданы характер, опыт, даже эмоции. Всякий раз заставляет улыбнуться тот же бронзовый «челнок»-копилка возле Амурской ярмарки — олицетворение ранней амурской коммерции.

Сколько в это достояние вложено физического труда и творческих мук, знают только художники, скульпторы и, конечно, тот, кому достался самый ответственный — заключительный этап изготовления. Вся сознательная жизнь благовещенца Николая Васильевича Рузайкина связана с жидким расплавленным металлом. Этот материал стал тем самым «пластилином», из которого лепится монументальное искусство.

— Когда пришел заказ на отливку Гайдая, меня дочь спросила: «Пап, а ты сможешь?» Я ей в ответ: «Да я и тебя отлить смогу!» — вспоминает предысторию литейщик «ПРП-Станции» Николай Рузайкин. — А позже пришлось бронзового «челнока» для Амурской ярмарки изготавливать. Кстати, ее директор Анатолий Телюк очень похож на получившийся экспонат. Сказал ему об этом, посмеялись вместе, но видно было, что заказчик работой доволен. В нашем деле главное — не переврать идею художника или скульптора. Бывает, отольют так, что родная мама не узнает. Ответственность серьезная, особенно когда речь идет о высоком искусстве.

Конечно, отливка памятников не главный хлеб Василича, как зовут его заводчане. Монументы — показатель его преданности любимой профессии и родному заводу.

Сделано в СССР

Сельхозэлеваторы многих предприятий восточной Европы, Турции, Афганистана по сей день работают на запчастях с клеймом «Сделано в СССР». Не так давно подобный штамп был основной гарантией качества изделий. Они действительно шли на экспорт из многих городов Советского Союза, в том числе — из Благовещенска.

Николай Рузайкин впервые переступил порог «Спецэлеватормельмаша» (ныне «ПРП-Станции») в 1965 году. За плечами было шесть классов образования и пять лет службы в морских частях погранвойск. Будучи уроженцем Приморского края, успел хлебнуть голода военных лет. Помнит, как четырехлетним ребенком бродил по полям, выковыривая из земли мерзлую картошку. Иногда мальчишек подкармливали солдаты, возвращавшиеся из Китая после разгрома японцев.

— Не до учебы было — отец после ранения на западном фронте успел только подлечиться и сразу ушел воевать с японцами. А я кем только не работал, лишь бы семью прокормить, — вновь ворошит прошлое седой собеседник. — Когда в армию призвали, спортивные таланты проявились — активно занимался легкой атлетикой и боксом. Благодаря соревнованиям и занесла судьба в Благовещенск. Здесь женился, а когда уволился из армии, пошел на завод. Но не думал, что останусь здесь до самой пенсии.

Температура истории

В литейном цехе действительно задерживались единицы. Старые мастера, приметив новичка, посоветовали ему надеть ватный полушубок, меховую шапку, стеганые штаны и валенки. По их словам, работа предстояла в условиях низких температур, а первым заданием было выбивать свежеотлитые детали из форм. О том, что стал жертвой жестокого розыгрыша, Николай понял уже через две минуты — телогрейка стала мокрой от пота. Насквозь.

— Выбивание деталей — тяжелый физический труд, сами изделия очень горячие и даже остывать не начали, да еще температура в литейном, как в бане, — с улыбкой описывает первое знакомство с профессией Николай Васильевич. — На стариков я не в обиде. Их розыгрыш — настоящее испытание на прочность, которое выдержит только прирожденный литейщик.

Куда более тяжелым испытанием стали 90-е годы прошлого века. Ветеран производства вспоминает, как получал зарплату мукой, сахаром или обещаниями. В отличие от многих выстоял и не стал заглядывать в бутылку. Ведь осталась отдушина — в виде творческих заказов.

Да и как уйти с завода, которому отданы десятки лет жизни. Они ведь вместе преодолевали неурядицы. Сейчас Николай Рузайкин сам, как ходячий памятник предприятия, — молодежь зовет его Деда. Не дед, а именно Деда — уважительно и, как он сам считает, почетно.

В свои 68 Василич не отказался от спорта. Каждое утро начинает с гантелей, по выходным любит потратить час-другой на волейбол. Свою профессию считает творческой, ведь он точно знает, в каком цехе и при какой температуре рождается история кинематографа и культуры.

Возрастная категория материалов: 18+