«В таком возрасте не думаешь о плохом»

За год до того, как беда пришла в дом Шестопаловых, у Максима едва не погиб лучший друг. В 2014 году «Амурская правда» писала о Диме Горбаренко — на него рухнули футбольные ворота, удар пришелся на лицо. Чудом мальчик выжил, пережил лечение в Южной Корее, где его череп собирали по кусочкам. Максим с Димой неразлучные одноклассники, Шестопаловы переживали за Диму как за родного. И тут, только друг поправился, опять удар судьбы.

 Осенью 2015 года 16‑летний Максим заболел — внезапно, непонятно и, как спустя месяц узнают родители, страшно. У ученика 11‑го класса из Ивановки начала болеть спина. Повода беспокоиться не было — тогда Максим ходил в тренажерный зал, сам для себя решил — просто потянул спину. «Разве думаешь в этом возрасте о чем‑то страшном?» — говорит Максим. Когда боли заставили пойти к врачу, местный доктор поставил диагноз «остеохондроз», и мама начала усиленно лечить сына, натирать согревающими мазями, возила на физиолечение. Мальчику становилось хуже на глазах. Доктор в платной клинике отправил к урологу — у Максима отказывала почка. В урологическом отделении областной детской больницы его начали выхаживать врачи, но стало ясно — это что‑то серьезное.

— Результаты обследования отправили в Москву и сказали ждать заключения месяц. А Максиму все хуже и хуже, — вспоминает Татьяна Шестопалова те страшные дни. — И родители Димы Горбаренко, которые лечили сына в Южной Корее, подсказали — едьте туда. Мы собрали все деньги, что могли, — продали машину, нам казалось, за огромные деньги — 500 тысяч рублей! Набрали полтора миллиона, для нас сумма немыслимая, и поехали. Еле успели — он уже не ходил, был на обезболивающих. Максима полностью обследовали и поставили диагноз — рабдомиосаркома. Случай уникальный — опухоль находилась ни в каком‑нибудь органе, а в брюшной полости, в мягких тканях. Очень быстро прогрессировала — скорее всего, «помогло» неправильное лечение. В Корее сразу сказали — вылечим. Но когда нам выставили примерный счет за полное лечение, как водой ледяной окатили — 25 миллионов рублей. Руки опустились, — признается Татьяна.

Уже когда Максим проходил лечение в Корее, а Татьяна отправилась домой собирать деньги и документы, пришел ответ из Москвы — выставленный диагноз совпал с тем, что поставили в Корее за пять дней.

Маленькие чудеса каждый день

Татьяна Шестопалова разослала крик о помощи во всевозможные благотворительные фонды — около 100 обращений. Однако один за одним приходили отказы — мотивировали тем, что на лечение за рубежом средства не выделяются. И когда уже почти не было надежды, на беду амурской семьи откликнулся благотворительный фонд помощи детям с онкологическими заболеваниями «Свет» из Санкт-Петербурга. Руководитель Николай Соколов позвонил Татьяне и сказал, что могут помочь небольшой суммой, которая осталась от другого ребенка.

— И представляете — прислали 2 миллиона рублей! — со слезами на глазах говорит Татьяна. — Разве это копейки!? Когда узнали, сколько денег нужно, чтобы спасти Максима, снова к ним обратились, думали — сколько просить? Написали восемь миллионов, ни на что не надеясь. Этот фонд нам очень помог. В общей сложности они нам направили больше 10 миллионов. Без них мы бы ни за что не справились. И без людей — тоже.

 Мама советует Максиму выбрать профессию журналиста. 

Сама Татьяна — продавец, папа Максима Владимир работает охранником, в семье растет еще 10‑летняя дочь Яна. Семья обратилась за помощью через СМИ, жители Ивановки тоже откликнулись на беду — несли кто сколько мог.

— Когда про нас написали газеты, первым позвонил молодой человек из Благовещенска. Говорит, хочу помочь. Я поблагодарила и сказала, что можно передать деньги через знакомую, она в магазине в городе работает. Представляете, он 50 тысяч принес! Это был первый шок, — говорит Татьяна.

На этом маленькие чудеса не заканчивались. Уже в клинике Максим познакомился с москвичкой Таней, и она привезла ему книгу московского татуировщика Рината Каримова — известный блогер рассказывал о том, как победил рак. Татьяна взяла для Максима личный автограф автора. Таня стала Максиму большой поддержкой, хотя сама лечила 4‑ю стадию рака.

Казахская девушка Шинар, которая вышла замуж за корейца и живет в Сеуле, узнала о Максиме из соцсетей. Она приехала в больницу — водила Максима на экскурсии по городу, помогала продуктами, просто морально поддерживала мальчика и его семью. Мало того, она обратилась в немецкий фонд, и он помог средствами на лечение. Последний перевод в клинику пришел совсем недавно — суммы хватит на обследование, которое Максим должен пройти в январе. А на днях Максим получил посылку из Самары — незнакомка прислала полную коробку шоколада. Татьяна от имени Максима вела несколько страничек в социальных сетях. Под каждым фото — сотни комментариев. «Мы с тобой, Максим!», «Держись!» — весточки чужой доброты летели со всего мира. От совершенно незнакомых и неравнодушных людей.

«У него в основном девушки подписчицы. Пусть выбирает», — улыбается папа Максима. А сам молодой человек говорит, краснея, что девушки у него пока нет.

Опухоли нет

С каждым курсом лечения, а кроме «химии» была и лучевая терапия, опухоль становилась меньше. Весь год Максим как мог жил обычной жизнью — не забрасывал учебу, учителя даже проводили уроки по скайпу, давали задания. Однако в самый пик лечения вырваться на сдачу экзаменов не удалось. Зато в июне Максим неожиданно попал на собственный выпускной — врачи отпустили со словами, от которых мама Максима разрыдалась: «Опухоль уменьшилась на 90 процентов».

В школе Максим оказался в центре внимания. И хотя не получил аттестат, его вызвали на сцену для получения грамоты.

— По залу пошел такой гул, когда Максим вышел — мурашки побежали по коже, — говорит Татьяна.

После выпускного Максима ждал самый сложный этап лечения — высокодозная химиотерапия. В закрытом стерильном боксе, куда не пускают посетителей, он остался изолированным от мира.

— Не знаю, как объяснить, что это. Это человека просто убивают, — объясняет Татьяна.

Уже тогда анализы показывали, что Максим здоров, но врачи перестраховались — его сложную опухоль аппараты могли просто проглядеть.

— Я приехала, заглянула в окно, Максима не узнала — он черный весь, как негритянок. Всего сожгли, — говорит бабушка Любовь Петровна, которая провела рядом с внуком 8 месяцев.

Максим практически не ел и потерял тогда почти 15 кило — похудел до 46 килограммов.

— Язвы во рту огромные, и даже когда уже хотел кушать, просто не мог, — вспоминает Максим. О своей болезни говорит очень сдержанно.

«Он всегда такой серьезный был. Не плакал никогда и не жаловался. Лет пять было, бежал по двору и влетел в колючую проволоку. Весь в крови, у самого ни слезинки. У меня не сын, а камень, — говорит Татьяна Шестопалова. — Ну а сейчас совсем взрослый встал. Детство закончилось в один миг».

В августе врач подтвердил: опухоли нет. «Я не верила. Несколько раз просила переводчиков мне еще раз сказать, все переспрашивала врачей и медсестер», — улыбается Татьяна.

Затем началась иммунотерапия — в ослабленный организм возвращали силы. До сих пор у Максима держится повышенная температура, он пьет антибиотики и противовирусные препараты, а раз в месяц ему капают иммуноглобулин, а также он находится под наблюдением врачей здесь, на родине. Ухудшилось зрение, которое и так было слабым. «Говорят, еще повезло, что не так сильно упало после «химии», — отмечает Максим. Еще во время лечения, благодаря помощи амурского министерства здравоохранения, Максим заочно получил «детскую» инвалидность, а сейчас оформляет взрослую.

«Мы словно попали в другой мир»

По словам Шестопаловых, в клинике в Сеуле, где лечился Максим, много пациентов из Казахстана, немало и русских — они знакомились с приехавшими из Хабаровска, Владивостока, Москвы. Платно там все — начиная от ваты и заканчивая питанием. «У корейцев странное представление о русской кухне. Все, что готовят, — несъедобное. Борщ сладкий, как с сахаром», — рассказывают родители. Самый дешевый комплексный обед обходится в 20 долларов.

— Мы как приехали, встали сразу в очередь на жилье — гостиница очень дорогая, а при больнице есть специальный домик для близких. Максим тоже периодически жил там, так как все время находиться в палате очень дорого. Домик полностью оборудован всем необходимым, наша хозяйка заботилась обо всем — от мыла до продуктов. Палата была пятиместной в детском отделении, рядом может всегда находиться один сопровождающий, для него есть кровать, место отгорожено ширмами. Общение происходит через переводчиков — при клинике есть международный отдел, кстати, там даже девочка из нашего Свободного работает. Есть еще переводчик в картинках — с его помощью можно объяснить все, даже уровень боли. Персонал очень внимательный. День и ночь не отходили от Максима, — говорит Татьяна.

«В Корее, если не могут помочь, не берутся лечить. Мы много безнадежных в России детей видели, которые там выздоравливали. Туда едут, пройдя уже ряд лечений здесь, у нас. Врачи‑то в России хорошие, а вот диагностика…» — вздыхает Владимир Шестопалов.

Для бабушки Максима путешествие в Корею было одним из главных потрясений в жизни.

— Первый раз за границу ехала! Не думала, что под старость лет придется, там неделю еще чесалась от нервов. Про ноги свои больные забыла, — улыбается Любовь Петровна. — Страшно было! Даже не ожидала, какая это приветливая нация. Кушать Максиму готовила в домике, так похудел, и вареники, и чебуреки стряпала, пыталась откормить. Они рис мешками скупают, и картошка у них сладкая.

Кстати, сейчас Максим с удовольствием кушает домашнюю еду, особенно любит картофельное пюре.

«Хочу Новый год и день рождения»

Максим вернулся домой 3 ноября — в день рождения младшей сестры и привез ей плюшевого кота. Девочка очень скучала по любимому брату. Он учит Яну играть на гитаре, и, когда брат с сестрой рядом, они оба светятся. Впервые за весь наш разговор Максим искренне улыбнулся, когда Яна пришла из школы.

Сейчас мальчик начинает робко строить планы — он получил допуск к ЕГЭ, написав сочинение на дому. Пока не выбрал, какие предметы сдавать. «Да он скромничает, у него по английскому пятерка — он в больнице с врачами без переводчика общался! Литературу любит, по ночам вечно читал, хотя проблемы со зрением. И по истории пятерка», — подсказывает мама. Когда‑то вместе с другом Димой Максим собирался поступать в школу милиции, но жизнь перечеркнула эти планы для них обоих.

— Уже после обследования начну заниматься подготовкой к экзаменам. А пока… Ну какое желание в Новый год? По-моему, это очевидно. Здоровье. Просто хочу встретить Новый год и день рождения, — говорит Максим.

Максима пригласили представлять благотворительный фонд «Мы рядом» из Москвы, и он снимает для него небольшие ролики. 5 января Максиму исполнится 18 лет, а уже 6‑го числа он снова летит в Корею на обследование. Максим ведет страничку в социальной сети, у него больше 6 тысяч подписчиков, и недавно написал: «Я не считаю себя кем‑то, кто сделал что‑то героическое или невозможное. Я просто делал то, чего от меня ждали родные, близкие и вообще все, кто знал обо мне. Я и сам очень хотел выжить и ни минуты не сомневался в своих силах. Каждый человек способен вынести очень многое».

— Вот вам копеечки корейские, — протягивает на прощание Максим желтые кружочки. — На счастье.

Эта копеечка теперь всегда со мной. Не только на свое счастье, но и на счастье Максима и его хорошей и дружной семьи.